Культурологическая экспертиза: теоретические модели и практический опыт - Коллектив авторов

Сюда же надо отнести и проблему «специалистов широкого профиля». «Нестандартные», комбинированные объекты текстологической экспертизы должны находиться в компетенции тех, кто занимается коммуникативистикой. Но их профиль настолько широк, что говорить о существовании в нашей стране каких-либо устойчивых научных школ не приходится. Более того, опыт показывает, что перед лицом динамично меняющихся коммуникативных практик эффективна «всеохватность» их исследователя.

И все же, думается, экспертизу текстов массовой коммуникации необходимо выделить в отдельное направление в связи с «нестандартностью», особой комплексностью ее объектов. Феномены языка не исчерпывают динамично развивающегося предметного многообразия текстов массовой коммуникации. Текстологическая экспертиза в этой сфере выходит за рамки лингвистической в поле культурного анализа. Комиссионная экспертиза положения дел здесь не спасает: синтез выводов узких специалистов бывает недостаточен для того, чтобы охватить объект анализа в его целостности, поскольку процессы в современной массовой коммуникации не столько синтетичны, сколько синкретичны. Конвергентные коммуникативные практики, вызванные распространением цифровых носителей информации, действительно, превращают картину мира в текст. Чтобы «читать» этот текст, уже не обязательно быть ученым. В семиотическое чтение включена массовая аудитория.

На этих основаниях нами инициировано включение в цикл профессиональных дисциплин подготовки бакалавра по журналистике в Казанском университете (КФУ) семестрового авторского спецкурса «Экспертиза текстов массовой коммуникации». Компетенции обучающегося, формируемые в результате освоения дисциплины, включают осознание социальной значимости своей будущей профессии; понимание роли правовых и этических норм в функционировании текстов массовой коммуникации; умение применять эти знания в журналистской работе; навык рассмотрения текстов массовой коммуникации как возможный объект информационного спора; способность избегать конфликтных выражений, видеоизображений в материале, подготовленном для массовой аудитории.

Эти компетенции важны для будущих журналистов еще и в связи с тем, что, если информационный спор доходит до суда, то автор материала и редакция могут стать заложниками решения данного конкретного эксперта. В отечественном судопроизводстве сложилась практика: чуть ли не по каждому диффамационному делу обращаться за разъяснением к эксперту. Об этом пишет в предисловии к упомянутой нами книге А. Н. Баранова президент Адвокатской палаты Москвы Г. М. Резник. Он объясняет это судейской психологией, в принципе настроенной на привлечение специалистов, что облегчает работу и создает эффект большей обоснованности решения. Кроме того, обидчиками или обиженными в значительной части подобных дел выступают государственные мужи (губернаторы, мэры, депутаты, прокуроры и пр.): «Политический окрас также повышает нужду в научном прикрытии» [280] . От себя добавим, что судьи нарабатывают компетентность в информационных спорах, по нашим наблюдениям, в ходе рассмотрения дел соответствующего профиля, будучи персонально «закреплены» за ними в силу того, что на участке того или иного районного суда расположены редакции, являющиеся потенциальными участниками этих дел. В 90-е годы, когда дел было много, можно было стать реальным специалистом в этой области. В целом же, как в то время поделился со мной один из служителей Фемиды, судьи неохотно берутся за их рассмотрение: информационный спор перегружен специфическими деталями, его участники, если речь идет не о медиахолдингах и крупных редакциях, бедны, поэтому не великодушны. Судье в этой ситуации легче положиться на решение специалиста. Круг тех, кто готов выступить экспертом, невелик.

Об угрозе формирования «экспертократии» с ее «монополией» на знание на Западе заговорили еще в ХХ веке. В этих условиях, думается, выход один – специалистов в обозначенной области должно быть больше. А знания должны быть доступны.

«Средство есть сообщение». О предмете экспертиз продуктов массовой коммуникации

Вопросы, поставленные перед экспертом, определяют и предмет его исследования. В экспертизе продуктов массовой коммуникации специфика предметной сферы определяется зависимостью смысла высказывания от формата этого высказывания. К форматам относятся тип медиапродукта (журналистский материал, реклама, PR), жанр (новостной, аналитический, художественно-публицистический), тематический контекст и другие технологические особенности доведения текста до массовой аудитории, которые могут быть включены в план выражения. Именно в этом ключе может быть истолковано известное среди теоретиков и практиков массовой коммуникации высказывание классика коммуникационной революции Маршала Маклюэна «Средство есть сообщение».

Как этот факт учитывается в деятельности эксперта текстов массовой коммуникации, проиллюстрируем на примере произведенного нами анализа фразы из объявления в газете, ставшего предметом иска о деловой репутации: «Граждан, пострадавших от финансовой деятельности Карпеева Владимира Юрьевича, бывшего управляющего филиалом банка “Аверс”, просьба звонить по телефону 35-379 для совместных юридических действий». Основанием для производства экспертизы стало обращение одного из ответчиков – учредителя и главного редактора газеты (второй ответчик – пенсионер, подавший объявление). Основной вопрос, поставленный им перед нами, предполагал выяснение, содержится ли в объявлении утверждаемое в исковом заявлении намеренное оскорбление, унижение чести, достоинства и деловой репутации В. Ю. Карпеева.

Произведенный нами анализ можно условно разделить на две части. Первая базируется на филологическом подходе, вторая выходит в междисциплинарное пространство, в котором объявление рассматривается как элемент коммуникативного акта, с акцентом на эффективность воздействия и неречевые формы подачи информации ( см. Приложение ).

Текст объявления охарактеризован нами как речевое высказывание, представляющее законченное предложение, из чего следует, что его смысл должен выводиться не из его отдельных элементов в виде слов и словосочетаний, а из него целиком. Процесс формирования речевого высказывания включает мотив и тему, которые выводятся из цели. Цель анализируемого высказывания – побудить звонить по указанному телефону определенный круг граждан. Побуждение высказано в виде просьбы, которая не может квалифицироваться как утверждение, носит предположительный характер, т. е. относится к разряду сведений, квалифицируемых не как «факт», а как «мнение». Тема высказывания: стремление объединиться с предположительно существующим кругом граждан. В соответствии с этим в высказывании не содержится никаких иных целей, в том числе связанных с желанием оскорбить или умалить честь и достоинство истца.

Во второй части анализа нами было обращено внимание на то, что на восприятие высказывания оказывает воздействие не только его смысл, но и впечатление, возникающее от формы его подачи. Жанровые признаки объявления исключают из его цели выражение оценочных суждений. Позиция редакции не отражается. Однако лаконичность, функциональная строгость объявления может создать впечатление о том, что в нем констатируются уже свершившиеся «факты», в то время как мы имеем дело со сведениями, которые объявляются, поэтому носят вероятностный характер.

Хотя слияние в плане выражения контента со способом его подачи является известной характеристикой массовой коммуникации со времен ее зарождения, понятие конвергенции приобрело в наши дни особую актуальность. В наше время принципиально изменился характерный для культуры Западной Европы способ означивания, определяющий отношение субъекта мысли к слову и к вещи (М. Фуко). Если в культуре классического и позднего модерна такие элементы структурной основы культурной модели, как «мысль-слово-вещь», сохраняли свою автономию, то постмодерн явил уникальную, прежде не существовавшую, форму их отношения, основанную на интеграции и де-дифференциации [281] . Образно говоря, на смену классицизму в картине мира ХVI-ХVIII веков и реализму в картине мира ХIХ века – первой половины ХХ века пришел «импрессионистский кубизм» наших дней. Таков стиль жизни, который стирает границы между актами творения и восприятия, который стремится вобрать в себя мимолетные впечатления, превращая их тут же в отчужденный от человека «мультимедийный» информационный продукт, вовлекаемый во фрагментированную картину мира. Последняя предстает как «сцена-зрительный зал» постоянно меняющейся реальности-трансформера.

Наиболее динамичным сегментом современной медиакультуры являются средства массовой коммуникации и связанный с ними медиабизнес. В первую очередь именно здесь процессы интеграции заявили о себе на институциональном уровне – в виде конвергенции деятельности медиахолдингов. Заметим, что горизонтальная и вертикальная концентрация и монополизация капитала происходит в ходе индустриализации средств массовой информации с ХIХ века, однако о наблюдаемых при этом конвергентных практиках активно заговорили только в наши дни. Вопрос в том, что извлечение прибыли из эксплуатации глобального цифрового пространства требует соответствующих площадок и компетенций, представляющих собой особую интеграцию прежних навыков и умений, требует «конвергентного коммуникатора».