Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

Джо нарушил установившуюся тишину:

– Он – отец Брианны?

Я вздрогнула.

– Откуда…

Эбернети с готовностью принялся объяснять:

– Брианну я знаю около десяти лет, где-то так. Тебя и того больше. Что же в ней от Фрэнка? Да ничего. И очень много от тебя. Ее отец рыжий, так? Рыжий и рослый, плечистый. Генетика проявила себя, это стопроцентно. Иначе я отказываюсь практиковать.

– Ты прав, – я взволнованно теребила волосы.

Я не говорила о Джейми двадцать лет, уже забыв о возможности упоминать его имя. Сейчас, когда Бри и Роджер знали о нем и можно было ничего не бояться, мне хотелось всем рассказать, какой он.

– Ты прав, он рослый и рыжий. Рыжий шотландец.

Эбернети округлил глаза.

– Бри сейчас там, у него?

– Да. Бри там. Там, где она должна быть.

Выйдя из больницы через два часа, я оставила заявление об уходе и документы о распоряжении собственностью – там были указания, как вести дом до совершеннолетия дочери, и фиксация моей воли на перевод всего имущества на нее. Я закончила все формальные дела и заводила машину с сожалением об отъезде и с радостью от предстоящей встречи. В конце концов теперь было ясно, что делать дальше, и я не останавливалась на полпути.

Глава 21

Q. E. D

– Передаточный акт, я отыскал его!

Роджер был возбужден, радуясь находке. Уже на вокзале Инвернесса ему не терпелось рассказать мне все новости, но Брианна упорно вела меня к машине. Роджеру пришлось терпеть, пока мы погрузимся в его махонький «Моррис», и только потом начать рассказ.

– Акт, передающий права на Лаллиброх?

Мотор ревел, и мне пришлось нагнуться вперед – Роджер и Бри заняли передние сиденья.

– Этот ваш Джейми передал право собственности своему племяннику, Джейми-младшему.

– Акт в доме пастора, – уточнила Бри. Ей тоже хотелось поделиться открытиями, сделанными в мое отсутствие.

– Мы не стали брать его сейчас. – Доступ к нему ограничен и сопряжен с трудностями, так что Роджер был готов расписаться кровью, лишь бы документ разрешили взять домой из хранилища.

Я давно не видела Брианну. Любая мать считает, что ее дочь одна из лучших, если не самая лучшая, но я была уверена, что Бри лучшая: светлокожая, с нежным румянцем, рыжеволосая, она не могла не быть красавицей. Я любовалась ею.

Мое сердце пело от счастья и сжималось от страха – неужели придется расстаться с ней? В своем ли я уме?

Брианна сочла, что я улыбаюсь рассказанным новостям, и продолжала делиться подробностями, повернувшись ко мне лицом.

– Ни за что не угадаешь, что нам удалось найти!

– Тебе удалось, – Роджер нежно тронул ее колено.

Брианна украдкой взглянула на него, и я почувствовала укол в сердце. Ее взгляд был полон доверия и чего-то очень личного, того, что позволяет понимать друг друга с полуслова. Тень Фрэнка словно встала за моей спиной. Роджер не чернокожий, верно. Но я не ожидала такой быстрой перемены.

– И что же вы нашли? – Мне с трудом далось это «вы».

Здесь молодежь не стала сдерживаться и довольно рассмеялась.

– Повремени немного, – назидательно сказала Бри. Наверное, Роджеру она так не говорила.

Дом покойного преподобного пастора Уэйкфилда встретил тишиной, которую бесцеремонно нарушила Брианна:

– А вот и находка!

Стопка старой бумаги лежала посреди обшарпанного стола в кабинете. Листы были желты от времени, на них были бурые пятна – то ли плесень, то ли грязь, то ли следы пролитой на них жидкости. Уложенные в специальные пластиковые папки, сейчас они были бережно хранимы, но так было не всегда – об этом свидетельствовали затасканные неаккуратные края, один из листов был почти разорван. Все листы содержали примечания и исправления, дописанные на полях и помещенные в самом тексте. Это был какой-то черновик, судя по всему, большого текста.

Роджер охотно отозвался, помогая мне понять, что за документ они нашли.

– Статья. – Он изучал тома, в беспорядке лежащие на диване. – Журнал «Форрестер», Эдинбург, тысяча семьсот шестьдесят пятый год. Его издавал печатник Александр Малькольм.

Я издала вздох. Тысяча семьсот шестьдесят пятый год! К этому времени прошло двадцать лет, как мы с Джейми расстались. Английская блузка на мне показалась тесной, не вмещающей грудь и давящей подмышки.

Листы, лежащие на столе, едва можно было прочесть: старая, бурая бумага, темные каракули. К тому же почерк писавшего оставлял желать лучшего – казалось, что это левша вынужден писать правой рукой и не справляется с непривычки. И как только работают историки?

Роджер принес фолиант и раскрыл его на нужной странице.

– Здесь опубликованное. Дата – тоже тысяча семьсот шестьдесят пятый год. Текст почти тот же, что и в черновике, кроме нескольких примечаний, вынесенных на поля. Все совпадает.

– Здорово. А что с актом передачи?

– Он здесь.

Брианна залезла рукой в стол, доставая из верхнего ящика старую мятую бумагу в пластике, похожую на черновик статьи. Она выглядела еще хуже: заляпанная дождем, запачканная, местами разорванная, вместо некоторых слов были пятна. Историкам, которые захотят работать с ней, придется трудно. Но на помощь им могут прийти три подписи внизу, которые еще можно было разобрать.

Первая подпись свидетельствовала, что документ собственноручно подписан Джеймсом Александром Малькольмом Маккензи Фрэзером. Аккуратная и четкая – не верилось, что черновик статьи написан этой же рукой! И все же это была она – ее выдавал наклон букв и их особенности.

Две следующие строчки содержали подписи свидетелей – завитушки «Мюррей Фицгиббонс Фрэзер», и… «Клэр Бошан Фрэзер».

Я присела. Бумага явственно указывала на то, что это была правда. Это был мой почерк и моя подпись.

Роджер подошел к столу, положив новые бумаги возле акта. Несмотря на тремор рук, он говорил спокойно.

– Это то, что мы искали, не правда ли? Ваша подпись на старинном документе – именно то, что нам было нужно. Доказательство вашего пребывания там…

Брианна неодобрительно мотнула головой.

Нам не нужны были доказательства, чтобы поверить в подлинность произошедшего, – достаточно было уже исчезновения пять месяцев назад Джейлис Дункан среди камней, выложенных по кругу. Но документ из хранилища, старый, со следами пятен, – и моя подпись на нем… Это впечатляло. Я, сидящая здесь, и мой почерк оттуда, из восемнадцатого века. Я всматривалась в почерк автора статьи и в первую подпись под актом.

– Мама, пишущий – один и тот же человек?

Бри наклонилась, чтобы рассмотреть поближе, коснувшись меня мягкими волосами.

– Статья без авторства, есть только псевдоним – «Q. E. D.»[7]. Мы думаем, что один и тот же. Но нам хотелось, чтобы посмотрела ты, прежде чем обращаться к специалистам-графологам.

От нахлынувшего восторга захватило дух. Все складывалось. Если наши догадки правдивы, значит, Джейми выжил!

– Q. E. D. – это он. Да, это он!

Мне так и захотелось вытащить желтую бумагу из пластика, оставить ее себе, чтобы каждый день смотреть на буквы, выведенные им, на его замечания на полях, следить за ходом его мысли, касаться бумаги, которой касался он, представлять, где и в каких обстоятельствах написана статья…

Роджер прервал мои радостные размышления.

– Мы имеем и косвенные доказательства. – Он говорил подобно ученому, представляющему на суд общественности свое открытие и раскрывающему логические умозаключения, благодаря которым и произошло открытие. – Это статья, критикующая указ об акцизах, принятый в тысяча семьсот шестьдесят четвертом году, и ее черновик. Ее автор предлагает отменить запрет на ввоз алкоголя в Британию, приводя шотландскую фразу «ибо все давным-давно знают, что виски сопутствует свободе».

– Это я сказала ему эту фразу. Когда он занимался портвейном принца Карла.

– Ого! – пришла пора удивляться Роджеру.

– Правда, это не столько фраза, сколько цитата – это мысль Роберта Бернса. Значит, она могла быть известна Джейми и без моей помощи.

Бернс ведь жил как раз тогда.

– Разумеется, – вмешалась Бри, – но время написания статьи – тысяча семьсот шестьдесят пятый. Великому шотландцу тогда было шесть.

– А другому великому шотландцу, Джейми, все сорок четыре…

Джейми жив. Был жив. Это было так, и это не могло не вызывать странных, смешанных чувств. Дрожа, я потрогала черновик. Он словно здесь и в то же время там, в своем времени. Я здесь, но одновременно там, с ним.

– Если наши расчеты верны и время совпадает…

Роджер вернул нас в реальность и побудил действовать.

Медь волос Брианны стала еще заметнее, настолько та побледнела. Но моя дочь не утратила самообладания – она взяла меня за руку, и ее пальцы не дрожали.

– Если так, то он ждет тебя, мама. Он ждет, и ты должна отправиться к нему, назад во времени, если оно идет параллельно нашему.

Я задумчиво трогала плечики платьев, сделанные из пластика. Этот магазин ничем не отличался от других – те же вешалки, те же вещи, те же навязчивые продавцы.