В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев

Снял броник, остался по гражданке, подошел ближе, чтобы это заснять.

Красный флаг.

И лодка с несчастными люмпенами, тягающими на "ту сторону" соль и куриные окорочка.

И пулемет.

Ребята прикрывали нас из зеленки, вдруг что, но все было тихо.

Здесь зарождается целый анклав, с новыми донами, новыми потоками товаров и денег."

"Труба, проходившая под асфальтом и выходившая с другой стороны в поселке Меловое, что на границе с Россией, была одной из излюбленных схем заработка украинских силовиков. Кто именно был задействован в этой схеме нам и предстояло узнать на следующей неделе, а пока же я отправился дальше по периметру «серой зоны», чтобы собрать как можно больше информации о подобных, казавшихся мне тогда диковинными, операциях силовиков."

"а следующий за этим день мы провели в длинном, изматывающем перегоне в сторону Мариуполя — торгового порта, бывшего, по версии моих российских коллег, транзитной базой для переброски героина, а по моей информации, — перевалочным пунктом для транспортировки сотен разнообразнейших товаров: от химического сырья для металлургии до контрафактных сигарет, от семечек подсолнечника до угля и руды."

"Сообщение, пришедшее в 7:54 утра 2 сентября звучало так: «у твоих друзей из мобильной группы беда».

Я позвонил Андрею, его телефон был вне зоны доступа.

Продолжал безуспешно набирать его номер, а параллельно начал дозваниваться его напарнику.

Примерно через полчаса трубку, наконец, взял один из бойцов мобильной группы.

«Андрей убит. Двое убитых… Андрей среди них»."

"Халупский показал, что сразу после взрывов мин группу Галущенко начали забрасывать ручными гранатами, затем началась перестрелка, после которой атакующие покинули место преступления.

Версия о бое с использованием ручных гранат не получила своего подтверждения, вместо этого источники в разных силовых ведомствах начали распространять самые невероятные версии произошедшего, включая выстрел в спину Галущенко с последующим заметанием следов."

"Андрей Галущенко, сидевший на месте водителя, перестал подавать признаки жизни уже через несколько секунд после атаки. По словам других выживших он еще несколько раз пытался завести мотор, механически поворачивая ключ зажигания. Потом затих.

Так погиб Эндрю — лидер мобильной группы по борьбе с контрабандой в луганском секторе и мой основной информатор на первом этапе расследования торговли в «серой зоне»."

"По самым приблизительным расчетам, проведенным нами вместе с экономистом Павлом Кухтой, объемы торговли с оккупированными провинциями только за период первых трех кварталов 2015 года (т. е. приблизительно за тот самый период времени, исследованием которого занимался погибший Галущенко и его группа) составляли, в среднем, от 35 до 50 млрд гривен или $1,4–2 млрд."

"Это, в частности, наркотические препараты и сырье для них, лом драгоценных и цветных металлов, черный металлолом, медикаменты, в том числе наркосодержащие, товары двойного назначения, оружие.

Среди массовых статей нелегального импорта/экспорта важное место в торговле с Л/ДНР занимают контрафактные алкоголь и сигареты, поставляемые с контролируемых сепаратистами земель."

"Наработки Галущенко, переданные им за несколько недель до смерти в военно-гражданскую администрацию Луганской области и включавшие в себя информацию о разнообразных нарушениях и криминальных преступлениях, бесследно исчезли. Георгий Тука, тогдашний губернатор Луганщины, сказал своим подчиненным, что не помнит, кому именно были переданы документы, а фельдъегерская служба губернатора не обнаружила документальных свидетельств об их дальнейшем передвижении по официальным каналам связи."

"Комбриг, со словам сотрудника мобильной группы, сказал буквально следующее: «Ты же понимаешь, что это было ДРГ (диверсионно-разведывательная группа — прим. авт.) Так будет лучше и для тебя, и для меня».

Версии о вражеской ДРГ комбриг Николюк продолжит придерживаться и в дальнейшем."

Буэнос-Айрес. 19 марта 2018 года

А где был в то время, когда убивали его людей, Роберт Костенко?

Роберт Костенко праздновал победу. Свою — победу.

Как то так получилось, кстати, что он был очень… советским человеком, хотя родился и вырос здесь, в Аргентине. Советский человек он ведь… лукавый человек, змий — но одновременно с этим он верит во что-то большое и готов на жертвы ради этого… часто даже жертвовать собой. И часто — бескорыстно. Вот этого, кстати не могут понять те, кто смотрит на таких людей со стороны — как в них уживается Бог и дьявол? Советский человек… один из тех фильмов, которые надо смотреть, чтобы понять его — Семнадцать мгновений весны. Мы все — немного Штирлицы. Свои среди чужих.

Костенко предал свою Родину (Аргентину), предал присягу, он торговал наркотиками, воровал, лгал, предавал, убивал — но многое из того что он делал, он делал не ради денег. Он был куда выше колумбийских или мексиканских тупарей, которые мечтают о автомашине Додж Рэм в самой дорогой комплектации, и чтобы салон был кожей крокодила обтянут. Или покрывают золотом свой Кольт или Калашников. Ему лично не так много было надо. У него была мечта. И мечта называлась — вильная, соборная Украина.

Он всего два раза был в Киеве. И то недолго. Но это не мешало ему верить в то, что однажды — Украина станет сильной и могучей и все сыны ее, разбросанные ныне по свету — соберутся в Киеве, на майдане, и будут…

Нет, не свергать власть. Праздновать они будут.

Он годами вел свой одинокий крестовый поход — против ворогов Украины, главными среди которых были москали. И вот, наконец то — его заметили, про него узнали, его оценили. Ради него — в Буэнос-Айрес прилетел аж полковник Службы безопасности Украины. И вот, они встретились в хорошем месте, с видом на залив Ла-Плата, выпивали, закусывали и беседовали…

— Вы должны понимать… — Салоид с аппетитом ел мясо — для США мы интересны только ввиду нашего конфликта с Россией. Европе же мы не интересны вообще — Россия рынок более богатый и в три раза больше по численности. Сама по себе Украина мало кого интересует. Только нас.

Костенко наклонился вперед.

— Это слова.

— Дальше будут и дела.

Салоид отложил вилку.

— Знаете… когда все идет… как обычно — не думаешь о плохом. Просто не хочется думать. Вот мы и не думали.

…

— Думаете, нам не сообщали о том, что москали в Крыму что-то готовят? Сообщали, и не раз, у нас были свои люди даже в ГРУ. Но — просто верить не хотели… как так. Столько лет вместе жили, и чтобы так внаглую — отнять? А потом…

…

— И потом мы не поумнели. Знаете, мы ведь реально верили одно время, что мы нужны Европе. Будапештский меморандум. Господи…

Костенко зло усмехнулся.

— Будете нужны…

…

— Вы изначально не понимаете одну вещь