Вавилонский голландец - Макс Фрай

– Что, уже? – хрипло спросил он. – Все готово. – Он показал мне какой-то кожаный сверток и понесся впереди меня к трапу, ведущему наверх.

Наверху обнаружилось, что мы ложимся в дрейф; а темная тень вычленилась из тумана и оказалась большой лодкой с драконьей головой на форштевне. На мачте маячило какое-то красное пятно. Я было собрался проверить, как обстоят дела с моей бизанью – ее надлежало подобрать, но капитан подозвал меня уже совершенно человеческим голосом.

– Йозеф, вам с вашей любовью к морским легендам это будет интересно, – мягко сказал он, – постойте здесь.

Мы стояли на баке, у вант левого борта, и приближающийся драккар становился все отчетливее. И теперь я ясно видел скелетообразную фигуру в красном плаще, сидящую на рее. Кажется, что-то такое я читал…

– Ну-ка, Йозеф, – обратился ко мне Дарем голосом учителя истории, – скажите мне, кто это?

– Это Стёте, – выдавил из себя я. – Он украл кольцо у богов.

– Точно! Мы с вами находимся у самого истока легенд о морских скитальцах, из зафиксированных эта – самая ранняя. Вам действительно повезло.

Рядом с нами возникла закончившая маневр Сандра.

– Ну надо же, – шепотом сказала она, – не думала, что мне так повезет.

– Нам, – вкрадчиво поправил ее Дарем, – нам повезет. Вы думаете, мне часто приходилось с ним встречаться? Только раз до сих пор. Вы принесли?.. – Он поискал глазами библиотекаря, нашел, удовлетворенно кивнул и забрал у того сверток.

Драккар между тем поравнялся с нашим бортом, оттуда взметнулся разлохмаченный пеньковый конец, и кто-то из ночной команды резво заложил его на нагель.

Скелет с рея подождал, пока ритм качания драккара совпадет с движениями нашего корабля, и перебежал по нему прямо к нам на бак. Вблизи оказалось, что он вовсе и не скелет. То есть я видел его как бы вдвойне – и призраком, и просто худым рыжеволосым бородачом. Капитан протянул ему сверток библиотекаря, викинг осклабился и вручил капитану маленький кожаный мешочек, чуть наклонил голову (или череп) – и побежал по рею обратно, бережно прижимая полученный пакет к груди. Драккар отшвартовался и исчез в тумане.

– Всё, – сказал капитан, – идем на юг, здесь дела закончены. Идем туда, где хотя бы бывает ночь. А то что-то вы расслабились, рында-булини плетете целыми днями. Кстати, Йозеф, ваша вахта.

И правда, в ту же минуту матрос Джонсона отбил склянки, словно прощаясь с викингом Стёте колокольным звоном.

– Йоз, – виновато сказала Сандра, когда я уже принял вахту и один из моих ребят принес мне кофе, – извини, я зажигалку твою утопила.

– Ну вот, – уныло отозвался я. – Почему?

– Кэп-то еще страшнее, чем я думала, – объяснила Сандра, – даже этот рыжий викинг с ним не сравнится.

Мы помолчали. Курс был теперь неинтересный – сто шестьдесят или около того, корабль рыскал, словно искал выход из тумана. А меня мучил вопрос, что же было в этом кожаном свертке.

– Сандра, – сказал я, – ты спать не идешь. Отпусти меня с мостика на пять минут.

– Ага! – вскричала она. – Ну иди, но с тебя рассказ! Я же тебя знаю, ты библиотекаря расспрашивать идешь, скажешь, нет?

– С тебя зажигалка, – отпарировал я. По сути дела, возразить мне было нечего.

Когда я вернулся, корабль уже не рыскал: Сандра с ее чувством паруса быстро все настроила как надо.

– Ну? Что говорит наш слепой Хорхе?

– Угадай, – ответил я. – Ответ оказался таким простым, что мы могли бы и сами догадаться.

– Книжка? – догадалась Сандра. – Почитать?

– И не просто книжка, а стихи. Или даже песни.

– А у нас откуда?

– Библиотекарь говорит – нарыл. В прошлый раз Стёте пожаловался, что скучно ему. Полторы тыщи лет в море, ни поработать, ни повоевать. Ну вот и достали ему стихов.

– А он за это что капитану дал?

– Библиотекарь не знает. Мало ли.

Мы снова замолчали. Сандра все не уходила с мостика – переживала, видимо, встречу.

– Ты чего смурной такой? – спросила наконец она. – Все из-за зажигалки дуешься? Ну, зажигалка за мной, не расстраивайся…

– Да нет, – объяснил я. – Вулкан. Так и не посмотрел.

Сандра спустилась в штурманскую рубку и надолго там застряла.

– Знаешь, – сообщила она снизу, – куда кэп следующий курс проложил? На Сицилию!

– Этна? – обрадовался я. – Этна сойдет.

Юлия Боровинская

Нити и основа

Нора хорошая, Нора прекрасная, внешние уголки ее глаз приподняты вверх, и уголки ее больших губ приподняты вверх, и даже концы коротких волос завиваются вверх. Она не умеет ни стоять, ни даже просто ходить – летит, бежит, прыгает, оступается и взлетает вновь, оттого на ногах у нее – вечные синяки и царапины, а широкие губы – сухие, в трещинках. Вообще-то почтальону полагается фургончик, но Нора, как только пришла на эту работу, сразу же отказалась: у нее и прав-то нет, и вообще, за рулем же нужно СИДЕТЬ! Она лучше так, ей не тяжело, ей всего-то двадцать один год. И мужа у нее пока нет – из всех городских мужчин поймать Нору может только ее отец, монтер Жак: с первой звездой он выходит на улицу и ждет, пока длинная (почти на голову его выше!) и тонкая, как флагшток, Норина фигурка не замаячит вдалеке. Тогда Жак широко расставляет руки, чтобы не пропустить и поймать дочку в объятия, и комбинезон его пахнет металлом, резиной, пластиком, чуть-чуть гарью – родной запах, и Нора падает в сон мгновенно, на бегу, на лету…

Да, Нора прекрасная, но отчего же она встает так рано, почему же ей, проснувшейся с рассветом, кажется, что в десять утра уже можно стучать в окно и звонко выкрикивать: «Корабль! Скоро придет корабль!»

Эвридика просыпается и сбрасывает с себя все одеяло разом одним плавным, но быстрым движением. У нее слишком широкие бедра, слишком тяжелая грудь, она несет на себе всю эту избыточную, пышную плоть, как дорогую шубу, и ей всегда жарко, даже тогда, когда остальные ёжатся от сквозняка и просят закрыть окна. Спать бы ей еще да спать, вот и юный подмастерье ювелира – голенастый, длинноногий, она зовет его «Кузнечик», ах, зачем не у кузнеца он в подмастерьях! – так сладко посапывает рядом. Но разбуженная Эвридика уже не возвращается в сон, встает, накидывает длинный халат, выходит в сад, а там чудная Нора взялась рукой за ствол молодой сливы и кружится – это чтобы и не уйти и не останавливаться.

– Так что за корабль? – спрашивает Эвридика с утренней хрипотцой в голосе и закуривает.

Из всех женщин городка она одна еще не бросила курить – и не собирается. Только зря в самом центре витрины табачной лавочки пылится пачка с тонюсенькими сигаретками – Эвридика курит самые простые, белые, короткие, с синими буквами на этикетке.

– Это такой корабль, где есть книги для всех, для всех, для всех! Все самые главные книги мира! И если ты найдешь там свою книгу, то…