Братья Кеннеди. Переступившие порог - Николай Николаевич Яковлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другая широко распространенная идея Кеннеди – «корпус мира». Он часто в кругу друзей с откровенной завистью говорил о том, как при социализме концентрируется энергия людей. Взять, например, Кубу, заметил Кеннеди: «В конце каждой недели 10 тысяч учителей отправляются в деревню вести борьбу с неграмотностью. Столь крупные усилия в социальной области привлекательны для желающих служить своей стране». В марте 1961 года был учрежден небезызвестный «корпус мира» – число добровольцев, первоначально определенное в 500 человек, к марту 1963 года удесятерилось.
В конгрессе при утверждении очередного федерального бюджета обычно вспыхивает непристойный спор как относительно общих размеров иностранной помощи, так и о ее целевых назначениях. К концу 50-х годов в американской иностранной помощи подавляющую часть составляла военная или предназначенная на выполнение краткосрочных политических программ. Научно-исследовательская группа, назначенная президентом, доложила ему, обследовав состояние программ при Эйзенхауэре: «Они разрабатывались главным образом как инструмент против коммунизма, а не для конструктивного экономического и социального развития».
Эту узколобую концепцию антикоммунизма никак не разделяло политическое племя Кеннеди. С. Шривер уже продемонстрировал более широкий взгляд на вещи: опираясь на поддержку президента, он провел название «корпус мира», невзирая на возражения ретроградов: «мир» – слово-де, экспроприированное коммунистами. Кеннеди поручил Соренсену и Шлезингеру подготовить программную речь. «Мир, – напутствовал писак президент, – здорово изменился в последние десять лет. Большинство изменений в нашу пользу – национальная независимость и т. д. Представьте мне ваши соображения».
Соренсен и Шлезингер написали проект речи и отправились к президенту. В дверях они столкнулись с гостем Кеннеди – Э. Гувером. Президент не стал представлять их главе ФБР. Когда за главным американским полицейским закрылась дверь, он объяснил: «Не хочу расстраивать мистера Гувера». Вполне понятно. В глазах идейно устойчивого и по причине возраста морально выдержанного руководителя ФБР Соренсен и Шлезингер очень смахивали на смутьянов. Кеннеди просмотрел проект и предложил переписать. Как? Президент встал и направился к выходу.
У дверей Кеннеди остановился: «Напишите новый проект к 5 часам. Мой отец поступал так. Когда ему подавали идею или меморандум, то он бывало скажет – дрянь, ничего не стоит! Его спросят, что ему надо. А он ответит – подумайте сами! И уйдет из комнаты». Зазвонил телефон. Шлезингер снял трубку. Президент из воды, он купался в бассейне Белого дома, отдал ценнейшие указания.
С совместным творением Кеннеди ознакомил мир в речи в Беркли, штат Калифорния. «Глубочайшие тенденции истории, а не яркие события-однодневки, формируют паше будущее. При пристальном рассмотрении оказывается, что решающим фактором нашей эпохи является революция национальной независимости. Эта революция не остановится». Следовательно, складывается мир «разнообразных и независимых государств», который «не только не противоречит американской концепции международного порядка, а… составляет самую суть нашего представления о будущем». Отсюда задача США: «Претворяя в жизнь наши программы помощи, помочь максимально быстрому движению государств вперед на пути истинной национальной независимости».
Речь в Беркли была не только и не столько упражнением в области политической пропаганды. Концепция Кеннеди была громадным шагом от даллесовской доктрины – «нейтралитет аморален». Суть вновь объявленной философии международных отношений сводилась к тому, что, если в мире возникло необоримое стремление к обеспечению истинной независимости, то попытки противодействовать ему гибельны. Коль скоро нельзя совладать с волной национальных чаяний, то нельзя ли оседлать ее гребень? Кеннеди положительно ответил на этот вопрос.
Для теоретиков, выросших в условиях биполярного мира, рассуждения Кеннеди звучали опасным новшеством. Для знавших основные принципы внешней политики заокеанской республики, речь в Беркли вызывала хорошо знакомые ассоциации: собственно, в таком мире жили и действовали США до второй мировой войны. Только в таком мире были пригодны традиционные орудия американской дипломатии – искать выгоду для США в рознях других государств: а если возможно, раздувать конфликты за океанами, добиваясь новой прибыли для Вашингтона. Кеннеди не изобрел пороха, всего-навсего подтвердил правильность испытанных в прошлом и проверенных на прочность методов американской внешней политики. Вероятно, сказалась его начитанность в истории.
Адепт плюрализма в мире, Кеннеди внимательно следил за противоречиями в социалистической системе. То, что противоречия эти подлежали использованию к вящим интересам США, у него сомнений не вызывало, однако выступить с открытым восхвалением политики «баланса сил» политически представлялось затруднительным. Отсюда публично экивоки, стремление уйти от ясных ответов. Вероятно, самые большие откровения были сделаны в интервью 17 декабря 1962 года – президента попросили подвести итог двухлетнего пребывания у власти.
Вопрос: Можем ли мы сделать что-нибудь для оказания влияния на растущий раскол в коммунистическом блоке или мы должны заботиться о нашей части мира, не допускать, чтобы она созрела для коммунистического проникновения?
Президент: Я полагаю, что эти распри, которые усиливаются, являются таким делом, что если мы, следуя вашему предложению, уделим внимание значительной части мира, живущей в ужасающих условиях, некоторым странам Латинской Америки, Африки и Азии, нуждающимся в нашей помощи и поддержке, если мы выполним свою задачу укрепления свободного мира, тогда мы создадим давление, контрдавление наступлению коммунизму, и внутренне под таким давлением судьба коммунизма окажется хуже. Дипломатический язык, однако суть куда как понятна.
***В сентябре 1959 года сенатор Дж. Кеннеди произнес примечательную речь в университете Рочестера. В свои президентские годы он как-то застенчиво возвращался к ней по причинам, видным из приводимых ниже извлечений. Сенатор сообщил, что капиталистическая система «со своей уникальной комбинацией государственных усилий и частной конкурентной экономикой является динамичной, прогрессивной и все еще эволюционирующей… Конечно, время от времени она может приостанавливаться или проявлять слабости. Но она способна дать нам необходимую оборону, а также все потребные школы, дома и заводы и в то же время помочь создать обстановку силы и стабильности во всем некоммунистическом мире.
…Речь идет не об атрофирующейся, приходящей в упадок распадающейся капиталистической системе, которой не существует. Мы живем не в умирающей системе, уходящей со сцены, как феодализм несколько столетий назад». Торжествующие нотки в голосе сенатора президент Кеннеди попытался претворить в возрождение капитализма практическими делами и по многим линиям.
Президент Кеннеди любил повторять, что нет ничего страшнее ядерной войны и дефицита платежного баланса. Он даже высмеивал, разумеется не слишком серьезно, утверждения о том, что ядерное оружие необходимо для поддержания государственного престижа. «В сущности, важна лишь стабильность валюты, – говорил он советникам. – Валюта, а не ударная мощь, превратила Францию в фактор на международной арене. Англия имеет ядерные бомбы, однако фунт стерлингов слаб, и поэтому никто не считается с ней. Почему ныне так обходительны
