Солнышко мое - Виктория Анатольевна Дунайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под ателье была выделена самая большая комната в Борькиной квартире, в которой всем девушкам уже стало тесновато.
Периодически к ним в Союз приезжала Надежда, которая очень сильно скучала по родине. Она привозила с собой разнообразные ткани таких ярких расцветок, которых в СССР отродясь не видывали. Эти ткани использовали только на пошив дорогих моделей, под заказ, для более обеспеченных клиентов. И цена на эти модели резко возрастала. Конечно, Надежда не могла себе позволить закупать в Болгарии ткани большими партиями, так как проезд через границу для нее мог закончиться печально, но так как она приезжала в СССР достаточно часто, то и новые ткани у девушек появлялись регулярно. Их они берегли как зеницу ока.
Надежда
К следующей весне 1990 года их в очередной раз навестила Надя. По традиции все девушки собрались у Лили.
— Ну как там у тебя дела, Надежда? — задала ей вопрос Женька.
И девушка приступила к своему занимательному рассказу о ее жизни в Болгарии.
Оказывается, в городе Петриче отсутствовало элементарное централизованное отопление. У каждого дома была своя печка, в виде буржуйки, которая затапливалась при сильных морозах. Вода нагревалась от электричества. Деньги за это удовольствие приходилось платить не маленькие и все экономили. Теплолюбивая Надежда, которая и в теплую погоду умудрялась носить шерстяные вязанные носки постоянно мерзла.
В Болгарии также очень сильно почитались родственные связи. Как правило, родители заранее строили один дом для всех своих разновозрастных детей. Один дом, но с разными входами. У Стефана был старший родной брат и они все жили в одном большом доме. Старший брат наверху, а младший Стефан, со своей семьей внизу. Их дом, как и множество других, постоянно достраивался или перестраивался. Из-за этого город, в котором они жили, выглядел не очень презентабельно. Не город, а одна большая стройка. Такая ситуация вызывала у девушки недоумение, еще в первый свой приезд, но со временем глаз замылился и она перестала обращать внимание на окружающий ее строительный хаос.
Отправившись со Стефаном в деревню, в которой жили его родители, Надя вообще впала в транс от увиденного. Дом, в котором когда-то родился ее муж был похож на мазанку. Он был низок и без полов. Вернее пол был, но земляной. Туалет располагался на улице, что сначала ее не сильно смутило. Она сама была деревенской девчонкой и уличный туалет для нее не был испытанием. Однако, входная дверь в болгарское чудо техники отсутствовала. Вместо нее использовалась обычная занавеска, которая, от любого дуновения ветерка, разлеталась в разные стороны. Эта занавеска настолько поразила девушку, что, в дальнейшем Надя, всячески, увиливала от поездки в деревню.
Также девушку напрягали взаимоотношения между болгарскими людьми. Здесь, в Союзе она привыкла откровенничать с закадычными подружками и разговаривать с ними на любую тему. Там, она этого себе позволить не могла. Любая близкая ей особа, задушевно поговорив с ней тет-а-тет, тут же могла растрезвонить все ее тайны посторонним, да еще и осудить за глаза. Такие общечеловеческие нормы просто выводили Надю из себя. Хорошо, что она познакомилась там с одной русской девушкой, которая, как и Надя, вышла замуж за иностранца. Только с ней она могла отвести душу и поговорить по-душам.
Взаимоотношения со Стефаном тоже до конца не складывались. Его менталитет не совпадал с Надиным. Это вызывало у нее массу негативных эмоций. Она никак не могла достучаться до него и объяснить, что ее не устраивает в их отношениях. А он считал, что она придирается к нему по мелочам и требует от него такую ерунду, на которую даже не стоит обращать внимание. Он ее просто не мог понять, или не хотел, как считала Надя.
В последнее время он все чаще настаивал на рождении ребенка, но Надя всячески оттягивала это серьезное мероприятие.
— Наверное придется рожать, — сказала Надежда.
— Надь, рожай, — вторила ей Тома.
— А как у тебя с гражданством обстоят дела? — спросила Женька, — твой ребенок уже будет гражданином Болгарии или нет?
— Мой, если он родится там, конечно, будет, а я только после пяти лет постоянного проживания. Еще не скоро. Жень, а у тебя как с Пашкой? Ты же еще с ним?
— Живем по-маленьку. Притерлись.
— Видишь, как славно, а то разводиться хотела. А где твой Димка?
— А он как в армию ушел, сначала писал, а сейчас и писать перестал. Должен был уже демобилизоваться, но слуху от него никакого. Да я уже его и не люблю, кажется. Все это было вовсе не любовь, а просто страсть.
— Как часто мы с вами ошибаемся в своих чувствах, девочки, — сказала Надежда грустно.
— Чего так грустно? У тебя проблемы со Стефаном? — уточнила Тома.
— Да, кажется, все хорошо, а поглубже капнешь — ничего хорошего — Юлька, а как у тебя с Вовкой? Он хоть объявился?
— Нет, Надюша, от него нет никакой весточки. Но, если честно, и не надо.
— А с Александром?
— Тот, видимо, завел себе другую кралю. С ним мы видимся все реже и реже. Я уже заметила, что стала раздражать его. И от прошлых прекрасных отношений остались одни приятные воспоминания.
— И квартира, что немаловажно, — заметила Тома.
— Это точно. Хороший мужик, если честно. Если бы не он я бы не научилась в себя верить.
— А тот, мужик, Юль, который к тебе приставал. Вы с ним виделись?
— Илья Ильич? Мы периодически встречаемся и даже стали, практически, друзьями. Нам приходится с ним видится на светских мероприятиях. Так как я на него в свое время не заявила, он посчитал, что я для него не опасна. Хотя, возможно, он и не считает себя ни в чем виноватым. Такие люди не чувствуют своей вины ни перед кем. Но отношения у нас с ним вполне деловые. Как-то раз он даже предложил мне помощь.
— Тоже мне помощник. Нам таких помощников не надо, — с вызовом ответила Тома.
— Он очень влиятельный человек, девочки. И с ним ссориться не только опасно, но и невыгодно. Он может нам когда-нибудь пригодится, — задумчиво сказала Юлька.
— Ни дай бог, — ответила ей, перекрестившись
