Там, где живёт огонь - Виктория Солдатова

- А ты что здесь делаешь? - ухмыльнулся он.

- Я...

- Стой тихо, а то будет хуже, - предупредил бес и пригрозил корявым пальцем, приближаясь.

Паша замер. Он не смог бы двинуться, даже если бы захотел. Он чувствовал нестерпимый жар, тянущий его вниз, и парализующий ужас.

Демон тем временем подошёл в девушке и прикоснулся своей отвратительной рукой к белой живой ладошке. Могильным холодом обдало её в этот момент, но не было никого рядом, чтобы защитить её. И тут она увидела его. Большие глаза ещё сильнее расширились от ужаса, и она закричала.

- Не ори, дура! - крикнул демон и захохотал, тыкая в неё кривым когтем. Гитаристка попятилась назад, прикрывая рот руками и испуганно хватая воздух.

- Дверь за тобой, - скрипя, как несмазанные петли, сказал демон, и свиное рыло его оскалилось.

Девушка обернулась и словно в первый раз взглянула на окно.

"Это не дверь", - хотел сказать Паша, но в тот же миг увидел на себе острый взгляд проклятых глаз.

Она подошла к окну и медленно начала его открывать. Казалось, тело её ещё помнило, что это не дверь, потому что движения были вязкими, словно в болоте. Внезапно обернувшись, в надежде, что зло ушло, она увидела, как демон приближается, хохоча и поглаживая себя по большому круглому животу. Его копыта стучали, словно не по ковру он шёл, а по мраморным плитам. Секунда, две, три. Руки, дрожа, открыли раму, цветочные горшки полетели на батарею, а потом на ковёр. Грунт рассыпался и запах могилой. Девушка последний раз вдохнула этот запах и шагнула за окно, не смотря вниз.

Еще секунда и Паша оказался на земле вместе с ней. Она стояла прозрачная и туманная рядом со своим телом, разглядывая красную лужу, растекающуюся вокруг.

- Где я? - спросила она у Паши, когда он оказался рядом.

- Теперь ты со мной, - улыбнулся он, радуясь, что, наконец, не один. Он хотел прикоснуться к ней, и уже протянул руку, но рядом вновь появился черный комок, от которого несло ужасом и мёртвыми телами.

- Она моя! - заскрежетал чёрт так громко, что казалось, Паша оглохнет. Из чёрного облака появилась рука и схватила девушку. В тот же миг земля под ними разверзлась, и потоки лавы брызнули по краям разлома. Из трещины слышались крики и стоны, и жар становился невыносимым. Мальчик сделал шаг назад, вновь по привычке прикрыв глаза рукой. А сгусток зла вместе с белёсым туманом, который только недавно был живой черноволосой гитаристкой, исчез в земном разломе, который сей же час с грохотом закрылся.

Глава 26

Принц Первого Тёмного Дома медленным шагом двигался по дороге ко дворцу князя Преисподней. Остров, на котором он стоял, был самым большим из всех и считался сердцем Ада. Астарот мог бы стразу переместится ко входу в замок, однако ему хотелось подумать. Большие планы, которые он вынашивал в своей лысеющей голове, требовали размышлений. Но, чем больше он думал, тем больше понимал, что выхода найти не может.

Сухая земля глухо скрипела под кожаными ботфортами принца, черный плащ позади развивался, как крылья летучей мыши - символа его Дома. Он не скрывал свою вуаль тьмы, и она густым облаком преследовала его. Все живое разбегалось при виде мощи отца Уныния. Так было от начала веков, но это не переставало нравится. В руке принц, как всегда, держал талисман ведьмы. Не настоящий, подделка. С тех пор, как Агриэль обманул его, отдав в обмен на знания, которые он больше всего в Преисподней хотел сокрыть, глупую побрякушку, этот предмет не покидал его рук. Каждый раз снова и снова он напоминал ему о предательстве и несбывшейся надежде. И разжигал ещё ярче пламя ненависти. Тонкая серебристая цепочка ловко проскальзывала между узловатыми пальцами, а маленький белый череп спешил вслед за ней, словно голова змеи. Иногда, с помощью него Астарот позволял себе вновь очутиться на Земле. В своём собственном, живом теле, пусть и на несколько секунд. Это подкрепляло уверенность и заставляло продолжать борьбу. Принц дал слово Тьме сломать печати Престолов и добыть настоящий ключ, что открыл бы ему Врата миров. Для этого была необходима смелость, граничащая с безумием. Нарушить решение совета - всё равно, что пойти против самого князя. Если его затея провалится, не избежать ему участи Аваддона.

Однако одной смелости будет мало. Чтобы добыть ключ, нужно по очереди снять все пять печатей правителей Преисподней. А снять он может пока лишь свою. Что делать, Астарот представления не имел. Именно по этому он шёл сейчас по большому мосту, выложенному круглой каменной плиткой с золотыми звёздами, ведущему в Сад Владыки. Внизу старые сосны своими верхушками будто щекотали вогнутый живот моста. Это был большой зелёный мир, окружающий дворец Хозяина по всему периметру. Все деревья, какие только можно встретить на земле, росли здесь. Дремучий и мрачноватый, он поражал своей дикостью и одновременно волшебной красотой. Будто кто-то каждый день заново рисовал его на большом лавовом холсте, придавая жизнь и загадочные краски.

Вот мост кончился, и ноги принца коснулись насыщенной зелени травы. Здесь даже пахло иначе. Не было привычной серы в воздухе. Не было жара и невыносимой духоты. Воздух был чист и свеж. Прохладой веяло из-под теней раскидистых елей и дубов. Однако, Астарот знал - этот воздух не мог сравниться с настоящим дыханием Земли. Воспоминания о коротких пребываниях под солнцем жгли его чёрную душу.

Трава шелестела под ногами, тут и там из-за зелёных листьев на него выглядывали маленькие глаза. Это были не животные. Но и этот лес был полон жизнью. Из одного дупла на него уставилась непомерно большая сова, пульсируя дымчатой тьмой, с другой ветки свесилась змея и тут же, зашипев, уползла, увидев, что за путник случайно забрёл к ней в дом.

Но вот, наконец, глазам принца предстала круглая поляна, по краям которой росли высокие старые осины. Они пустили свои корни настолько близко друг к другу, что ветви их переплетались, не давая различить, где начинается одна ветка и кончается другая. А посреди поляны стоял высокий альмандиновый пьедестал, в черноте которого таинственно проглядывали рубиновые жилы. На нём лежала большая пыльная книга, перевязанная множеством цепей. Холодные глаза Астарота замерли на пожелтевшем корешке и девственно чистом чёрном переплёте.

- Что нужно тебе здесь? - раздался мягкий голос, звонкий и тёплый, пушистый и ласкающий ухо.

Отец Уныния вздрогнул и обернулся. Перед ним на одном из переплетшихся деревьев сидела белая кошка и умывалась. Она была небольшой, даже немного меньше некоторых домашних кошек. Но шерсть её была белоснежной, как саван зимы, и мягкой, как утреннее облако.