Под сенью виноградных лоз - Джанет Дейли

– Твой сегодняшний прием наверняка вызовет толки и волны разговоров по всей долине. Но ведь формальное соглашение еще не подписано, не так ли? Я собираюсь сегодня побеседовать с бароном. И кто знает? Результатом могут стать другие волны – волны смеха.

– Я не настроена сегодня пикироваться с тобой, Гил, – сказала Кэтрин, не скрывая своего нетерпения. – Для тебя это всегда было вопросом личного соперничества, в то время как на самом деле это не так. Ревность между тобой и братом причинила много зла. Она как филлоксера, что пожирает виноградники; доберется до корней, а тем временем глядишь – и вино погибло. Я не позволю, чтоб это продолжалось. Правда, я надеялась, что, когда встанешь на ноги, ты сам это поймешь. Но я ошиблась. – Внезапно она почувствовала, как устала – грустная старая женщина. – Джонатан умер, а ты все еще не угомонился.

– И поэтому ты решила, что вправе сбросить меня со счетов? – спросил он тихо и грозно.

– Ты несчастный злой старик, – пробормотала она и отошла, на этот раз опираясь на палку.

Обходя гостей, она направилась на террасу, где столы были расставлены свободнее – одни совсем убраны, другие подвинуты для тех, кто предпочитал поболтать сидя. Таких оказалось не много. Занятая своими мыслями, Кэтрин не заметила Сэма, по плитняку дорожки шедшего к террасе.

– Сэм, Сэм, мне надо поговорить с тобой! – воскликнула она, убыстряя шаг.

Он остановился, досадливо взглянув на нее.

– Я везу Келли Дуглас назад в Дарнел. Вернусь примерно через полчаса.

– Ничего с ней не сделается, если подождет несколько минут. – Ответ ее прозвучал резко. Выдержка изменила ей. – Входи. – Ее капризный тон задел Сэма – он весь как бы подобрался, сжался от него. Когда он открывал дверь террасы и пропускал ее вперед, челюсти его были стиснуты и на щеках играли желваки. Готовясь встретиться с ней взглядом, он невольно принял вызывающий вид.

– Что же так не терпит отлагательств?

– Я говорила с Эмилем.

– И вы с ним пришли к соглашению. Знаю. Слышал за ужином. – Сэм не старался умерить жестокость того, как это было сказано, – обида с новой силой проснулась в нем. – Ты могла бы предупредить меня и раньше, чем об этом узнал весь свет. Думаю, что такую малость от тебя я все же заслужил.

– Я обязательно собиралась тебе сказать. Мы с Эмилем договорились, что объявления не будет… – Она осеклась и замолкла, не докончив фразы. – Но я не об этом хотела говорить с тобой. Несколько минут назад Эмиль сообщил мне, что тебе не нравится идея назвать вино Ратледжей и именем Фужера тоже. Это правда?

– Да. – Он собирался ограничиться только таким кратким ответом, но передумал.

– Ей-богу, Кэтрин, ума не приложу, почему ты сама относишься к этому по-другому. С детских лет я помню, как ты постоянно говорила, что в один прекрасный день название нашего имения будет значить не меньше, чем названия «Петрю», «Мутон-Ротшильд» или «Марго». Ты посвятила этому жизнь. Виноградники, лоза, вино – кроме них, ничто тебя не интересовало. А теперь все. Точка. – Он бросил взгляд на нее и покачал головой. – Нет теперь такого названия, как «Ратледж-Эстейт». Осталось лишь «Фужер-Ратледж» или «Ратледж-Фужер». А «Ратледж-Эстейт» перестало существовать.

– А тебе это крайне важно. – Она глядела на него со странным выражением.

У него вырвался горький смешок.

– Господи, Кэтрин, да ведь я Ратледж. У всех нас в жилах не кровь, а вино!

Он повернулся и пошел, оставив ее безмолвно стоять в холле.

Выйдя из дома, Келли ожидала увидеть на пороге подъездной аллеи джип Сэма. Но там стоял «Ягуар» с открывающимся верхом, покрашенный в цвет, какой бывает у гоночных английских автомобилей. Сэм вышел и открыл ей дверцу.

– Автомобиль, достойный преуспевающего винодела! – пошутила она.

– Я вывожу его из гаража, когда хочу произвести впечатление.

Подождав, пока она сядет и расправит юбку, он захлопнул дверцу.

– Я под впечатлением, – заверила его она, глядя, как он обходит машину, направляясь к месту водителя.

– Вот и хорошо. – Он открыл дверцу. – Если хотите, я могу поднять верх.

Она покачала головой.

– Вечер такой прекрасный. Оставьте как есть. – Ветер и шум сократят разговор во время поездки, а это устраивало Келли.

Едва отъехав от дома с его огнями, Келли увидела звезды в ночном небе, а рядом с ними толстый лунный серп. На Силверадо-Трейл было пустынно. Молнией, без малейшего усилия неся свой причудливой формы капот, пронесся спортивный автомобиль. Порывы ветра охватывали открытую машину, донося приглушенный шум двигателя и аромат долины. Она повернулась, подставляя лицо ветру, без мыслей, без чувств.

Вскоре автомобиль сбавил ход, и Сэм свернул с автострады на дорогу, ведущую к пригородам Сент-Хелен. Последние две мили промелькнули как миг.

Когда он въехал на подъездную аллею и остановился, выключив мотор, Келли даже испытала легкое сожаление.

– Недолгая поездка. – Он повернулся к ней, закинув руку на спинку сиденья.

– Да, совсем недолгая. – Она отстегнула ремень и уже потянулась к ручке дверцы, чтобы выйти. – Спасибо, что подвезли. Я… – В вечерней тишине она различила слабые звуки музыки и замерла, прислушиваясь, завороженная знакомой мелодией и воспоминаниями, которые она пробуждала в ней. – Испанские гитары, – пробормотала она.

Вскинув голову, Сэм тоже прислушался.

– Наверное, рядом лагерь сезонных рабочих.

– Должно быть, – негромко согласилась она, все еще погруженная в прихотливую вязь мелодии.

– Сколько вы еще здесь пробудете? – Вопрос этот вырвался у него сам собой.

– Я уезжаю завтра утром.

– Завтра? – Он удивленно наморщил лоб. – Я думал, вы собираетесь остаться еще на несколько дней.

– Другие остаются. Им надо отснять еще несколько натурных сцен. Сезонные рабочие на виноградниках, грузовики с виноградом на автострадах, работа в давильнях и все такое прочее, но я для этого им не нужна, – пояснила она. – Моя миссия окончена.

– Значит, это наше прощание.

Сэм поднес руку к ее лицу, пальцы его перебирали ее темные пряди, потом рука его коснулась шеи, ласково провела по подбородку.

– Значит, прощание. – Она слегка задыхалась, и голос ее прозвучал не так уверенно, как ей хотелось в эту минуту, когда он так внимательно глядел на нее.

Она почувствовала перемену в них обоих, что-то возникло между ними. Ее охватило волнение, давнее желание опять пробудилось в ней, она потянулась к его запястью, думая, что не хочет этого прикосновения. Но это было ложью. Она его хотела.

И все же Келли пробормотала:

– Мне надо еще сложиться. Я пойду.

– Конечно, – согласился он, наклоняясь к ней еще ближе. Свободная рука его скользнула по ее шее вверх, к лицу.