Выродок - Светлана Ст.

Прежде худые запястья, узкие ладони и тонкие пальцы сейчас распухли раза в два. Руки от кончиков пальцев до плеч приобрели цвет сырого мяса и были, словно веснушками, покрыты беловатыми пятнышками. Сврим видом кожа напоминала пласт высохшей, потрескавшейся глины. На этом фоне даже Черная Метка казалась поблекшей и выцветшей. Ногти выглядели очень светлыми по сравнению с цветом кожи на руках.

Юноша коснулся пальцем груди – впечатление было такое, словно до кожи дотронулись куском сухой, растрескавшейся глины или древесной коры…

— Мистер Малфой, возьмите свою палочку и сотворите какое‑нибудь волшебство, — предложил главный целитель. – В принципе, у вас не должно возникнуть с этим никаких проблем. Но если что‑то все же пойдет не так, присутствующий здесь мистер Оливандер предложит вам несколько других палочек на выбор. Порой после серьезных травм волшебники меняли свою прежнюю палочку на новую, обладающую абсолютно иными свойствами… Итак, прошу вас, мистер Малфой!

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Драко с удивлением обнаружил, что забыл о столпившихся в перевязочной палате людях и полагал, что он здесь один. Ни о чем не думая, юноша взял палочку и, указав на грязные бинты, лежавшие на полу, скомандовал: «Локомотор!»

Драко очень удивился и тому, что бинты послушно взмыли вверх, и тому, что все присутствовавшие разразились аплодисментами, а мистер Оливандер счастливо улыбнулся.

— Попробуйте еще что‑нибудь, мистер Малфой! – предложила незнакомая немолодая женщина.

— Оппуньо!

Стайка птичек появилась в перевязочной. Все снова захлопали.

— Что ж, мистер Малфой, — главный целитель улыбнулся впервые за это утро, но улыбка все равно казалась вымученной, — я рад, что наши предположения оказались верными. Насколько я могу судить, вы полностью сохранили способность творить магию. Согласитесь, это немало! Надеюсь, и все остальные наши предположения тоже сбудутся. Когда мы полностью снимем ваши бинты, вы предстанете перед Комиссией по оценке трудоспособности и продемонстрируете ей свое мастерство. Думаю, никаких проблем это вам не создаст…

— Мое лицо выглядит так же, как и руки? – юноша поразился тому, что говорит спокойно.

— Что вы, мистер Малфой! – главный целитель всплеснул руками. – Ваши руки – это уникальное явление! В нашей больнице за всю ее тысячелетнюю историю не видели ожогов, подобных тем, что на ваших руках! А вот травмы лица у вас вполне типичные. Они могли бы заживать быстрее, но могли бы и намного медленнее… Краснота со временем спадет, шрамы на лбу и подбородке заживут…

Повинуясь взмаху палочки целителя, бинты, обматывавшие голову Драко, сначала взлетели в воздух, а потом упали на пол. Все присутствовавшие отошли к дальней стене, а та, у которой сидел юноша, превратилась в зеркало. Он взглянул на себя – и дико пожалел, что не остался навеки на драконьей реке.

На голове и шее вся кожа была красной. Не такая яркая, как на руках, она, тем не менее, оказалась намного темнее губ и цветом напоминала свеклу. На лбу и подбородке появились глубокие шрамы, а на левой щеке — большая рваная рана, почти не зажившая за прошедшие дни. На бордовой коже нелепо выглядел короткий ежик светло–серых волос. Черты лица, увиденного в зеркале, были абсолютно незнакомыми.

Драко на мгновение прикрыл глаза, надеясь, что все это ему только кажется, но, снова взглянув на себя в зеркало, он понял, что зрение его не обманывает. А он, дурак, еще думал, что у него нельзя больше ничего отнять! Это же надо быть таким идиотом!

— Мистер Малфой, улыбнитесь, пожалуйста, — главный целитель подошел к стулу, на котором сидел его пациент. – Если не можете – просто раздвиньте губы в стороны!

Юноша так и сделал – и свекольная рожа в зеркале последовала его примеру. Зрелище оказалось просто чудовищным.

— А теперь нахмурьте брови! И сморщите лоб, пожалуйста!

Драко выполнил и эти просьбы. Отражение в зеркале стало еще кошмарнее, чем было.

— Видите, мистер Малфой, — главный целитель сейчас напоминал кота, дорвавшегося до большого таза со сливками, — у вас полностью сохранились нервы и мышцы лица! Это замечательно! Краснота скоро исчезнет, шрамы на лбу и подбородке заживут… Все будет прекрасно! Вот только шрам на щеке у вас, похоже, останется на всю жизнь, но, согласитесь, это такая мелочь…

— Когда? – собственный голос показался хриплым и незнакомым.

— Что вы имеете в виду, мистер Малфой? – целитель снова посерьезнел.

— Когда исчезнет краснота и заживут шрамы? – юноша словно смотрел на себя со стороны, удивляясь, что говорит более–менее спокойно, а не визжит благим матом.

— Определенную дату вам никто не назовет, мистер Малфой. Такие вещи вообще непредсказуемы, а уж если учесть то, что случилось с вашими руками… Думаю, на возвращение к норме уйдет месяца два–три. Точнее сказать нельзя.

— А возможно ли, что именно таким я останусь навсегда?

Нужно держаться! Нельзя раскисать перед этими ублюдками!

— Мне это представляется маловероятным, мистер Малфой, но в жизни возможно все.

— Понятно, — другими словами, целители и сами не знают, что с ним будет дальше, но не хотят лишать пациента последней надежды. – У меня к вам только один вопрос. Скажите, почему вы не сказали, что у меня полностью сгорело лицо и вы вырастили мне новое? Если бы я знал, мне было бы легче увидеть это…

— Мистер Малфой, уверяю вас, вы ошибаетесь! – главный целитель быстро подошел к столу, заваленному какими‑то бумагами. – Если бы у вас сгорело лицо, вам пришлось бы носить бинты как минимум три месяца, а не две недели, и мимика восстановилась бы не раньше, чем через год! Наоборот, невероятная ваша удача в том и состоит, что мышцы, нервы и черты лица практически не пострадали! Вы изменились гораздо меньше, чем вам кажется, вас только краснота с толку сбивает! Вот смотрите, этот снимок был сделан в феврале нынешнего года, незадолго перед тем, как вас выпустили из тюрьмы…

Драко взглянул на светловолосого мальчишку, который, нагло ухмыляясь, смотрел в объектив фотокамеры и был абсолютно уверен, что не стал властелином мира только по недоразумению. «Нелегко тебе пришлось, парень», — подумал он отстраненно.

Целитель взмахнул палочкой – и колдография стала трехмерной, а затем трансфигурировалась в скульптуру.

— Вы узнаете себя, мистер Малфой?

— Да.

— А теперь смотрите внимательно…

Повинуясь новому взмаху палочки, к юноше подлетела мягкая коричневатая ткань. Она окутала его голову от затылка до подбородка и застыла, а потом вновь поднялась в воздух, сохраняя новые контуры.

— Сравните оба оттиска, мистер Малфой. Если не считать прически, они абсолютно идентичны…