Митридат - Полупуднев Виталий Максимович

Фиаситы и сам Махар не очень стеснялись в выражении своих чувств, вели себя свободно, чему способствовали крепкие заморские вина. Поэты выступали со стихами. Прочел и Гиерон хвалебную оду в честь Митридата и его наследника-сына. Ода была составлена им самим и изобиловала лестными сравнениями. Опьяневший Махар велел увенчать поэта лавровым венком и наградил его чашей вина, того самого, которое находчивый слуга и так пил ежедневно, пользуясь дружбой с ключницей Антигоной.

Потом появились танцовщицы из храма Афродиты Пандемос. Они хорошо исполнили групповой танец с вуалями, но большого успеха не имели, царевич хорошо знал каждую из них. Даже молодая чернявая красавица меотка Итона, что недавно появилась в храме и сейчас всеми силами старалась обратить на себя внимание наместника, не тронула его сердца. Он не удержался от зевка. Тогда Асандр хлопнул в ладоши, и из дверей заднего покоя вышла Евпория-Клео с чашей вина на подносе. Все умолкли, уставившись глазами навстречу красивой рабыне, одетой в пышные одежды. На ее молочно-белой шее горели алые кораллы, подарок Гиерона.

Никто не знал этой женщины или постарался выглядеть незнающим. Махар поднял голову, его глаза сверкнули, Евпория подошла к нему с поклоном, потупив томные очи, протянула ему поднос. Он взял чашу и, отпив половину, предложил женщине выпить остальное.

Все были свидетелями того большого впечатления, которое произвела Евпория на женолюбивого Махара, и решили, что теперь Асандр еще выше поднимется по лестнице успехов. Особо остро почувствовал это Фрасибул, но постарался скрыть гримасу досады, припав к чаше с веселящим вином. Итона поглядела на неожиданную соперницу с чувством неприязни, крайне обескураженная своей неудачей.

VII

Прибрежный городок Парфений был известен как место наилучшей переправы через пролив, на азиатском берегу которого также был городок – Ахиллий.

Привилегией Парфения было закрепленное законом право на перевоз людей и грузов. Правом этим владела община рыбаков-перевозчиков, которая платила условленный налог и сама следила за тем, чтобы кто-либо не нарушил ее монополии и не вздумал перехватить прибыльное дело.

Привилегия эта была дана общине после разгрома рабского царства, возглавленного рабом-бунтарем Савмаком. Пантикапейские власти высоко оценили поведение рыбачьей общины в грозное время войны с рабами.

На вопрос, за что они получили такое право, рыбаки отвечали с гордостью:

– Мы люди свободные, среди нас нет рабов, мы не держим их! В рабском мятеже мы участия не принимали!.. Более того – наши отцы в роковую ночь восстания благополучно и быстро перевезли царицу Алкмену с дандарийским царевичем Олтаком на ту сторону, когда они спасались от расправы мятежников! Мы переправили и свиту царицы, ее охрану и слуг вместе с лошадьми и тюками царского имущества!.. После восстания нам это зачли как подвиг!.. Тогда же был создан фиас перевозчиков, который избрал покровительницей Афродиту Судоначальницу! Никто не смеет отнять у нас перевоз или заменить нас!

И вот пришла весть, что заморский правитель Махар даровал своему любимцу, хитрому человеку Асандру, такое же право на перевоз!.. Рассказывали, как во время пира Асандр вывел из тайного покоя красавицу рабыню, привезенную из Синопы, и пленил ею царевича. Царевич расчувствовался и в обмен на новую наложницу отдал Асандру выгодную переправу.

Сначала этому не поверили, перевозчики даже смеялись, считая это пустым слухом. Но вскоре в гавань Парфения пришли два быстроходных корабля, не очень больших, но многократно превосходящих своей емкостью самодельные барки рыбаков. Корабли были удобнее и безопаснее барок. На них можно было перевезти одновременно столько людей и грузов, сколько рыбаки-лодочники могли перебросить с берега на берег за целый день.

Такое событие вызвало бурю возражений со стороны общины перевозчиков. Но их припугнули, объяснив, что это сделано по велению самого Митридата!.. И разъяснили, что они могут продолжать переправу своими средствами, если пожелают. Но всем было понятно – едва ли кто захочет плыть на утлой барке, держась руками за мокрые борта, если можно спокойно сидеть на палубе корабля. Раздраженные рыбаки грозили расправой. Тогда по приказанию Махара в Парфений прибыли на постой заморские гоплиты числом более сотни. Их задачей была охрана царского перевоза.

Рыбаки-перевозчики притихли на время, продолжая глухо роптать. Потеряв источник привычных доходов, они принуждены были расширять рыболовецкое дело.

– Вот и хорошо, – отозвался Махар, – пусть поработают сетями. Благо нам потребно много-много копченой рыбы для войск отца!

Это было расценено услужливыми придворными как проявление мудрости и государственной зрелости царевича.

Но Асандра многие осудили, особенно недоброжелатели с Парфеноклом во главе.

– Возвысился Асандр и обнаглел! – злорадствовали они. – Он дурно использует свое счастье, это его и погубит!.. Боги не любят тех, кто зазнается!

Парфенокл попытался использовать дело с перевозом, желая поссорить Асандра с городской общиной и добиться его всенародного осуждения. Он даже заявлял, что Асандра следует проклясть перед храмами, как вероотступника и нарушителя законов! А потом лишить «огня и воды», то есть изгнать из города навсегда. Но народ ждал, что скажут жрецы, а те что-то медлили, выжидали.

Асандр обращал мало внимания на происки злопыхателей. Он спешил укрепить свое положение и увеличить состояние, понимая, что Митридатовы дары скоро растают, как снег под солнцем, и он опять окажется в рядах неимущих и презираемых. А пока держался с достоинством человека состоятельного, хорошо зная, что богатому многое прощается. Во все храмы приносил дары, а Левкиппу вручил золотой кораблик в благодарность богам за перевоз. Участвовал в жертвоприношениях и молениях, как и подобно благочестивому гражданину.

На задаваемые по этому поводу вопросы Левкипп отвечал примирительно:

– Асандр не так уж плох, он не забывает ни интересов народа, ни богов своего города! А что он захватил перевоз, то это не его дело, а Махара, который хочет наладить надежную связь с тем берегом!.. Зато Асандр, взяв на откуп перевоз, дал работу многим беднякам-общинникам, из тех, кто участвовал в битве на льду! Это уже благо!