Провокатор - Сергей Валяев

— Вы, ребята, романтики, — говорил грешник. — Завидую, но сочувствую. Вы романтики, а мы — бандиты, понимаешь. Давайте выпьем за то, что я выбрался из банды избранных!

И мы дружно, сочувствуя, выпили.

Почему бы не выпить за хорошего человека? Мы хлопнули еще несколько легкорастворимых в крови литров, и он, мятежный, продолжил летописный тост:

— Вы, романтики, меня не уважаете. За то, что я проиграл битву. Но победа будет за нами. То есть за мной. Почему? Потому что знайте: у нас в партии три фракции Б. - это фракция Большевиков, ушедших в глубокое подполье (это я!), фракция Бюрократов, грабящих и спаивающих страну, и фракция Блядей политических, неспособных больше ни на что, кроме ненависти к собственному народу. Скоро! Скоро я выйду из подполья, а все остальные фракции уйдут в это подполье, как на заре коммунистического движения. Я им всем покажу кузькину мать! Они будут жрать собственные резолюции и заседать при свечах! А лучше — танками! Пли-пли-пли!!! — Увлекся. — Так выпьем же за тех, кто сейчас никто, а завтра будут всё!..

И мы выпили, а выпив, спросили:

— А что будет с народом?

И наш собеседник тяжело и обреченно задумался, сидел, понурив буйную головушку; думал-думал-думал (это была его знаменитая пауза, запечатленная на пленке), он думал час, год, век, потом поднял голову, открыв крупное, властное, заносчивое партийно-организационное лицо и сказал:

— Мужики! А хуй его знает, что будет! Одно знаю: победим!

И мы снова выпили за нашу общую капризную девушку по имени Victoria, и вот теперь, уже после долгожданной, странно-закономерной победы, я увидел его, перетряхнувшего великий затхлый клоповник.

Его мечта исполнилась, да, боюсь, не превратились ли кровососные мясистые клопы КПСС в мобилизационный обстоятельствами передовой отряд ненасытных олигарх-тараканов, пожирающих последние остатки пищи на нищей кухне страны.

Пока же мой давний знакомый шествовал по залу, я не на шутку сцапался со служителем — сцапался из-за бутылки водки. Не люблю, когда мне мешают исполнить мою же мечту, и поэтому орал:

— Я тебе, сучь халдейская, сейчас эту бутылку как клизму вставлю!.. Отдай!..

Бывший грешник, а теперь — Отец родной надвинулся на меня всей своей державной массой. (Боже, что делает власть с человеком!) Я уже решил на всякий случай бухнуться в барские ножки, однако властитель дум народных, сосредоточившись, узнал меня, многозначительно хныкнул:

— Победа, режиссер! — кивнул на отвоеванную мной бутылку. — Какими судьбами, Саныч? — И подал руку. И похлопал мою рабскую спину. И предложил пройтись вдвоем. Такая вот царская прихоть.

Разумеется, все взоры обратились на нас. Мой директор Классов удавился пирожным. Мой бывший школьный товарищ, а ныне кассир царской семьи, взопрел и еще больше покрылся щетиной. Его коллеги дальнозорко прищурились. Дамы света возжелали витаминизированной, сперматозоидной любви посредством ротовой полости.

Впрочем, меня вся эта стихийная эмоциональная буря не интересовала. Я был увлечен беседой. Приятно поговорить с героем собственной документальной ленты и героем нашего взбаламученного им же времени.

— Как дела, сынок? — спрашивали меня. — Неужто в этих стенах оппозиционера обнаружил?

— Вы были первый и последний, — отвечал я. — Кто решил не ждать очереди к престолу. Небось тяжела шапка Мономаха?

— Ох и тяжела! — согласились со мной. — Хочу передать наследнику.

— А кто наследник?

— Тайна за семью печатями.

— Тогда, может, выпьем для осветления души? — взболтнул бутылку, жидкость в ней вскипела как затаренная радость.

— Нельзя, романтик, — сказали мне. — Болею я.

— А наследник?

— А наследник во! — показал большой палец. — Спортсмен и на истребителях летает, как фанера над Парижем.

— Ну да? — не поверил я. — А пьет?

— Не пьет, единственный недостаток, — вздохнул Царь-батюшка. — Все мы с загогулинами, — нарисовал рукой в воздухе замысловатую фигуру высшего пилотажа.

— А сажать не будет?

— Кого?

— Ну, нас, — щелкнул пальцем по бутылке, — патриотов.

— Он сам патриот, — усмехнулся мой собеседник. — Но в широком смысле этого слова.

— Тогда разрешите выпить за всех нас, патриотов! — поднял бутылку. Эй, зачуханные! — обратился к залу. — Пьем за патриотизм!..

— Но в широком смысле этого слова, — сказал мой знакомый.

— За патриотизм, который будет в моем фильме, — посмел уточнить я.

— В каком таком фильме?

— «Т-34» называется.

— «Т-34»? Про танк, что ли?

— И про него, и главное — про народ. Хотя вы тоже там… в эпизодической роли…

— В какой роли?

— Эпизодической, — заскромничал я.

— А ведь был в главной роли, — вспомнил бузила прошлых лет.

— Все меняется, — признался я. — Изменились и вы.

— Ты о чем?

— Вас поглотила топь из людишек, вас окружающих. Посмотрите, кто с вами рядом!

— Кто?

— Поносная срань, не чующая страны.

— Ладно, не кликушествуй, пьяная твоя рожа! — Меня обняли за плечи. Не такой я простой, как думаешь. А тебя, лапуша, люблю за твою же непосредственность и правду. Чего желаешь?

— Миллион долларов.

— Миллион? А зачем?

— На фильм.

— Где я в эпизодической роли? — усмехнулся.

— Вы свою главную роль сыграли в жизни, а кино есть кино.

— Ладно, чертушка! — задумался. — Будет тебе миллион, понимаешь. Махнул рукой в сторону, где жалась группа олигархов с Ромиком во главе. Они дадут. — И уточнил: — Если посчитают нужным.

— А если не посчитают?

— Тогда прости! — И двинулся прочь, передвигая ноги, как ходули.

Я открыл рот — ничего себе власть самодурного самодержца, неспособного цыкнуть на запендюханную челядь. Что за интрига? Почище всяких моих фантазий, понимаешь.

Полуденная разморенная тишина дня была нарушена напряженным гулом — к бетонированному складу, защищенному колючей клубящейся проволокой и КПП со шлагбаумом, приближался Т-34.

Из дежурного домика появился пожилой прапорщик с литой краснознаменной мордой. Танковая громада с удивительной грациозностью для своей многотонной массы притормозила у КПП, из верхнего люка вынырнул Минин.

— Здорово, Петрович! — крикнул ему прапорщик. — Чего это вы?

— Боезапас, Евсеич! По полной программе! — ответил Минин. — НАТО прибыло. Желают поглядеть на нашу мощь!

— Во-во! Давно пора им по сусалам, — молвил Евсеич и сделал знак солдатикам поднять шлагбаум.

…Трое вольнонаемных заканчивали погрузку боекомплекта. Снаряды в руках людей пускали солнечные зайчики. Ухов и Беляев, разложив документацию на броне, изучали систему управления боевой машиной. Следящий за погрузкой Минин похлопал бронированный бок своего детища:

— Все, Евсеич! Под завязку.

— А термитные взяли? — поинтересовался прапорщик.

— Да.

— Тогда с Богом, — сказал Евсеич. — Ежели чего, приезжайте еще.

В штабе Н-ского военного округа заседал командный состав: горели генеральские звезды на погонах, алели лампасы на галифе и скрипели сапоги. Телефонный звонок прервал совещание. Генерал Мрачев взял трубку, выслушал донесение, потом крякнул от досады:

— Так, господа хорошие, ситуация выходит из-под контроля.

— А что такое? — забасил генерал Артиллерии, похожий свирепым выражением физиономии на пса.

— Т-34 пополнил боезапас на складе полигона, — ответил Мрачев.

— Как это? — удивились генералы. — Они, деды, там чего, совсем… того?..

— Бардак! Не армия — дом терпимости. Все терпим, терпим! — стукнул кулаком по столу Артиллерист.

— Какие будут предложения? — спросил Мрачев.

— А что Москва? — поинтересовался Ракетчик вида интеллигентного, в интеллектуальных очках.

— На наше усмотрение. Но без скандала.

— Мудрецы в стольном граде, — покачал головой генерал ВДВ приземистый, с покатыми плечами борца. — Танк не бабочка — его сачком не прихлопнешь.

— Верное замечание, — с умственным превосходством ухмыльнулся Ракетчик. — Мне про этот танк уже мифы рассказывают: и плавает, и летает, и всех пугает… Даю ракетный комплекс — и никаких проблем.

— Боюсь, проблемы будут, — сказал Мрачев. — У него уникальная защитная система…

— Уникальная? — удивился генерал ВДВ. — А зачем тогда резать?

— Этот вопрос не ко мне, — сказал генерал Мрачев.

— Бардак! Ну? — снова брякнул Артиллерист.

— А армию опять в рабоче-крестьянскую позу… — резюмировал генерал Связист, похожий на учителя математики.

Генерал Мрачев прихлопнул ладонью по столу:

— Приказ должен быть выполнен!..

— …если он даже мудацкий? — удивился генерал ВДВ.

— Тем более! — гаркнул высокопоставленный чин. — Жду предложений, генеральская рать!