Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

Леса на склонах Карпат оделись в чеканные медь и золото, и только кое-где ещё лежали изумрудные россыпи самой стойкой листвы. Утренники были холодными, но заморозки не наступали, в воздухе серебристо тянулась паутинка, и дни стояли тёплые, как дружеское рукопожатие. Вода в ручье по утрам отливала холодной синевой и лучше любых примет возвещала, что осень пришла на самом деле, надолго, а следом за осенью придёт зима. Но у нас не было свободного времени, чтобы задумываться над этим…

…Группа инструкторов выделилась как-то сама собой, безо всяких голосований и обсуждений. Андрюшка Альхимович продолжил, естественно, нас тренировать в том, что на нашей Земле называлось «туризм», а тут превратилось в вопрос выживания. Сергей, Вадим и Арнис занялись с остальными боксом. Игорёк Басаргин и Олег Фирсов учили метать ножи и топоры. Колька в меру своих знаний тренировал остальных по самбо. Ну и мне досталось, конечно, фехтование…

… - Любимые удары у них — рубящие, — я ходил перед сидящими на траве друзьями, держа в опущенной руке палаш, — это мы все уже заметили; рубящие — в голову и в шею… Север, иди сюда, вспомним пятую защиту с ответной атакой. Смотрите все!..

…Парные поединки требовали моего контроля, и я расхаживал между фехтующими, стараясь поправлять ошибки и показывать, «как надо». В классическом фехтовании на рапирах нет рубящих ударов — мне и самому приходилось многому учиться «по ходу». И странно было ощущать, что я сейчас несу ответственность за то, как будут тренироваться мои друзья, а значит… значит — останутся ли они живы.

Действительно — странное ощущение. Остренько-волнующее.

— Щусь, дубина — локоть не отставляй! — крикнул я, становясь с ним в пару — Олег Фирсов, ухмыляясь, сделал шаг в сторону. — Смотрит — раз, два — оп! И ты без руки. Понял? — Щусь кивнул, и я указал Олегу на его место: — Давай, Фирс…

— Олег! — окликнула меня от пещеры Ленка Власенкова — сегодня она выхлопотала для всех девчонок «выходной», но вместо отдыха они суетились в нашем жилище и вокруг него. — Иди сюда!

— Ма-атриарха-ат, — дурашливо пропел Саня, отбивая своей валлонкой удары сморчёвой ландскетты, — давно пора вернуть назад!

Я показал ему «рога дьявола» и, убрав палаш в ножны, махнул Ленке: иду, мол. Она решительно уцепила меня за рукав и втащила в пещеру. Половина девчонок в бешеном темпе полосовала тут шкуры и кожу — казалось, я попал в закроечный цех нашей кирсановской фабрики «Победа». Танюшка была среди них — она ловко действовала своим коротким ножом и, улыбнувшись, показала мне нечто, отдалённо напоминающее меховые обмотки. Я так понял, что в будущем это превратится в зимние сапоги. Прежде чем Ленка уволокла меня в проход, Танюшка успела показать пальцем: «Это — тебе!»

Ленка как-то подцепила по дороге факел и сейчас уверенно всадила его в расщелину, которой я и не заметил. Потом широким жестом обвела окружающее.

— Ну? — нетерпеливо спросил я. Изо рта у меня вылетел ещё клуб пара.

— Мало соли, — сообщила Ленка. — Копчёного мяса у нас уже достаточно, и рыбы, но соль почти всю потратили, а мы хотели сделать солонину… Ещё: вот тут топлёный жир. Пусть мальчишки принесут ещё лозы на корзины, а то мы его уже на камень просто кладём… Дальше: у нас мало растительной пищи. Сыграем на цингу.

— Лен, — я вздохнул, — ну тут-то я что могу сделать? Начнётся осень по-настоящему, пойдут грибы там… ягоды, всё прочее. Только опять сморчками нас не отравите.

— К прошлому возврата нет, — улыбнулась Ленка. — Да, ещё нужно больше шкур. Мы же экспериментируем, много в отходы идёт. И иголки из кости нужны; лучше всего получаются из оленьих лопаток…

— Напиши реестр на глиняной табличке, — почти серьёзно предложил я, — и дадим заказ… Соль, иголки, шкуры, лоза — что там ещё нужно?

— Да всё, — вздохнула Ленка. — Лишним ничего не будет… Дров нужно ещё пять раз по столько. Я, — призналась мне мой «завхоз», — если честно, не знаю, как мы зимовать будем. Боюсь я чего-то, — она подняла руку и коснулась густо висящих под сводом пещеры пучков сушёных вереска, бадана и каких-то лекарственных трав.

— Странно было бы по-другому, — тихо ответил я. — Перезимуем, ничего. Запасёмся и пересидим… Ты посмотри там, что ещё нужно, и сразу скажи.

— Мы ещё хотели попробовать ягодный леваш сделать, — оживилась Ленка. — Валюшка рецепт от бабки знает. Только ягоды много нужно. Хорошо, что тут полно всего — прямо удивительно, всё живое так и кишит! Даже не верится…

…Снаружи уже занялись боксом. Арнис спарринговался с Вадимом, показывая бой в клинче. Я пошёл ко всем, снимая снаряжение и раздеваясь до пояса — мне приходилось превратиться в ученика.

— Хватит, — Арнис оборвал спарринг и скомандовал: — Становись!

Мы послушно выстроились в линию и приняли боксёрскую стойку для «боя с тенью». Но, как и всё последнее время, Арнис для меня закончил тренировку раньше остальных, заметив, что мне надо беречь руку. Я лично считал, что перелом у меня давно зажил полностью, но не спорил, как не спорил со мной Арнис, когда я поправлял его на фехтовании.

Последние две недели мы суетились по хозяйству с бешенством и энергией спятивших землероек. До меня дошло, что мы опоздали с началом заготовок на полтора месяца (шагали!), а значит, всё нужно было навёрстывать. Больше всего меня беспокоила мысль, что могут появиться негры — если придётся уходить, то это смерть, не иначе…

То, что мы имеем, сковывает нас, как кандалы. И это касается даже приятных вещей. Чем она — вещь — дороже тебе, тем тяжелее её груз, тем больше страх её потерять…

Майка моя погибла от лап медведя, и я уже довольно долго носил сделанную Танюшкой рубашку-куртку из оленей кожи, с капюшоном и костяными пуговицами (спортивную куртку я отложил на будущее). Кожаными были и новые носки — точнее, скорей чулки с завязками. Девчонки замачивали шкуры в настое дуба, и получалось неплохо, хотя первое время одежда казалась странной, а вид товарищей вызывал смех. Кстати, оказалось, что у нас — в сумме — довольно много теоретических и практических знаний для вот такой жизни — а если чего не знали и не умели, то добирались путём проб и ошибок. Главное — не опускать рук… Хотя временами (хоть и мысленно) — опускались, честно признаю. И руки, и ноги от хождений по лесу и горам, от охоты, рыбалки, чёртова собирательства — наломаешься, а Ленка Власенкова преспокойно объявляет: «Мало.» Олег Фирсов как-то на полном серьёзе заявил, что она не умеет распорядиться тем, что мы приносим. Ленка заплакала. Олег Крыгин набил моему второму тёзке физиономию раньше, чем их растащили. Но в целом мы жили без особых скандалов — я про себя временами удивлялся, в наших «земных» походах мы ссорились больше, а тут вели себя даже с некоторой церемонной предусмотрительностью. Может быть, потому что все ясно понимали — мы зависим друг от друга. Без шуток.