Десять поверженных - Глен Кук

— Наверное, будет лучше, если нас не слишком тесно свяжут с его именем, — добавил я.

— Что там произошло?

К этому времени все уже знали суть случившегося; то, что Твёрдого убили, а Повешенный погиб. Мы с Вороном — единственные солдаты, которые выбрались оттуда живыми. Всех мучила ненасытная жажда подробностей.

— Я не могу тебе рассказать. Но ты скажи Капитану, когда поблизости не будет Поверженных.

Элмо подумал и сделал для себя выводы, почти правильные.

— Хорошо, Каркун, скажу. Не беспокойся.

Я не буду беспокоиться. Если Судьба мне это позволит.

В этот день до нас дошли новости об очередных победах на востоке. Повстанцы сдавали свои позиции со скоростью, с какой только могли передвигаться войска Леди.

И в этот же день мы узнали, что все четыре северные и западные армии повстанцев остановились на отдых, для пополнения своих рядов и подготовки к штурму Амулета. Между ними и Башней никого не было. Просто никого, кроме Чёрной Гвардии и сборища беженцев.

А в небе была комета, этот злой предвестник всех крутых поворотов в нашей судьбе.

Конец близок.

Мы всё бежим и бежим, навстречу последнему свиданию с нашим злым роком.

Я должен описать ещё один момент в этой истории, касающейся Твёрдого. Это произошло в трёх днях пути к северу от Башни. Собственно, это был ещё один сон, как тот, который я видел на Лестнице. Такой же золотой сон, который, возможно, вовсе даже не был сном, пообещал мне: «Моему верному нечего бояться». Ещё раз я на мгновение увидел то убийственно красивое лицо. А потом всё исчезло, вернулся страх, нисколько не уменьшившись.

Прошли дни, уползли мили. Огромный, отвратительный куб Башни поднялся над горизонтом. А в ночном небе всё ярче сверкала комета.

Часть VI. ЛЕДИ

ГЛАВА 1

Местность постепенно становилась серебристо-зелёной. Заря залила окружённый стенами город малиновым светом. Тронутая солнцем роса засверкала золотистыми бликами. Туман начал сползать в низины. Трубы заиграли зарю.

Лейтенант, заслонив глаза от света, прищурился. Он недовольно хрюкнул, посмотрел на Одноглазого. Маленький чёрный человек кивнул.

— Пора, Гоблин, — сказал Лейтенант через плечо.

Все попрятались обратно в лес. Рядом со мной на коленках стоял Гоблин. Он выглядывал из-за деревьев, обозревая окрестные поля. С ним были ещё четверо наших. Эти пятеро нацепили на себя одежды бедных горожанок, замотав головы платками. У всех были глиняные кувшины, покачивающиеся на деревянных коромыслах. Оружие было спрятано под одеждой.

— Вперёд, ворота открыты, — сказал Лейтенант.

Они двинулись, спускаясь с холма вдоль опушки леса.

— Чёрт, хорошо снова заняться привычным делом, — сказал я.

Лейтенант усмехнулся. С тех пор, как мы покинули Берилл, он редко улыбался.

Внизу пять переодетых мужчин, оставаясь в тени, продвигались к роднику, который был рядом с дорогой в город. Несколько горожанок уже спешили туда за водой.

Мы знали, что со стражниками в воротах не должно быть особых проблем. Город переполнен чужаками, беженцами и повстанцами. Гарнизон малочислен и распущен. У повстанцев не было оснований предполагать, что Леди нанесёт удар так далеко от Амулета. Этот город не имел никакого стратегического значения.

За исключением того, что сюда тайно прибывали двое из Восемнадцати.

Три дня мы рыскали по окрестным лесам, наблюдая и вынюхивая. Трещина и Наёмник, недавно принятые в Круг, проводили здесь свой медовый месяц перед тем, как двинуться на юг, чтобы принять участие в штурме Амулета.

Три дня. Три холодных ночи без костров и еда всухомятку. Трое суток в ужасных условиях. Но у нас уже давно не было такого хорошего настроения.

— Я думаю, это дело мы потянем, — высказал я своё мнение.

Лейтенант подал знак рукой. За переодетыми осторожно последовало ещё несколько человек.

— Здесь все так думают, — заметил Одноглазый.

Он был возбуждён.

Так же, как и все мы. У нас была возможность провернуть одно из тех дел, которые лучше всего нам удавались. Пятьдесят дней мы занимались чисто физическим трудом, готовя Амулет к отражению яростной атаки повстанцев, и пятьдесят ночей нам не давали покоя мысли о приближающемся сражении.

Ещё пять человек скользнули вниз по холму.

— Целая группа женщин выходит из города, — сказал Одноглазый.

Напряжение росло.

Женщины вытянулись в цепочку, направляясь к роднику. Так и будет теперь целый день. Внутри городских стен нет источника воды.

У меня засосало под ложечкой. Наши люди уже поднимались на следующий холм.

— Приготовьтесь, — сказал Лейтенант.

— Расслабьтесь, — посоветовал я.

Это помогает успокоить нервы.

Не имеет значения, опытный ты солдат или нет. Перед самой дракой всегда страшнее всего. Всегда пугает то, что кто-то должен погибнуть. Одноглазый лезет во все авантюры, уверенный, что судьба навсегда вычеркнула его из их списка.

Наши «женщины» фальцетом поздоровались с горожанками. Им удалось благополучно добраться до ворот, которые охранялись единственным человеком из городской дружины, сапожником, который был занят тем, что забивал медные гвозди в каблук сапога. Его алебарда валялась в десяти футах.

Гоблин выскочил из ворот обратно и хлопнул у себя над головой в ладоши. Резкий хлопок разнёсся по всей округе. Его руки ладонями вверх опустились до уровня плеч. Между ними выгнулась радуга.

— Всегда ему надо повыделываться, — проворчал Одноглазый.

Гоблин исполнил маленький танец.

Отряд бросился вперёд. Женщины у родника завопили и разбежались в разные стороны. Волки набросились на стадо овец, подумал я. Мы рвали изо всех сил. Вещмешок бил меня по почкам. Через две сотни ярдов я уже спотыкался о собственный лук. Молодёжь начала обгонять меня.

До ворот я добежал уже не в силах схлестнуться даже со старушкой. К счастью для меня, старушек поблизости не оказалось. Наши бросились через город. Сопротивления не было.

Мы, те, кто должен был непосредственно схватить Трещину и Наёмника, метнулись к их небольшой башне. Там охрана была не лучше. Мы с Лейтенантом вошли внутрь вслед за Одноглазым, Немым и Гоблином.

До самого верхнего уровня мы не встретили никакого сопротивления. Молодожёны всё ещё спали. Одноглазый подальше отбросил их оружие, а Гоблин с Немым вынесли дверь, ведущую в комнату к любовникам.

Мы ворвались внутрь. Но даже сонные, сбитые с толку и перепуганные, они оказали яростное сопротивление. Прежде чем удалось затолкать им в рот кляп и связать руки, они набили нам массу синяков.