Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 - Джилли Купер

– Какая жалость! Я-то рассчитывал, что мне здесь удастся ее навесить. Но я не думаю, что ей нужен мнимый муж, а Козмо – мнимый отец.

– Но я-то думал, что ты обожаешь ее, – произнес Лизандер в жутком смятении.

– Да она мне до смерти надоела, – равнодушно ответил Боб.

Он встал, пригладил остатки белокурых волос, глядя в зеркало, и присел на ручку кресла, в котором находился Лизандер.

– На следующий вечер после того, как вы с Гермионой побывали в постели, ты напомнил мне белые фиалки Меттью Арнольда, которые дети нарвали, а когда их позвала няня, бросили умирать на полянке. Ты слишком тратишь себя на женщин, – мягко добавил Боб.

У Лизандера широко раскрылись глаза. Он почувствовал, что краснеет, и ему захотелось стать совсем маленьким. Боб все приближался. Глянув вверх, Лизандер разглядел свежую побритость Боба, его безволосые ноздри над длинной и широкой верхней губой и большие добрые глаза, почти лишенные ресниц.

– Вероятно, ты был слишком пьян, чтобы вспомнить, что происходило во время твоего спектакля прошлой ночью, – Боб положил легкую руку на волосы Лизандера. – Я же, клянусь тебе, видел самое потрясающее из всего, что мне приходилось видеть. – Он медленно поглаживал напряженные щеки Лизандера другой рукой. – Я знаю, тебе бы хотелось посмотреть эту кассету.

– Ни хрена подобного!

Лизандер так стремительно вскочил на ноги, что чуть не сшиб Боба на пол.

Джек оставил исследование плюшевого медведя в углу и яростно гавкнул.

– Ну ты успокоился, успокоился? – оправившийся Боб двинулся к своей добыче.

– Успокоился. – Охваченный паникой Лизандер укрылся за пианино.

– Как стыдно, – вздохнул Боб. – Ты поймешь, что мужчины более благодарны и менее склочны. Ну хорошо, давай-ка обедать. Мередит!

И Мередит засуетился. Погруженный в мясницкий фартук, он еле дотащил большое блюдо голубого дельфтского фаянса с омарами, запеченными под белым вином и анчоусным соусом.

С грохотом уронив ноты на клавиши, Лизандер еще шире раскрыл глаза:

– Ты и Мередит? – недоверчиво пробормотал он. Боб кивнул, наполняя стакан Мередита:

– Вот уже почти четырнадцать лет. Я бы не выжил в браке с Гермионой, если бы не он.

– А Гермиона знает?

– Конечно же нет, глупая сучка. Она же занята только собой, – сказал Мередит. – Бобби, ты не достанешь хлеб из духовки и не захватишь салат? А я уверен, Лизандер, тебе бы понравилось записанное на видео, – сказал он успокаивающе. – Мне так очень понравилось. Ты такой фотогеничный, что среди голубых просто бы сверкал.

– Вы уж слишком добры ко мне, – облегченно засмеявшись, Лизандер вдруг понял, что не может остановиться, они тоже присоединились к нему и хохотали до тех пор, пока слезы не потекли у них по щекам.

– Мне так жаль, – наконец выдохнул Лизандер, вытирая глаза рукавом. – Посмеяться-то хорошо, но я люблю Китти.

– Фу, фу, – зафыркал Мередит. – Вот там целый мир возможностей, – он постучал по стеклу окна, – который называется Лондон. Три тысячи миль отсюда – Нью-Йорк. И с такой божественной внешностью тратить себя на некрасивую девушку?

– Она красивая.

– Которая, между прочим, замужем, – продолжал Мередит, кладя голубую салфетку на колени Лизандера, – и муж вовсе не собирается отпускать ее.

– Я должен ее спасти.

– Не должен, солнышко. Ну а теперь ешь, пока не остыло. Ты что-то совсем исхудал. И не переживай, – добавил он, когда Лизандер увял, как один из подснежников Китти. – А сейчас тебе на время придется выехать из Парадайза.

– А Китти все это время будет с этим дерьмом? Как я могу ее оставить, если знаю, что способен сделать ее счастливой?

– Она действительно сокровище, – согласился Боб, подкладывая Лизандеру на тарелку, – но она никогда не оставит Раннальдини. Он терроризирует ее и в то же время обращается к ее совести. Смертельная комбинация. Он поселил ее мать в дорогом доме, который сама Китти не в состоянии содержать. Поскольку ее денег хватит только на неделю.

– Я мог бы платить за это, – быстро сказал Лизандер. – Или мать Китти жила бы с нами, так было бы дешевле.

– Ну хорошо, значит, оставь эти забавы жиголо и займись приличным делом, чтобы быть достойным ее.

– Это какая-то загадка, – удивлялся Мередит, сгребая с почти нетронутой тарелки Лизандера, пока тот шел к машине. – Чем же Китти его взяла?

– Она затронула его сердце, – сказал Боб. – Ведь Лизандер очень прост по натуре, несмотря на удивительную внешность. Все, чего он хочет, – вдоволь еды и женщину по своему вкусу. А борьба его не интересует.

Наташа была так подавлена, что, пока Ферди показывал Рудольфо «Парадайз-Грандж», сбежала из «Валгаллы» и нашла убежище у родителей своей подруги в Пимлико. На тот случай, если Лизандер будет ее спрашивать, она оставила Китти адрес.

Худшей частью ночного кошмара представлялось Наташе то, что ее собственный отец распускал слюни, наблюдая за Лизандером и Гермионой в постели.

– Ведь папа же знал, что я без ума от Лизандера, – плакалась она Китти. – Ну как же он мог все это устроить да еще и болтать кругом об этом? И как мог Лизандер трахать эту старую толстую развалину?

Безутешная от собственного горя, Китти успокаивала Наташу как могла.

Ни Раннальдини, ни Лизандер не проявили ни малейшего интереса к местонахождению девушки, но когда Ферди в пятый раз позвонил в «Валгаллу», Китти дала ему адрес в Пимлико.

Через два дня, наскучив подружке и ее родителям своим нескончаемым монологом о несчастье, Наташа уехала в «Валгаллу», поскольку этим вечером пора было возвращаться в «Багли-холл». Они с Флорой были подобны раненым на войне.

Китти упаковала ее дорожный сундук. После оргии Наташа решила быть более откровенной с мачехой. Прибыв на Паддингтонский вокзал, она купила Китти коробку «Черной магии» и книгу о коврах. Сгорбившись от несчастья, она тащилась по платформе, думая о насмешках и о домашних заданиях, которые она не сделала, о том, насколько невыносимым будет «Багли-холл», если она все уроки будет думать о Лизандере. Вдруг чья-то рука перехватила ее чемодан. Обернувшись, она столкнулась лицом к лицу с круглой красной физиономией Ферди.

– Ой, уйди. Ты напоминаешь мне о Лизандере. Извини, Ферди, я такая сука, но у моего мира отвалилось дно.

– А мой мир вывалился из моей задницы, – проворчал Ферди. – И не надо было мне есть тот соус прошлой ночью.

Легкая улыбка тронула большой скорбный рот Наташи.

– Дурачок ты все-таки. И что же ты тут делаешь?

– Всего лишь зарабатываю комиссионные. Я подумал, что надо бы прийти и проводить тебя.

– Нашел бы ты себе лучше богатую подружку.