Если повезет - Линда Ховард

— И все-таки хорошо, что мы этого не сделали.

— Как знать, может, все еще впереди.

Лили при этой мысли поморщилась. Идея насчет канализации принадлежала ей, и, не найдя другого выхода, она не преминула бы ее осуществить, чтобы проникнуть внутрь, но все же предпочла бы обойтись без этого.

— «Должен быть установлен знак биологической опасности», — продолжил Суэйн. — «При обращении с острыми инструментами необходимо принимать дополнительные меры предосторожности». Ага… Эти правила сотрудники лаборатории соблюдают при работе с микробами. «Лаборатория должна быть оборудована дверью с замком; никаких особых вентиляционных систем не требуется». Ха! — Суэйн оторвался от бумаг и поскреб подбородок. — Все обычно, лаборатория как лаборатория, никаких воздушных шлюзов, сканеров сетчатки глаза, замков, открываемых после сличения отпечатков пальцев, — ничего такого. Если доктор Джордано соблюдает эти правила, то мы сами придумываем себе трудности, а единственная преграда на нашем пути — обычная дверь с замком.

— И отряд вооруженной охраны.

Суэйн махнул рукой.

— Это было бы чересчур просто. — Он бросил бумаги на кофейный столик и развалился в кресле, сцепив руки на затылке. — Удивительно! Я-то думал, при работе со всякой заразой нужно преодолевать тысячу защитных барьеров. А выходит, главное не в том, чтобы предупредить проникновение посторонних, а в том, чтобы не заразиться тем, кто там работает.

Суэйн и Лили переглянулись, недоуменно пожимая плечами.

— Возвращаемся к тому, с чего начали, — сказала Лили. — Нужна информация о системах внешней защиты. Проникнув внутрь, ищем дверь со знаком биологической опасности.

— Должна быть специальная отметка, — кивнул Суэйн. Оба сознавали, что на поверку все окажется не так просто. Лаборатория могла находиться в любом месте комплекса, даже в подземном этаже, а это ограничило бы пути к отступлению.

Отобрав необходимую информацию — которой оказалось намного меньше, чем они ожидали, — они отправили ненужное в мусорное ведро.

Делать больше было нечего, а ужинать еще рано. Идти в душ не хотелось, а Суэйн, слава Богу, не спешил тащить ее в постель. В конце концов, Лили взяла купленную накануне книгу и, скинув сапожки, уютно устроилась на диване, собираясь почитать.

Суэйн взял ключ от номера.

— Спущусь в вестибюль за газетами. Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо.

Дверь за Суэйном закрылась. Лили, сосчитав про себя до тридцати, встала и быстро осмотрела его вещи. Нижнее белье аккуратной стопкой было сложено в ящике. Между «боксерами», как и в карманах висевшей в шкафу одежды, Лили ничего не нашла. Портфеля у Суэйна не обнаружилось, зато в шкафу стояли рюкзак, который Лили также вытащила и обшарила. Ни потайных карманов, ни двойного дна. Девятимиллиметровый «хеклер и кох» бережно уложен в кобуру. На тумбочке возле кровати — зачитанный до дыр детектив с замусоленными страницами. Лили пролистала книгу, но и в ней ничего не оказалось.

Она пошарила под матрасом и заглянула под кровать. Кожаная куртка так и валялась сверху, на покрывале, куда ее бросил Суэйн. Лили запустила руку в карманы, и во внутреннем, закрытом на молнию, нащупала паспорт, но она уже видела его и не стала доставать.

В номере не нашлось решительно ничего компрометирующего Суэйна. Лили с облегчением вернулась на диван и снова принялась за чтение.

Через пять минут вернулся Суэйн с двумя толстыми газетами и маленьким пластиковым пакетиком.

— После рождения второго ребенка мне сделали вазэктомию, — сказал он, — но я все-таки купил несколько презервативов на тот случай, если с ними тебе спокойнее.

Лили была тронута его заботой.

— Ты когда-нибудь совершала безумства? Я имею в виду — в плане секса.

— Занималась им стоя в гамаке, но тогда мне было семнадцать лет.

— Врешь! В гамаке — может быть, но стоя — никогда.

Суэйн улыбнулся.

— Я один раз так навернулся с гамака, что после уже никогда не пытался повторить подобный эксперимент, Вот это, скажу я тебе, был номер! В итоге в тот день мы так и не потрахались.

— Представляю себе! Вот уж девушка, наверное, помялась!

— Нет, она орала на меня как бешеная. Это я смеялся. Но у семнадцатилетнего парня ничего не выйдет, если он хохочет до колик. Я уж не говорю о том, что вид у меня при этом был идиотский, а девчонки в этом возрасте чрезвычайно чувствительны к внешней стороне дела. Она быстро потеряла ко мне интерес и ушла очень раздосадованная.

Конечно же, смеялся он! Какие тут могут быть сомнения! Лили улыбнулась, подперев рукой подбородок.

— Расскажи еще о каких-нибудь безумствах. Суэйн уселся в кресло рядом с Л или и, вытянув ноги, водрузил их на кофейный столик.

— Дай подумать… Вскоре после этого появилась Эми, и я хранил ей верность с первого дня нашего знакомства до самого развода. После того как мы расстались, у меня было несколько близких подруг. Отношения длились от пары месяцев до двух лет, но случайных связей я избежал. Моя жизнь проходила в основном в тех местах, где все ночные развлечения могут завершиться встречей с каким-нибудь четвероногим. Когда же я попадал в очаги цивилизации, ходить по ночным клубам почему-то не хотелось.

— Слишком уж ты непрост для человека, который многие годы своей взрослой жизни провел в дебрях Южной Америки, — пробормотала Лили, внезапно почувствовав тревогу: рассказ Суэйна о жизни в диких местах показался ей некой диссонирующей деталью, хотя раньше она этого не замечала. Однако паники не было: его оружие лежало в сумке, в шкафу, а ее находилось при ней.

— Потому что говорю по-французски и останавливаюсь в пятизвездочных отелях? Мне так часто приходилось ночевать под открытым небом, что я стараюсь не упустить случая пожить в хороших гостиницах. А страсть к крутым автомобилям у меня оттого, что порой приходилось передвигаться верхом. И хорошо еще, если на лошади.

— Что-то не припомню, чтобы французский язык был широко распространен в Южной Америке.

— Представь себе! Большую часть своих знаний я получил от французского эмигранта в Колумбии. Хотя по-испански я говорю лучше. А еще я говорю по-португальски и чуть-чуть по-немецки. — Суэйн криво улыбнулся. — Наемникам приходится быть полиглотами.

Никогда он так не говорил. Хотя Лили, конечно, догадывалась о чем-то подобном. К его услугам прибегали, когда нужно было решить какие-то вопросы, — так он сам ей сказал. Тревога Лили улеглась: ничего странного, что он знает несколько языков.

— Наверное, семейная жизнь с тобой — сущий ад, — заметила она, подумав о бывшей жене Суэйна, которая одна с двумя детьми на руках оставалась дома, не зная, где муж, что с ним, вернется ли он или сгинет где-нибудь в Богом забытом краю и даже тела его никто не найдет.