Ярче тысячи солнц - Александр Голодный

— Кто там?

Женский голос за калиткой был спокойный, мелодичный и немного уставший.

Приготовив удостоверение (после постоянных взрывов технобомб в годы Смуты единые идентификаторы прекратили свое существование), девушка ответила:

— Наталья Белова, дознаватель Народного контроля. Я бы хотела поговорить с Марией или Еленой Росс.

Щелкнул замок, калитка открылась.

— Входите.

Очень красивая для своих сорока лет невысокая брюнетка внимательно изучила удостоверение, кивнула стоящему слева от входа крепкому, с заметной сединой мужчине:

— Все нормально, Ральф.

Ответный кивок, мужчина убрал правую руку из-за спины, подхватил садовый инструмент и направился в дальний угол обширного двора.

— Я Мария Росс. Спрашивайте.

— Видите ли… Я случайно узнала в Комитете, что вы тоже… В общем, в отряде Реджистанса шесть лет тому назад я встретила Сержа Росса.

Женщина вздрогнула:

— В какое время это было?

— Где-то в середине августа.

— Августа… Пойдемте в дом, Наталья. Елена с Катей скоро приедут, и нам будет о чем поговорить.

— Катя — это?..

— Ее старшая дочь.

Во дворе под зеленью разросшихся деревьев стояли детские качели. Темноволосый мальчик раскачивал светленькую девочку, они весело переговаривались звонкими голосами. Увидев незнакомую гостью, дети прекратили игру и, взявшись за руки, подошли к взрослым. Разглядев черты лиц пятилетних малышей, Наталья замерла.

— Мама, почему тетя плачет?

— Мама Маша, ей плохо?

— Нет, дети, просто она знала вашего папу, а вы на него очень похожи. Идите еще поиграйте. Сережа, только не надо очень сильно раскачивать Свету, а то у нее закружится голова.

— Хорошо, мама.

— Не закружится, мама Маша.

Дети убежали.

— Пойдем все-таки в дом, девочка. Я дам тебе воды, ты успокоишься, а потом мы поговорим о Серже.

Наигравшиеся и поужинавшие малыши уже угомонились в своей детской комнате первого этажа, а взрослые так и сидели в гостиной, снова и снова вспоминая человека, чей портрет кисти известного русского художника висел над их головами. Работавшему по фотографии мастеру удалось самое главное — отобразить мудрые печальные глаза много пережившего и испытавшего человека на юном строгом лице.