Рама Явленный - Артур Кларк

Николь расхохоталась.

– По-моему, ты увлекаешься. Только из того, что они сумели создать генетическим путем живые съемочные камеры, вовсе не следует...

– Я знаю, – проговорил Ричард, вскакивая с кушетки. – Но не могу не додумывать то, что мы видели сегодня... москитоморфы предназначены исключительно для того, чтобы общаться с миром мелких созданий. Москитоморфы способны _видеть_ объекты размером до микрона, _одной тысячной доли_ миллиметра... экстраполируй эту идею на несколько порядков величины. Представь себе вид октопауков, во столько же меньший их морфов, во сколько они сами меньше нормальных октопауков. Тогда делается возможным общение с бактериями...

– Ричард, – остановила его Николь, – а что ты думаешь о будущем сыне Макса и Эпонины? И о том, что мальчишка выглядит идеально здоровым?

Ричард умолк на несколько секунд.

– Это чудесно и удивительно, – произнес он кротко. – Полагаю, что нам следует сходить к соседям и поздравить их.

– По-моему, ты можешь подождать до конца обеда, – Николь поглядела на одни из специальных часов, изготовленных для всех землян Ричардом. Они показывали время сразу и в человеческом исчислении, и в принятом у октопауков. – Патрик, Элли, Никки и Бенджи проторчали у Эпонины весь последний час, – продолжила она, – как только Синий Доктор отправился восвояси, оставив некоторые снимки маленького Мариуса. – Николь улыбнулась. – Как ты говоришь, они вернутся домой через фенг...

3

Николь почистила зубы и поглядела на свое отражение в зеркале. «Галилей прав, – подумала она. – Я уже старуха».

Она потерла лицо пальцем, методически разглаживая повсюду видневшиеся морщинки. Снаружи перекрикивались игравшие Бенджи и близнецы, потом Наи и Патрик позвали их в школу. «Но так было не всегда, – сказала она себе. Некогда я тоже ходила в школу».

Николь закрыла глаза, пытаясь припомнить свое детство. Она не могла представить себя ребенком. Слишком много снимков, памятных по более поздним годам, искажали образ прежней школьницы.

Наконец, она открыла глаза и вновь поглядела на свое изображение в зеркале. В уме убрала мешки под глазами и все морщинки, изменила цвет волос и бровей с серого на черный, даже умудрилась представить себя юной, прекрасной и несовершеннолетней. Коротко вспыхнула тоска по тем дням. «Как молоды мы были, как искренне любили», – вспомнила она.

Ричард выглянул из-за угла.

– Мы с Элли и Геркулесом уже работаем в кабинете, – проговорил он. Почему ты опаздываешь?

– Я буду через несколько минут, – ответила Николь.

Поправляя волосы, она отдалась размышлениям о ежедневном укладе человеческой жизни в Изумрудном городе. Обычно все собирались завтракать в столовой Уэйкфилдов. После школьных занятий полагался ленч. Потом все, кроме Ричарда, дремали, чтобы скомпенсировать долгий день – на восемь часов превосходящий земной. Большую часть дня Элли, Николь и Ричард проводили с октопауками, либо стараясь узнать что-нибудь о хозяевах, либо рассказывая им о Земле. Остальные четверо взрослых почти все свое время проводили с Бенджи и детьми в отведенном людям уголке тупика.

«И чем все это закончится? – вдруг удивилась Николь. – Сколько же еще лет придется нам оставаться гостями октопауков? И что случится, когда Рама достигнет своей цели... если это событие состоится?» На все эти вопросы у Николь не было ответа. Даже Ричард перестал интересоваться тем, что творилось вне Изумрудного города. Он был полностью поглощен общением с октопауками и проектом автопереводчика. Ныне он запрашивал у Арчи навигационные данные лишь каждую пару месяцев. И всякий раз без особых комментариев сообщал остальным, что Рама все еще движется в направлении звезды Тау Кита.

«Подобно маленькому Мариусу, – думала Николь, – мы удовлетворены пребыванием в неизвестности. Внешний мир ничего не требует от нас, и мы не задаем себе неотложных вопросов».

Николь вышла из ванной комнаты и направилась в кабинет. Ричард сидел на полу между Геркулесом и Элли.

– Самое легкое – это зафиксировать цветовую информацию и запомнить, говорил он. – Но гораздо труднее автоматически преобразовать зарегистрированную информацию в понятное английское предложение.

Повернувшись к Геркулесу, Ричард произнес очень медленно:

– Ваш язык настолько математичен (каждый цвет априори определен до ангстрема), что сенсор должен лишь идентифицировать цвета и ширину полос. Вот и вся информация. При таких точных правилах несложно создать простейший алгоритм, устраняющий ошибки, – чтобы прибором могли пользоваться молодежь или невнимательные люди, – на случай единичных цветовых ошибок в левой и правой частях спектра. Преобразовывать речь октопауков на наш язык много сложнее. Словарь достаточно прямолинеен, каждое слово и соответствующие идентификаторы можно легко определить. Но чертовски трудно без вмешательства человека сделать следующий шаг перейти к предложению.

– Это происходит потому, что язык октопауков фундаментально отличается от нашего, – прокомментировала Элли. – Все определения в нем даются количественно, чтобы свести к минимуму возможность непонимания. Здесь нет места тонкостям и нюансам. Поглядите, как мы используем местоимения «мы», «вы» и «они». У них же понятия всегда обозначены численными идентификаторами, включая и диапазоны, в которых они теряют смысл. Октопаук никогда не скажет «несколько вуденов», «немного ниллетов», он всегда назовет число или диапазон, чтобы точнее определить время.

– Для нас же, – проговорил цветовыми полосами Геркулес, – крайне сложны два аспекта человеческого языка. Первый – это отсутствие четких определений, что невероятно увеличивает объем словаря. Второй – ваша привычка... ко всяким двусмысленностям. Я до сих пор с трудом понимаю Макса: он зачастую говорит не то, что имеет в виду.

– Я не знаю, как вложить это в твой компьютер, – Николь обратилась к Ричарду. – Но вся количественная информация, заключающаяся в любом предложении октопауков, каким-то образом должна быть обязательно зафиксирована в переводе. Почти каждый их глагол или прилагательное имеет соответствующий численный идентификатор. Вот, например, Элли переводит выражения «крайне сложно» или «невероятно увеличивает». А что сказал Геркулес: слово «сложно» у него сопровождается цифрой пять, «увеличивает» – цифрой шесть. Цифры указывают на интенсивность проявления объекта, а поскольку система счисления октопауков восьмерична, диапазон сравнительных степеней укладывается между 1 и 7. Если бы Геркулес использовал «семерку», то слово «сложно» надо было бы переводить «предельно сложно»; ну а если бы он ограничился «двойкой» в той же фразе, переводить следовало бы «не слишком сложно».