Феникс (ЛП) - Ричардс Элизабет

Остальные девять сенаторов — пять мужчин и четыре женщины — одеты либо в сюртуки как у Консула, либо в платья как у Рованны, но с другими украшениями.

Элайджа кланяется.

— Отец, я привел тебе Натали Бьюкенан и Эша Фишера.

Безье одаривает Элайджу одобрительным взглядом.

— Я не был уверен, что ты сможешь убедить их прийти. Я недооценил тебя, сынок.

Элайджа весь светится, словно его удостоили самым лучшим комплиментом.

— Спасибо, отец.

Марсель закатывает глаза.

— Это честь для меня, Консул, — говорит Эш, делая небольшой поклон.

— Уверяю тебя, я испытываю не меньшее удовольствие. — Безье улыбается, но что-то настораживает меня в этой его улыбке.

— Не вижу твоей матери, — говорит Рованна Элайдже. — Разве это не означает, что «Ора» ты так и не достал?

— Так и есть, но я знаю, где она, — спешно отвечает Элайджа.

Она тяжело вздыхает, и обращает взгляд медовых глаз на нас с Эшем. В них нет тепла Элайджи. Её глаза холодны, расчетливы, прямо как у моей мамы.

Я нервно откашливаюсь.

— Элайджа просил нас прийти сюда, чтобы поговорить с сенатом.

— Мы бы хотели попросить вас присоединиться к восстанию, — продолжает Эш. — С вашей поддержкой мы могли бы...

Безье поднимает руку и прерывает Эша.

— Мы знаем, зачем вы здесь, но боюсь нам это не интересно. — Безье ухмыляется сенату. — Будто мы ни с того ни с сего встанем на сторону Дарклингов.

Все Бастеты смеются, за исключением Элайджи и его старшего брата Ацелота.

Я поворачиваюсь к Элайдже.

— Что происходит?

Он смотрит на нас глазами, полными отчаяния, когда стража сената набрасывается на нас с Эшем.

Теперь я понимаю, что мы пришли сюда не затем, чтобы убедить сенат присоединиться к восстанию.

Элайджа завел нас прямиком в ловушку.

Глава 38

ЭШ

ОХРАННИКИ ХВАТАЮТ НАС и грубо толкают, чтобы мы оказались на коленях. Вещмешки падают с моих плеч, и все содержимое из них вываливается на каменные плитки, включая мамину шкатулку.

— Отвалите! — рычу я.

— Вызвать гвардейцев Стражей, — отдает приказ Безье.

— Элайджа, прекрати это! — умоляет Натали.

Он даже не смотрит на нас, когда выходит из комнаты, захлопывая за собой дверь.

Я борюсь со своими захватчиками, но они слишком сильны. Они грубо пригвождают меня к каменному полу.

— Отведите их в подвал и свяжите, пусть так и сидят, пока не прибудут наши гости, — говорит Безье.

— Отец, неужели мы действительно должны так поступить? — вмешивается Ацелот. — Их же убьют.

— Это не наша забота, — парирует Безье. — Так мы докажем свою преданность Пуриану Роузу.

— По крайней мере, пока не добудем «Ора», — говорит Рованна.

Безье ухмыляется.

— И эти двое выгадают нам немного времени.

Стражники Бастеты хватают нас и вытаскивают из комнаты. Сирены верещат, завидев, как нас тащат по атриуму, а потом вниз в подвал по каменным ступенькам. Я изворачиваюсь и оглядываюсь назад, чтобы удостовериться, что Натали в порядке. Она пинается, царапается и плюется в стражников, одного даже умудрилась укусить за руку. За что в отместку он бьет её так сильно, что она теряет сознание. Яд наполняет мои клыки, и я вырываюсь еще сильнее, но все без толку.

В подвале холодно, сыро и темно. Здесь стоят каменные колонны, которые подпирают потолок, еще в камере есть несколько факелов, которые отбрасывают длинные тени на стены и на влажную землю. Они связали мои запястья и лодыжки, а потом приковали к одной из колонн, следом то же самое они проделали и с Натали. Она все еще без сознания. На том месте, куда её ударил Бастет, уже появилась шишка.

Как только Бастеты уходят, я тут же пробую высвободиться, но ничего не выходит. Связали меня на славу.

Глаза Натали открываются, и она стонет.

— Где мы?

— В подвале, — отвечаю я.

— Ты неустанно водишь меня по умопомрачительным местам, — говорит она.

— Когда мы выберемся отсюда, я прикончу Элайджу.

Натали вздыхает.

— Поверить не могу, что повелась на его ложь. Чувствую себя такой дурой. Все это время он только и делал, что манипулировал мной, вынуждая меня чувствовать виноватой перед ним. Я ведь ему доверяла.

— Он провел нас обоих, — говорю я.

— Как думаешь, что с нами будет? — тихонько спрашивает Натали.

— Думаю, Роуз будет нас пытать, а потом публично казнит, — говорю я. Нет смысла юлить.

— И я так же подумала.

Время в подвале тянется очень медленно. Такое ощущение, что каждая минута растягивается в час, а час в десять, пока мы ждем прибытие Стражей. Почти все это время я пытаюсь высвободиться, пока не устаю. Хреново; нас очень туго связали. От разочарования я вою. Нам никогда отсюда не выбраться. Натали просто сидит и смотрит куда-то вдаль, устало и безнадежно.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.

— Не очень, — признается она.

Дверь в подвал открывается и входит Ацелот, неся поднос с едой. На подносе какой-то суп для Натали и стакан с кровью для меня.

— Что это? Наш последний ужин? — спрашиваю я у него.

Он бросает на меня извиняющийся взгляд.

— Я подумал, может, вы голодны.

— Да я лучше подохну с голоду, — сплевываю я.

Он ставит поднос на ближайший деревянный ящик и чешет затылок. Похоже, он нервничает. Ацелот гораздо выше Элайджи, но не так широк в плечах. Поэтому я бы сказал, что ему около девятнадцати лет. Рукава его рубашки закатаны по локоть. Ногти обкусаны до мяса.

— Мне очень жаль, — говорит он, взмахивая рукой в сторону наших оков. — Но я, между прочим, не согласен с тем, что они делают.

— Тогда почему ты вместе с ними? — устало спрашивает Натали.

— Потому что у нас нет особого выбора. Когда мы узнали про «Десятый» из письма Люсинды, то поняли, что это лишь вопрос времени, когда Стражи заявятся к нам. — Ацелот усаживается с краю ящика, а его хвост подметает грязный пол. — Элайджа рассказал нам все, что обнаружил об «Ора». Сенат усмотрел в этом возможность заполучить в свои руки мощное оружие, чтобы защититься, но нам нужен был запасной план.

— Дай-ка угадаю, вы собираетесь отдать нас в руки Стражей в обмен на ваши жизни? — язвлю я.

— Вроде того, — признается Ацелот.

Я, не веря своим ушам, качаю головой.

— Да вы совсем чокнулись, если думаете, что Стражи согласятся на ваши условия.

— Скорее всего, так и будет, но у нас не так уж много вариантов, — возражает Ацелот.

— Ты мог бы присоединиться к восстанию, — говорю я.

— Именно этого я и хотел. — Ацелот вздыхает. — Просто я не смог убедить остальных сотрудничать с Дарклингами. — Он оставляет поднос и поднимается, ненадолго задерживаясь на ступеньках. — Мне, правда, очень жаль.

Дверь за ним закрывается. Как только он уходит, я обессилено прислоняю голову к колонне. Виски стучат. Я закрываю глаза, пытаясь хотя бы немного унять головную боль.

* * *

Я просыпаюсь от криков Сирен. Я моргаю несколько раз, пытаясь приспособиться к темноте, а потом смотрю на Натали. Совсем не помню, как отключился. Сколько я проспал? Она поворачивает голову в мою сторону.

У нас над головой раздается звук шагов, которые следуют через атриум в комнату, где заседает сенат.

Они здесь.

Мне страшно.

— Эш! — зовет меня Натали, тоже услышав шаги.

— Я не позволю им обидеть тебя, — говорю я.

В комнате Сената какой-то шум. Стулья царапают пол. Быстрые шаги. Я узнаю поступь Гаррика.

— Где они? — слышен его приглушенный голос.

— Внизу, — отвечает Безье.

— Тогда сходи за ними и приведи, — приказывает Себастьян.

Еще шаги. Вскоре после этого дверь в подвал открывается и в помещение попадает солнечный свет. Я ожидаю, что на пороге появятся гвардейцы Бастетов, но это Элайджа. На его запястье висит связка ключей. Он немного опускает голову, вставая перед нами.

— Как ты мог предать нас? — спрашивает Натали.

Он поднимает глаза.