Контрабандист - Михаил Тырин

– Я должен их допросить, – сказал я Стерлингу, не тратя времени на церемонии. – Вы не могли бы нас оставить?

– Ваше право, – он удивленно пожал плечами и вышел. Сологуб остался.

– Итак, я вас слушаю.

Пухленький вдруг схватил меня за руку, его губы задрожали.

– Мы ждали вас! – выпалил он. – Мы каждый день ждали, нам обещали, что вы прибудете со дня на день. Пожалуйста, вытащите нас отсюда, сегодня же. Мы такое пережили, такое!..

– Тихо, тихо! – я довольно брезгливо вырвал руку. – Без нервов.

– Вы же Грач, верно? Нам говорили, что вы координируете проект. Вы во всем разберетесь, это же правда? Скажите, это правда?

– Вы бредите? Какой, к дьяволу, проект?! В чем я должен разбираться?

Мужчина искоса посмотрел на Сологуба и придвинулся еще ближе.

– Ну, вы же в курсе. Не делайте вид, что вы ни при чем. С нами можно откровенно, мы свои!

– Свои? – хмыкнул я. Они дружно закивали.

Пухленький подошел вплотную и шепнул мне на ухо несколько слов. У меня просто отвисла челюсть.

– Вашу-то мать… – сокрушенно выдохнул я.

– Что происходит? – подал голос полковник.

– Интересные новости, – ответил я. – Эти трое – наблюдатели из правительства. Федеральные чиновники. Каково?!

– И что это меняет? – осторожно поинтересовался Сологуб.

– Да так… в принципе, ничего. Кроме того, что весь этот, с позволения сказать, эксперимент санкционирован правительством.

– Тише, пожалуйста!!! – взмолился пухленький. – Они не должны ничего знать. Нас порвут на куски, если узнают…

– И пусть рвут, – злорадно рассмеялся я. – Заслужили, деловые люди, мать вашу! А какой, простите, мудак сказал вам, что я – координатор вашего сраного проекта?

– Господин Марциони… – упавшим голосом проговорил пухленький чиновник.

– Вот же урод! – изумился я. – У него хватает наглости записывать меня в партнеры. Уму непостижимо!

– Это ничего не меняет, – твердо заявил Сологуб после недолгого раздумья. – У меня приказ арестовать Марциони, и его никто не отменял.

– Кстати, вы так и не сказали, куда он подевался, – напомнил я. – Рассказывайте все по порядку.

– Он обещал, что нас вывезут в космопорт и эвакуируют, – тихо проговорил пухленький. – Мы сели в вертолет…

– Кто еще был с вами?

– Его секретарь и какая-то девушка… нас с нею не знакомили. Мы думали, что нас сразу доставят на летное поле. Но он сказал пилотам, что летим на шахту. Это было ужасно. Мы почти столкнулись в воздухе с огромной скалой! Летающая скала, верите?!

– Верю, верю, дальше, – поторопил я. Я заметил, что Сологуб копается в планшете.

– Он вышел там, его уже ждал вездеход. Мы не видели, куда он поехал, скорее всего, спустился в один из тоннелей. Мы полетели в порт. Сначала все было в порядке, нам оставалось всего-то минут пять полета… Потом что-то ударило в днище. Вертолет зашатался, пилоты закричали… Я не знаю, что они увидели, но они жутко кричали. Мы, кажется, пару раз перевернулись в воздухе, пока шли к земле. Им удалось выровнять вертолет, но мы все равно сильно ударились о землю. Вокруг творилось что-то страшное, земля словно кипела, булыжники летали… Мы побежали к какому-то зданию, там нас встретили и привели сюда… Вот и все.

Сологуб подсел и протянул планшет.

– Этого не было в вертолете? – он показал снимок Придумщика.

– Нет, не было. Хотя лицо знакомое…

– А этого? – на этот раз на экране было лицо Ступича.

– Нет, только секретарь и… – чиновник вдруг оживился. – Да-да, это она, та самая девушка.

Я тоже взглянул на экран.

– Не понял… – вырвалось у меня.

С экрана мне жизнерадостно улыбалась Тася.

Веселенькие дела. Я, доверчивый лапоть, наивно полагал, что мы тут – представители законной власти. Что Марциони – преступник, которого не зазорно будет пристрелить на месте. И вдруг выясняется, что никакой он не преступник, а законный партнер Федерального правительства. Рехнуться можно! Солнечная Федерация – в доле у этого афериста!

Впрочем, из партнеров его, пожалуй, исключили. После того, как сюжет с халявным золотом претерпел столь неожиданно трагический поворот, от Марциони будут открещиваться любыми силами и средствами.

Последний вывод сильно мне самому не понравился. «Любые силы и средства» – от этой формулировки отдает трупным запахом. Я-то кто в этой мясорубке? Наделенный полномочиями представитель Федерации или торпеда, выпущенная наугад?

Тут же мне вспомнилось несуществующее Управление «Т», где я «состою в должности». Чего проще – по окончании операции стереть из реальности человечка, который даже нигде не числится.

А ведь я даже ни одного имени не знаю. И ни единой должности. Все, кто со мной работал, инструктировал, – все они представлялись туманными определениями «куратор», «эксперт», «представитель»… У меня даже прямого начальника, черт подери, нет! Лишь какие-то мутные люди, выплывающие из ничего и раздающие мне директивы.

Долетался Грач… Вновь поплатился за свою жалкую наивность. Хотя разве были альтернативы? «Нас подняли – мы проснулись, нам сказали – мы пошли…»

Надо будет еще раз пообщаться с теми тремя из вертолета. Хоть каплю ясности получить. Хоть одно конкретное имя вытянуть.

Тася тоже хороша… Теперь понятно, ради кого я принимал огонь на себя. «Преданная ученица», «верная спутница», мать ее через колено… Защищала передо мной академика, словно житие святого на ходу писала. А сама аккуратно сливала информацию об исследованиях в закрома Марциони. И даже не краснела. Вот откуда их сверхъестественная осведомленность. Она ж, зараза, и про меня докладывала. Про то, как я со стюардессами… э-эх…

На душе было на редкость гадко. Впрочем, горячий ужин слегка сгладил досаду. Мы с Сологубом единогласно решили, что идти сегодня куда-то неразумно. Самое правильное – остаться переночевать у гостеприимных складских тружеников.

Выяснилось, что наш героический отряд все стремительнее тает. Завтра нам предстояло оставить здесь троих – связиста с его продырявленной ногой и еще двоих бойцов. Одному, потерявшему в суматохе шлем, выжгло глаз «снегопадом», а второй сломал руку, неудачно прыгнув с забора.

Связи с Грошером и его группой не было. А это означало что угодно: например, что вся группа уже гниет под каким-нибудь завалом. Вслух этого никто не говорил, но лица все имели очень задумчивые. Тем более что и связи с базой мы лишились. Все, что было, – персональные рации, которые здесь работали в пределах прямой видимости, да и то через раз.

Я нашел Сологуба в небольшом холле с расставленными в кружок креслами и стеклянным столиком в центре. Полковник стоял перед большой – в полстены – картой Лавансаля и задумчиво жевал губы.