Осторожно, ведьма! - Ольга Пашнина

— Ладно, хватит. — Я подняла руку. — Я поняла.

— Нелегко слушать правду о своем ухажере, да? — расплылся в улыбке Лучезар. — Он брезговал Дражетой. Но знаешь что? Знаешь? Он меня остановил. Не дал ей помочь. И все-все-все слышал! И теперь этот козел пытается оправдаться, говоря, что Дражета сама во всем виновата!

Девушки стояли пораженные. Я… Я точно знала, что Лучезар говорит правду. Я это чувствовала всем своим нутром. И не могла поверить, что этот Велимир, которого я знала, способен на такое. Если бы был способ забыть все это!

— Она сбросилась со скалы, — продолжил Лучезар. — Нервный срыв. После двух месяцев в больнице. Она наконец-то похудела. И ночью сбросилась со скалы, в одной рубашке.

Призрак. Я должна была догадаться. Дражета тоже ненавидела меня. Иллюзия на скале — дело рук Лучезара. Если бы я начала копать, нашла бы портрет Дражеты, все сложилось бы иначе.

— Лучезар, остановись, — попросила я. — Это еще хуже, чем то, что сделал Вел. Ты убил Невею. Она в чем была виновна?

Он оглушительно расхохотался.

— Она была дочерью одного из тех ублюдков! Каждый понес наказание. Остался лишь Вел.

Я молчала. Я не могла найти слов, которые бы остановили Лучезара.

И знала, что таких слов нет. Что его разум, тело, магия — долгие годы все это стремилось лишь к тому, чтобы отомстить за любимую. И что он имел право на эту месть.

Но и я имела право на многое. На жизнь. На любовь. На безопасность. На подруг. Я не могла оправдать Вела, но могла его защитить. А могла ли закрыть глаза на его прошлое?

— Видишь подсобку, Василиса? — рыкнул Лучезар.

И притянул к себе Горяну, ухватив девушку за волосы. В шею Горяны уперся нож.

Я поспешно кивнула.

— Иди туда. И сиди, пока я тебя не выпущу. Будешь хорошей девочкой, никто не пострадает. Давай!

Я быстро заскочила в подсобку, и дверь сама собой захлопнулась. До меня доносились приглушенные голоса.

Так, спокойно. Успокоиться и вспомнить, что ты ведьма! Лучезар тоже уверен, что я слаба.

Сделать несколько глубоких вдохов, чтобы руки перестали дрожать.

Тонкие зеленые нити проникли в замочную скважину и осторожно отперли замок. Я совсем чуть-чуть приоткрыла дверь, лишь чтобы видеть происходящее.

Лучезар крепко сжимал горло девушки, приставив нож, блестевший в отблесках заката. Она не плакала, но явно была напугана. Неестественная бледность не сходила с лица.

— Не двигайтесь, красавицы, — усмехнулся Лучезар. — А то лишитесь подружки.

— Лучезар, прекратите, — Варвара попробовала было воззвать к голосу разума.

Но то ли разума у Лучезара уже не было, то ли слишком ему хотелось отомстить.

— Значит, так, ты, — он кивнул Варе, а потом указал на лежащего без сознания Велимира, — возьми револьвер и пристрели его.

Варя побледнела, Горяна не выдержала и вскрикнула.

— Заткнись! — Лучезар крепче прижал нож к горлу заложницы. — Ты. Бери револьвер.

Варвара медленно подняла массивную бронзовую игрушку.

— Пристрели.

Мы впервые видели насмерть перепуганную Варвару. Ее рука дрожала, и пришлось взять револьвер обеими.

— Варь, — Чаруня плакала, но не могла сказать ничего, что помогло бы подруге.

— Варвара, — по горлу Горяны побежала струйка крови. — Я убью ее, и ты это знаешь. Хочешь спасти подругу, пристрели чертова инквизитора!

Он все равно ее убьет, это понимали все. Но своими руками не могли толкнуть подругу на верную гибель. А Велимир… за короткое время их знакомства они узнали его не так уж и хорошо, но привязались. Они помнили, как смотрела на него я, как мы держались за руки в больнице у Саши, как он защищал меня и помогал нам всем. Убить Велимира — значило убить меня. Варвара, как никто, знала подругу. Выбора, получается, не было.

Я похолодела. Лучезар поставил правильную Варю перед выбором: или подруга, или наставник. Выбор придется сделать, и так или иначе она кого-то потеряет. Но как же, кто бы знал, не хотелось терять…

Подругу. Пусть далекую, больше похожую на приятельницу. Но такую бесконечно родную, веселую и талантливую.

Велимира. Который заставил меня преодолеть действие Лучезарова приворота. Который так тепло относился и дал работу. Которого я почти полюбила.

И вера в которого рухнула, будто окатив меня фонтаном ледяной воды.

Я дрожала. И пыталась хоть что-нибудь решить. Хоть что-нибудь придумать, чтобы снова не испытывать боли за близкого человека.

Дражету не спасти. А Велимир не напоминает мужчину, способного на такую подлость. Люди меняются, иногда им нестерпимо больно за прошлые ошибки. И я могу попробовать помочь Велу.

Чего мне стоило изгнать страх, не знал никто. Но я справилась с эмоциями, зная, что, если довести себя до срыва, не получится вызвать магию. Ведьмы беспомощны перед инквизиторами именно из-за лишающего воли страха, парализующего магию. Лучезар недооценивал меня.

Хотя Лучезар и предусмотрел защиту на двери подсобки, я все-таки решилась попробовать и подняла руку. Пока еще не раздался выстрел, не оборвалась жизнь никого из тех, кто мне дорог. И не оборвется. Потому что, когда на пути ведьмы встречается смерть, они умеют договориться.

Я направила всю магию, смешанную со злостью, на несчастную дверь. Впервые в жизни я хотела, чтобы у меня был сильный дар!

Волна не отскочила. Не убила меня. Не разнесла в пух и прах подсобку. Лучезарова защита не выдержала.

И дверь разлетелась на щепки, а волна пошла дальше, сметая на своем пути все и… обходя девочек. Из руки Лучезара вырвался нож. Горяну на удивление мягко отбросило к стене. Мужчина ударился о стену. Потом еще. И еще. И длинные светящиеся путы вырвались из моей руки, опутывая колдуна и лишая его способности двигаться.

— Не стой у меня на пути, — произнесла я. — Я сильнее, чем кажусь.

Он смотрел ошеломленно. Почему ни разу не проверил границы моих возможностей? Идиот, думал, что я — обыкновенная деревенская ведьма, не могущая даже еду разогреть, и лишь потому меня не поймала Инквизиция.

Теперь понял. Хоть и поздно.

Из-за таких, как я, умирали тысячи.

Из-за нас жгли деревни, зараженные чумой. Закрывали города. Убивали невинных девушек. Топили корабли.

Мы были злом, с которым борется Инквизиция.

Я отличалась лишь тем, что была доброй ведьмой.

Колдун дернулся, желая выпутаться из крепкого захвата пут.

— Не надейся, Лучезар, — усмехнулась я. — Они питаются от злости и ненависти. Тебе не одолеть этой силы, потому что твоя имеет такое же происхождение. Чем больше ты злишься, тем крепче нити.

— Я недооценил тебя, дрянь, — прошипел мужчина.