Аромат крови - Антон Чижъ

Все же конкурс следовало заканчивать скорее. Публика начала скучать. Соревнования явно не получалось, фаворитка была очевидна.

Отыграв положенные такты, оркестр изобразил туш, что означало третий тур.

От духоты и давящего воротника Родион не знал, куда деться, но терпеть было надо. Чтобы узнать, чем дело кончится. В соседних креслах стали принимать пари: выйдет ли девушка-рыцарь в третий раз в том же? Это настроение овладело всеми. Трех первых участниц в красивых вечерних нарядах публика встретила вялыми хлопками, так что барышни пригорюнились. Но как только Маслова огласила четвертый номер, воцарилась мертвая тишина. Дирижер и тот замер с палочкой. Что же будет?

Впечатывая шаг в доски сцены, явилась святая Жанна. Не было у нее ни знамени, ни меча, но если бы она захотела, если б взметнула руку и бросила клич: «Кто верит в меня – за мной!» – кажется, не нашлось бы того, кто бы остался в креслах. Ринулись бы куда угодно: хоть на руках нести, хоть на штурм Зимнего дворца. Даже Родион ощутил в себе нечто подобное, хотя по службе обязан охранять режим. Такая красота силы озарила Дворянское собрание. Эля гордо кивнула и ушла за кулисы. За ней, как на веревочке, потянулись сердца мужчин. Сильный пол, а любит сильную руку над собой. Никто не вспомнил, что этот тур – для вечерних нарядов.

Окончательную точку в конкурсе поставила госпожа номер десять. Клавдия Васильевна вышла в таком смелом платье, что надежды сбылись. Нечто прозрачное и столь открытое спереди, что оставалось только хлопать и надрывать глотку от восторга.

Настал волнующий миг. Из ложи появилась почтенная комиссия, председателем которой оказался полковник Вендорф. Прочие господа были незнакомы. Оглашенный результат не стал сенсацией. Третье место и неподъемных казаков получила барышня, фамилию которой не разобрали. Литые бронзовые часы с купидонами по праву достались госпоже Агаповой, которая вышла за наградой в простом черном платье с глухим воротом. Но от этого не стала менее популярной. Но как только объявили первое место, словно стало светлее. Так воссияла Клавдия Васильевна в умах и желаниях каждого в этом зале. Ну, почти каждого, если вычесть чиновника полиции и его оруженосца. Про Лебедева скромно умолчим.

Не позволяя восторгам остыть, Маслова объявила великого Орсини. Занавес пал, а когда его раздернули, сцена превратилась в логово волшебника. Все это многие видели в «Помпеях», но появление маэстро встретили хорошо. Жадно насытившись аплодисментами, Дмитрий Иванович начал программу. Фокусы показывал на удивление незатейливые: исчезновение карты, появление целой веревочки после разрезания и тому подобные детские обманы. Ходящих скелетов или отрубленных рук явно недоставало.

Отработав обязательный набор, Орсини сообщил, что сейчас, впервые в истории магии и волшебства, будет представлен новейший фокус. Для него требуется ассистентка и участница. Под новые восторги на сцену выплыла Клавдия Васильевна, расточая очарование. За ней скромно держалась Эля.

Удалившись за кулисы, иллюзионист появился обратно с длинным ящиком в черном шелке. Установив его в центре сцены, Орсини раскрыл дверцу и предложил войти. Эля подала матери руку, чтобы ей было удобно. Агапова поместилась целиком, только голова торчала над коробом. Вынув с четырех сторон скрытые задвижки, фокусник и ее закрыл целиком. После чего обратился к залу, попросив добровольного ассистента. Как видно, замены Дракоши не нашлось. На сцену поднялся бодрый господин в отличном расположении духа. Совместными усилиями короб положили горизонтально. Откуда-то сбоку появился узкий железный прямоугольник, к вершине которого крепился широкий нож. Конструкция вошла в пазы так, что нацелилась на линию шеи.

Повисло сильное напряжение ожидания. Маг вышел вперед.

– Господа! Сегодня на ваших глазах родится великий фокус, который войдет в историю под именем гильотина Орсини. Сейчас вы увидите, как нож разрубит этот ящик, после чего наша победительница выйдет живой и здоровой!

Его окатили шквалом восторгов.

Загремели тревожные аккорды, заранее отрепетированные. По команде маэстро веселый доброволец взялся за шнурок гильотины. Подняв руку на изготовку, Орсини начал обратный отсчет, медленно и тягуче, словно нагнетал страх. Но как только крикнул «один!», рубанул воздух. Улыбаясь, господин дернул за веревочку. Нож и упал. Как раз под зловещий удар барабана.

Бросившись к гильотине, Орсини подтянул лезвие и вместе с добровольным помощником перевернул ящик вертикально. Безвестному господину жутко понравилось на сцене, он таял в счастливой улыбке. Попросив немного свободного места, Дмитрий Иванович сдернул черные створки. Клавдия Васильевна смотрела в зал широко раскрытыми глазами. Вот сейчас выйдет невредимой под всеобщий восторг.

Но тут голова ее чуть вздрогнула, накренилась и легла на щеку. А затем свалилась на пол с глухим стуком капустного кочана. Подпрыгнув мячиком, сделала кульбит и замерла, уперев глаза в сцену. В том месте, где только что росла часть тела, ударил бурый фонтан, шипя и забрызгивая беззаботного помощника.

– Ой! Фокус не удался, – прошептал Лебедев.

– Наоборот: полный триумф, – ответил Родион. – Просто и элегантно. И без химических надписей на руке.

– Да что в них зашифровано-то?!

– Потом скажу…

Лебедев заскрежетал зубами. От досады и любопытства.

Только Коля сидел ни жив ни мертв. Не мог закрыть глаза, как ни старался. Но и смотреть еле хватило духу.

Понимание того, что случилось, растекалось медленно, но неотвратимо. В партере уже начали вскакивать с мест. Послышались гневные и испуганные крики. Господин доброволец рассматривал, ничего не понимая, красные пятна на руках и манишке. Эля отвернулась и скрылась за кулисы. А великий маг как стоял, так и грохнулся в обморок прямо на авансцену.

– Аполлон Григорьевич, чемоданчик не забыли?

– В гардеробе оставлен, только для чего? Голову назад не пришью…

– На всякий случай… Николя, бегите на улицу, там дожидаются городовые и Афанасий Курочкин. Скажите: пусть будут наготове. К ним господин Лебедев присоединится.

– А я? – с обидой спросил Коля.

– Ну и вы тоже. Куда вас девать.

Требуя дорогу именем сыскной полиции, Ванзаров пробирался к сцене. И успел заметить, как стремительно бежал полковник Вендорф от неприятностей чужого отделения. Из судейской ложи это удобнее всего сделать.

Пока улеглись страсти (а великого мага и его помощника отпаивали каплями), прошло не меньше часа. Так что успела явиться делегация от 1-го участка Спасской части. За расследование несчастного случая чиновники взялись охотно. Трудов-то никаких: составил протокол, снял показания со всех свидетелей, оказавшихся поблизости, и, считай, закрыл дело. Жалко, конечно, первую красавицу, но всякое бывает в фокусах. Голова Клавдии Васильевны так и лежала, где упала, ее прикрыли какой-то грязной тряпицей. Первая красавица обратилась серым холмиком.

Орсини заметно ослабел и все повторял «как возможно?» и «все же проверил!». Госпожа Агапова держалась стойко, а вот Лидия Карловна помрачнела, словно состарилась лет на десять. Терпеливо дождавшись окончания всех формальностей, Родион спросил разрешения поехать в дом на Моховой всем вместе, чтобы кое-что обсудить. Эльвира Ивановна целиком поддержала идею.

В этот вечер Митрич приготовил что-то особенное, ароматы кухни витали уже в прихожей. Но молодая хозяйка попросила всех в гостиную.

Маслова села рядом с Дмитрием Ивановичем, поддерживая его заботой и участием. Эля устроилась напротив. Ванзаров оказался между ними. Словно нарочно.

– Теперь сообщите нам все, что желаете, – предложила Эльвира Ивановна.

Затея явно не понравилась Лидии Карловне.

– Не желаю слушать этого господина, – строго заявила она.

– Тетя Лида, будьте благоразумной…

Но дама осталась при своем мнении.

– То, что случилось сегодня, я предвидел, но не смог этому помешать, – сказал Родион. – Слишком просто и очевидно все было придумано…

– Чудовищная ошибка! – простонал Орсини. – Конец моей карьере.

– Нет, Дмитрий Иванович, не ошибка. И вы это прекрасно знаете.

– Но как вы смеете…

– Извольте выслушать, – скорее приказал, чем попросил Ванзаров. Установив тишину, он продолжил: – Начнем издалека, а именно с раскрытых убийств. Оставалось два простых вопроса, на которые не нашлось ответов. Во-первых: как Сданко уговаривал барышень лечь под нож. Неужели босняк, разговаривающий с акцентом, владеет таким даром убеждения? Все просто. Не надо обладать гипнозом, чтобы сделать девушке предложение, от которого она не сможет отказаться и сама побежит с радостью. Что же это такое? Достаточно сказать: «Дмитрию Ивановичу шепнули, что ты победишь в конкурсе красавиц. Пойдем померим ящик для фокуса, чтоб на сцене ошибки не вышло. Фокус новый, никогда не пробовали, все точно должно быть. Только надень платье, в котором выйдешь. Чтобы с размером ящика не прогадать». Что делает девушка, узнав из верного источника о своей победе? Идет и не раздумывает. Тем более каждая из них знала Сданко накоротке и не боялась. Даже циничная Влада Ивановна на это поддалась. Главная деталь, которая вызывала желание оказаться в ящике, – платье. Если бы просто так предложили куда-то забраться, барышни задумались бы. А если просят быть в платье, в котором предстоит выступать, – сомнений не остается. Очень тонкий психологический расчет. Кто-нибудь возразит?