Адская рулетка - Влодавец Леонид Игоревич

реки, стиснутой с обеих сторон лесистыми горами. Склоны внешне не выгляделиочень крутыми, но некоторые вершинки явно заваливали за километр высоты. Лес стоял по склонам сплошняком, густо присыпанный снегом, ярус за ярусом. Ни дорожки, ни просеки, ни даже тропинки или лыжни с высоты двести метров не просматривалось. Разве что река шириной в шестирядное шоссе, закованная в лед и укутанная в снег, смотрелась как дорога. Только уж больно извилистая. Так испетлялась между горками, что только держись.

— Не, заимку отсюда не увидишь! — сказал бортмеханик. — В блистер еще можно… Да чо смотреть, сейчас сядем.

Посадили они нас нормально, устроив вокруг вертолета настоящую метель с поземкой из снежной пыли.

— Ты извини, командир, — сказал пилот, — тут еще с полверсты надо своим ходом вниз по речке. Были б вы без груза, может, и довез бы. Но там, видишь ли, дальше перекат идет, река сужается. Опять же лед всегда тоньше. Есть шанс продавить. Там если выгружаться, то только на зависании, да и то есть шанс пихту побрить. Ничего?

— Ерунда, — сказал я, — полверсты дойдем, не проблема. У нас техника есть

— два «Бурана» с санями. Открывай створки!

Минут через пятнадцать мы разгрузили вертолет, выкатив из него лобастые снегоходы и пару саней с увязанной в брезент кладью. Пилот и механик поручкались с нами на прощание.

— Спасибо, — поблагодарил я, — нормально довезли.

— Это вашей конторе спасибо, — сказал пилот. — На вашем рейсе мы три зарплаты сделали. Небось по газу работаете? От Вяхирева? И деньги нормально платят? — Не совсем, — уклончиво ответил за меня Глеб.

— Понятно, — ухмыльнулся пилот, — я не любопытный. Но вообще-то зимой они вас зря послали. Здесь и летом можно заблудиться средь бела дня. А зимой, говорят, вообще… Одно хорошо, хоть мошка не ест. А так — тут всегда, и зимой и летом, хрен знает что творится. Иногда летишь нормально, а иногда все приборы врут. В прошлом году я весной едва в сопку не въехал. Три раза на одно и то же место выходил, хотя видимость была не самая хреновая. Один раз метров на сто в воздухе провалился. Проклятая зона! Ну, Лисов вам еще и о наземной обстановке расскажет…

— Семеныч, — позвал бортмеханик, — завязывай треп! Темнеть уже начинает! Байки надо дома, под бутылку рассказывать.

— Ладно, бывайте! — Пилот еще раз тряхнул мне руку и полез В свой аппарат. Мы отошли подальше, чтоб нас совсем не сдуло и не зацепило хвостовым винтом. «Ми-8» засвистел турбинами, завертел лопастями, задрал хвост и наискось потянулся вперед и вверх. Нас обдало ветерком и снежком, даже мелкими колючими льдинками, сорванными с наста.

Вертолет набрал высоту, накренился вправо и, весело тарахтя, удалился куда-то за сопки. Было странное впечатление, будто машина, как и ее пилот, тоже довольна тем, что ей не придется ночевать в этом нехорошем месте.

— Ну что, будем заводить? — спросил Глеб. — Сани уже прицеплены.

— Заводи, — разрешил я, хотя, по-моему, уже в этот момент знал, что так просто «Бураны» не заведутся…

Не думаю, чтоб подсказка пришла от РНС. Скорее всего интуиция сработала. Потому что тут, в этом чертовом месте, такие случаи уже бывали.

Например, 10 июля 1936 года внезапно заглохли моторы сразу двух лодок, на которых группа «Пихта» добиралась к заимке Лисова. Правда, не совсем на этом месте, несколько ниже по течению. Потому что тогда вертолетов, пригодных для переброски сразу 11 человек (именно столько народа было в «Пихте»), в наличии не имелось, и на заимку можно было попасть лишь долгим кружным путем по рекам. Сперва от Нижнелыжья, вниз по Лыже, до ее впадения в более крупную реку Улунай (сутки), потом вниз по Улунаю до впадения в него какой-то Алемги (трое суток), дальше уже вверх по Алемге до устья Малой Парехи (еще столько же), затем опять-таки вверх, по Малой Парехе до Порченой (двое суток) и, наконец, вверх по этой самой Порченой еще полсуток. Зимой этапы этого большого пути имели немного иную протяженность по времени, поскольку добирались на санях и направление течения рек не играло роли.

Так вот, обе моторки, на которых «Пихта» плыла вверх по Порченой, заглохли одновременно, как по команде, и течение стало сносить их обратно. Потом, когда начали разбираться, обнаружили, что оба мотора были абсолютно исправны, имели в достатке горючее и масло, магнето работало и искра в воду не уходила. Но тогда пришлось срочно пристать к берегу и впрягаться в бечеву, чтобы дотянуть флотилию до заимки Лисова.

В общем, я оказался, к сожалению, дурным провидцем. Моторы «Буранов», которые своим ходом переезжали из «Ан-12» в «Ми-8», и за полтора часа полета в не очень холодном грузовом отсеке вертолета вряд ли могли замерзнуть — смазка, как утверждалось, даже при пятидесятиградусном морозе не густела, — заводиться не хотели. При полных баках, нормально работающих свечах и так далее.

Пока Борис, Глеб и Богдан маялись, матерились, удивлялись и пытались запустить моторы снегоходов — я в технике понимал мало и не собирался путаться под ногами у корифеев в области двигателей внутреннего сгорания, — у меня появилось время немного поразмыслить.

Вспомнил, с каким волнением читал желтоватые листы, исписанные мелким, бисерным почерком, исчирканные и испещренные поправками. Еще бы, черновик рапорта на имя самого наркома Ежова. Того самого, который вроде бы весь 1937 год устроил, а потом ему самому устроили… История, черт побери!

Но, думаю, еще большее волнение испытывал тот, кто, обмакивая вставочку со стальным пером в чернильницу, писал этот документ. Писал и зачеркивал, а многие листы, наверное, вообще рвал и сжигал. Потом небось закуривал «беломорину», думал, нервно жуя папиросу, а то и откусывая кусочки от картонного мундштука.

Не так-то это просто — доложить о том, чего вроде бы не должно быть, но, как оказалось, оно имеет место. Может быть, товарищ, писавший и рвавший, правивший и сжигавший эту трудную бумагу, твердо верил в то, что делает дело огромной государственной важности, что руководство правильно его поймет и оценит. И был убежден, что руководство — конечно же, кристально чистые и честные большевики! — немедленно доложит о результатах его работы товарищу Сталину. Может быть, ему даже думалось, будто его ждет какой-либо орден. И назначение новое, возможно, грезилось, с повышением в должности и звании. Мечтать даже в те времена, и даже чекистам, не запрещалось.

Черновик.

Совершенно секретно.

Народному комиссару внутренних Дел СССР, генеральному комиссару ГБ Н.И. ЕЖОВУ от начальника особой оперативной группы ГУГБ «Пихта»

капитана ГБ САВЕЛЬЕВА В.Д.

РАПОРТ Настоящим докладываю, что в соответствии с Вашим устным распоряжением, отданным мне лично, провел расследование по фактам, содержащимся в опер. донесении источника «Стриж».

Согласно информации «Стрижа», в известном Вам районе (далее — «Котловина») местными жителями неоднократно наблюдались полеты и посадки управляемых аэростатов (дирижаблей), а также других летательных аппаратов без опознавательных знаков. По справкам из ВВС, ГВФ и «Осоавиахима» советские ведомства в указанном районе не имеют аэродромов, посадочных площадок и причальных мачт. Полеты каких-либо советских аппаратов над районом «Котловина» не проводятся.

В период с 12 июля по 29 августа с.г. ос. on. г. «Пихта» вела наблюдение в районе «Котловина» и заимки местного жителя ЛИСОВА Парамона Лукича, 1897 г.р., русского, беспартийного, кооперированного охотника-промысловика. Гр. Лисов П.Л. местными органами НКВД характеризуется в целом положительно, в гражданскую войну был красным партизаном, далее вступил в РККА, приказом РВС Восточного фронта в 1920г. награжден серебряными часами «Павел Буре» с надписью «За храбрость». К колхозному движению враждебности не проявлял, задания по сдаче пушнины ежесезонно выполняет на 105 — 110%, нарушений правил охоты не допускал. Однако, несмотря на неоднократные предложения

вступить в ряды ВКП(б), отвечал отказом, ссылаясь на несознательность и отсутствие образования (закончил два класса). По данным «Стрижа», гр. Лисов в беседах неоднократно утверждал, что в Бога он не верит, но убежден в наличии нечистой силы, и рассказывал различные истории, которые это якобы подтверждают. Основная масса так называемых «проявлений нечистой силы», упоминаемых Лисовым, относится к району «Котловина», в 20км от которого находится его охотничья заимка.