К дальним берегам - Джил Грегори

Она теряла мужество и по другой причине: невыносимо длинные дни в море действовали на нее столь же удручающе, как и равнодушие Алекса. Элизабет чувствовала себя пойманной в ловушку, как дикий зверь, потерявший надежду вырваться на свободу. Ирония судьбы заключалась в том, что там, в Калькутте, в эту последнюю ужасную ночь, она мечтала очутиться в открытом море, которое казалось ей воротами свободы. Теперь море стало снова ее врагом, тюрьмой, душителем. Теперь она тосковала по суше!

Дни тянулись медленно, бесконечно. Было холодно, и не имело никакого значения, сколько одежды надето на тебе. Солнце стало бледным, водянистым пятном на совершенно увядшем небе. День за днем картина за бортом не менялась: серый бескрайний океан и мокрое небо, с которого сыпался бесконечный густой снег. Но хуже всего было смотреть на горизонт, темный и смутный — и всегда без признаков суши.

В первую неделю декабря снег перестал. За неделю они прошли хорошее расстояние, а в понедельник второй недели декабря 1778 года Элизабет услышала наверху какой-то грохот — топанье ног, крики и свист. Она схватила свой плащ, набросила его на плечи и бегом помчалась на палубу. С утреннего неба падали кружевные снежные хлопья.

«Неужели вся суета вокруг этого? — подумала она равнодушно. — Просто из-за того, что снова идет снег?»

Затем увидела собравшихся у борта матросов, которые кричали и указывали на что-то пальцами. Она быстро протолкалась сквозь толпу и попробовала посмотреть туда же, куда и все. И наконец увидела. Очень далеко — легкая коричневая тень, слегка искривляющая линию горизонта. Земля! Вожделенная, милая земля! Она сама не заметила, как начала вместе с остальными кричать от радости. Бен обнял ее так крепко, что ей показалось, что у нее хрустнули кости. Генри без конца смеялся где-то совсем рядом. Она поискала глазами Алекса, но его нигде не было видно в этой шумящей беснующейся толпе на палубе.

— Он там, — сказал Бен, указывая рукой на верхнюю палубу. Она подняла голову и увидела Алекса — великолепного в своем черном развевающемся плаще и черных шелковых брюках, спокойно стоящего со скрещенными руками.

«Боже мой, что же это за человек, — снова подумала Элизабет с дрожью. — Сохранять полное спокойствие среди всеобщего ликования! Как могла я полюбить человека, у которого в крови лед!»

Вдруг посреди всеобщего шума раздался голос Алекса.

— Тишина! — приказал он, и в то же мгновение крики начали постепенно стихать, люди успокаивались и смотрели на него.

— Вот мы и дома! — провозгласил Алекс. По толпе прокатился удовлетворенный гул, но он поднял руку, и снова воцарилась тишина. — Но это не значит, что все наши беды уже позади, — продолжал Бурк. — Кто знает, что найдем мы там, в Филадельфии, в порту? Может быть, война уже закончилась, и англичане нанесли нам поражение.

Люди начали вздыхать и бормотать что-то в нерешительности, его слова задели их за живое. Радостная атмосфера испарилась, уступив место томительной неопределенности.

— А может быть, война идет, — продолжал спокойно Бурк. — Но Филадельфия пала и теперь находится в руках врагов. Я не знаю, что могло произойти за время нашего отсутствия, так же, как и вы этого не знаете. Вот почему я приказываю, чтобы Симс, Джонсон и Тукер немедленно спустились в мою каюту. Они возглавят разведывательную группу, которая ночью проникнет в порт и выяснит, как идут дела. А все остальные должны быть наготове, так как неизвестно, что нас ожидает. Возможно, впереди тяжелые сражения, если британцы заняли порт и обосновались на берегу. С другой стороны… — Он насмешливо улыбнулся. — Если все о'кей, то нам предстоит множество другой тяжелой работы, особенно когда мы вернемся к нашим женщинам.

Матросы разразились аплодисментами, раздались одобрительные восклицания, вызванные его последними словами. После этого все быстро вернулись к своим обязанностям на корабле, а Элизабет спокойно следила за тем, как Алекс торопливо направляется в каюту в сопровождении Бена Тукера, Симса и Ральфа Джонсона, сильного, выносливого человека с глазами, как у волка. Когда они исчезли в каюте, она снова подошла к поручню и устремила взор к темным, далеким очертаниям суши.

Элизабет чувствовала себя очень одинокой. До этого момента девушка почти забыла, что она англичанка, а эти люди вокруг нее — бунтовщики. Враги. Ее враги. Замирая от страха, она представляла себе, как они будут к ней относиться, когда ей придется среди них жить. Среди этих мятежников, американцев. Может быть, ее будут преследовать ненависть, подозрения? Может быть, ее действительно ждет тюрьма? Она разглядывала темную тень земли на горизонте. Ее охватило смятение.

Земля постепенно начала приобретать более четкие формы. К концу дня они оставили наконец Атлантический океан позади и поплыли вверх по реке Делавэр. Были сумерки, на берегах мерцали далекие огни. Им навстречу не попалось ни одного корабля. Наконец, когда наступила полная темнота, они бросили якорь. Тридцатифутовый катер был спущен на воду, и команда из семи человек, предводительствуемая Симсом, отправилась на разведку. На «Шершне» наступила напряженная тишина, каждый ждал известий с берега.

Известия не заставили себя ждать. Американцы не проиграли войну. Несмотря на то что Филадельфия вплоть до июня этого года была оккупирована вражескими войсками, теперь в ней снова находился конгресс, а оборонял ее от британцев генерал-майор Бенедикт Арнольд. Генерал Вашингтон после мучительной зимы, проведенной в прошлом году в долине Форже, отправился на зимние квартиры в Мидлбрук. Симс лично заверил Алекса, что «все в порядке» в его доме и приготовления к приезду долгожданного гостя идут полным ходом.

— Мне велели передать вам также, — добавил Симс, — что все необходимые распоряжения относительно молодой леди сделаны.

Удовлетворенный этими известиями, Алекс решил войти в порт на следующий же вечер. Люди находились в лихорадочном возбуждении, которое усиливалось по мере того, как приближался назначенный час, и только Алекс, как всегда, был неутомим и замкнут. Всеобщее настроение радостного ожидания не затронуло только Элизабет, хотя ее внутренняя взвинченность возрастала. Она сидела в каюте, занимаясь тем, что упаковывала свой чемодан, и едва заставила себя проглотить что-нибудь из еды. С каждой минутой ее беспокойство по поводу собственной судьбы увеличивалось.

И вот наступили сумерки, за ними очень быстро последовала ночная тьма. На небе засветилось несколько звезд, и мягко повалил снег, когда Алекс вывел ее из каюты на верхнюю палубу. Она наблюдала, как корабль плавно движется к виднеющейся в темноте пристани и наконец с легким стуком ударился о стенку. Путешествие закончилось.