Адская рулетка - Влодавец Леонид Игоревич

Но один снимок заставил меня легонько охнуть.

Около пня, в примятой траве лежал черный прямоугольный предмет. Видно, товарищ Шнеерсон очень удачно выбрал точку съемки, потому что смог зафиксировать даже тусклый блик солнца на гладкой длинной грани этого предмета. И, пожалуй, именно этот блик сразу навел меня на мысль, что я вижу вещь, с которой уже сталкивался и, более того, употреблял в дело.

Это был Black Box. Но каких размеров! Отнюдь не коробочка 25х10х10, а большущий параллелепипед, похожий на мраморное надгробие. Судя по установленной вертикально нивелирной рейке, которую держал какой-то человек в телогрейке и обшитых кожей кавалерийских галифе, торцевая грань была метр на метр, а длина — два с половиной метра!

В описании предмета было сказано:

«12. Шлифованный брус из черного сверхтвердого минерала (алмазом не царапается), размером 2500х1009х1001 мм. Обнаружен на вост. склоне сопки 21/VIII-1936 г. в 250м от места падения аппарата (см. карту-схему)».

Я прекрасно понимал, что для доставки всех «предметов» в Москву «Пихте» нужен был как минимум буксир с баржей водоизмещением тонн на 50, не меньше. Но, во-первых, ни один буксир или даже катер с осадкой свыше метра не протиснулся бы через Малую Пареху и Порченую, тем более — в летнюю межень, А во-вторых, никто «Пихте» этого буксира с баржей и предоставить не мог. Поэтому они взяли с собой только пять самых малоразмерных предметов, числившихся в описи под номерами 4, 17, 23, 35 и 38. Однако этих предметов в чемодане не было. Их везли в отдельной стальной коробке, как указывалось в примечании к списку. Что же это были за штуковины?

«4. Металлический гладкий, зеркально отшлифованный диск светло-золотистого оттенка, тверже алмаза, тяжелый (370 г). Диаметр — 35 мм, толщина — 11 мм, со скругленными краями. Обнаружен на тропе, идущей по

восточному склону сопки, 19/VI1I-1936 г. в 350м от места аварии. 17. Кольцо плоское, из серого матового металла. Большой диаметр — 35 мм, малый — 25 мм, толщина — 1,7 мм. Вес — 1,5 г. Найдено на ветке куста у подножия восточного склона сопки 20/VIII-19 36 г. в 780м от места аварии.

23. Трубка из светло-золотистого отшлифованного металла длиной 325 мм, внешним диаметром 14 мм, внутренним диаметром — 2 мм. На одном конце наглухо прикрепленная насадка в форме диска из того же металла диаметром 35 мм и толщиной 11 мм. Внутри заполнена стекловидным веществом. Вес 1600 г. Обнаружена на северном склоне сопки 19/VIII-1936 г. в 200 м от места падения аппарата.

35. Диск из толстого стекловидного материала очень высокой прозрачности, по ребру покрашен светло-золотистой краской. Диаметр — 35 мм, толщина — 11 мм. Вес — 950 г. Обнаружен на северном склоне сопки 21/VIII-1936 г. в 90м от места аварии.

38. Цилиндр из светло-золотистого металла, со сквозным отверстием через торцы. Длина — 300мм, внешний диаметр — 35 мм, диаметр отверстия — 14 мм. Вес 1045 г. Обнаружен на северном склоне сопки 20/VIII-1936 г. в 230м от места аварии».

Надо сказать, найди я лично фигулины из светло-желтого металла, да еще такие тяжеленькие, непременно подумал бы, что это золотишко. Пусть не 985-й пробы, но имеющее весьма приличную цену. А если они еще и лежали в опечатанной стальной коробке, то тем более могли привлечь внимание такого потертого жизнью человека, как Родя. Поэтому одной из версий исчезновения коробки с образцами «предметов неизвестного назначения» была та, что Родион

— не потому ли он засмущался, когда друг Федот спросил его, не надеялся ли он найти в чемодане золото? — уже изъял из чемодана коробку. И, возможно, закопал ее где-нибудь на той же даче. А потом решил закинуть удочку к богатому дружку. Дескать, поможет «реализовать» бесхозные документы, можно будет с ним работать и по золотишку. Все это оказалось домыслом. Несмотря на то что Чудо-юдо в такую версию поверил и даже организовал небольшой наезд на оставшуюся без хозяина дачу на предмет производства раскопок в различных подозрительных местах. Но металлоискатель ничего приятного не нашарил.

Вторая версия была такая, что металл могли, допустим, изъять официально и сдать в Гохран, скажем, под одну гребенку с ценностями, конфискованными у троцкистов и других врагов народа. Само собой, Чуду-юде получить справочку о подобных поступлениях было не так уж трудно, но среди актов приемки он ничего похожего не нашел. Ни за 1936-й, ни за 1937-й, ни даже за 1938 год. Идея поискать дальше как-то выдохлась.

Третья версия выглядела еще проще. Некто, узнав, что группа «Пихта» не существовала юридически, а весь ее личный состав в течение одного года прекратил и физическое существование (причем и сам Николай Иванович Ежов, создавший группу, пережил «Пихту» лишь на краткое время), рискнул изъять чемодан и обратить в личный доход «предметы золотистого цвета». С позиций современности версия была очень соблазнительной, но Чудо-юдо убедил меня в том, что заместитель Ежова, Лаврентий Палыч Берия, сменивший шефа, вряд ли позволил бы такие финты. Не те времена-с! За халатность тогда легко было превратиться во «вредителя», а уж за хищение госсобственности — стать врагом народа ничего не стоило.

В общем, мы бы так и не узнали ничего, если б не нашли отколовшуюся от рапорта Савельева бумажку. Текст ее, должно быть, предполагалось вставить в рапорт после слов:

«Второй осмотр района „Котловина“ проводился 18 — 21/VIII, после того как наблюдателями было зафиксировано падение аппарата неизвестной конструкции в ночь с 17 на 18 авг. Всего было обнаружено 346 (триста сорок шесть) обломков аппарата и предметов неизвестного назначения разных размеров. Малогабаритные предметы первоначально предполагалось вывезти в Москву, однако, ввиду особых обстоятельств, они были оставлены в тайнике неподалеку от заимки Лисова».

Той самой заимки, в 500 метрах от которой наши «Бураны» никак не хотели заводиться.

ХОЗЯИН

В тот самый момент, когда запас мата, которым располагали Борис, Глеб и Богдан, иссяк, как и соображения по поводу причин незапуска «бурановских»

двигателей, с той стороны, в какую мы намеревались ехать, послышался рокотмотора. Единственным техническим средством, которое могло находиться в этом районе, кроме наших нефурычащих «Буранов», был снегоход, принадлежащий хозяину здешних мест, внуку Парамона Лукича, Дмитрию Петровичу Лисову.

Действительно, уже через пару минут «Буран» вынесся из-за поворота реки и, стремительно преодолев последнюю сотню метров, лихо тормознул рядом со своими прихворнувшими собратьями. Наши смотрелись, конечно, получше — ни царапин, ни вмятин пока не имели, — но не могли сдвинуться с места. А этот, местный, потертый, помятый, с треснувшим стеклом фары, с какими-то явно домодельными обтекателями и самой натуральной пулевой пробоиной на ветровом щитке, залепленной синей изолентой, — бегал.

Водитель действующего снегохода смотрелся солидно и вызывал уважение. Прежде всего тем, что имел на вооружении охотничий карабин «сайга», то есть демобилизованный «АКМ» с уменьшенным магазином. Впрочем, в то же окошко вполне можно было вставить и нормальный автоматный на 30 патронов. На поясе, в отделанных лосиной шкурой ножнах, висел режуще-колющий инструмент, напоминавший небольшой меч или саблю. Собственные физические данные у сибирского жителя тоже были о-го-го: рост — под метр девяносто без пыжиковой шапки, в плечах — почти метр, даже с вычетом толстого овчинного полушубка, кулаки такие, что я бы на месте здешних медведей под прямые удары этого дяди не подворачивался. Даже с учетом того, что подъехавший был одет в плотные ватные брюки и подшитые кожей светло-серые пимы с голенищами почти до колен и вряд ли мог быстро двигаться без снегохода, я бы не хотел оказаться его противником. Более того, гражданин этот был нам очень необходим в качестве друга и соратника, а самое главное — проводника, поскольку он один знал все многочисленные особенности этого района.

В том, что подъехавший является Дмитрием Петровичем Лисовым, можно было не сомневаться. Я прекрасно запомнил в лицо его деда, Парамона Лукича, 1897 года рождения, который в наступившем году мог бы отметить столетие, если б не ушел добровольцем на фронт в 1942 году. Запомнил, естественно, по немому фильму, снятому сержантом ГБ Кулеминым, потому что этот фильм начинался именно с того кадра, в котором 39-летний богатырь Парамон Лукич показывал «геодезистам» огромный отпечаток трехпалой ступни длиной 52 сантиметра. Именно ступни, а не лапы пресмыкающегося или птицы. Правда, между отпечатками этих трех пальцев отчетливо просматривались отпечатки перепонок, но все же на человечью ступню этот след походил больше, чем на утиную лапку. Сержант Кулемин в основном держал в кадре след, но несколько раз крупно показал лицо Парамона Лукича. Если отбросить всякие несущественные различия типа того, что действие происходило летом, а не зимой, и потому дед был одет в полотняную рубаху, суконные штаны и лапти с онучами, на голове у него была косынка, повязанная так, как носят нынешние спецназовцы, и за спиной плетеный из лыка пестерь, а не брезентовый рюкзачок, как у внука, — Лисовы были похожи абсолютно. Оба бородатые, темноволосые, скуластые, глаза для европейца узковаты, для азиата — широки. Поэтому я позволил себе, не дожидаясь вопроса, поздороваться: