Московская магия. Первая волна - Артем Михалев

Заброшенный склад легко вместил всю стаю. Безопасный. Он не значился на карте церковников, той самой, что передал неизвестный. Затянутая в дымку фигура не внушала доверия, но обрисованные перспективы воодушевляли. К тому же, у Крыши просто не было выбора, слишком большой компромат ему предъявили. Документы, видеозаписи — полный расклад его комбинации. План, позволяющий сместить Никифорова, во всех красках предстал перед ним. Будь у него время, вампир нашел бы выход. Но фигура поставила одно условие — операция начинается завтра. Точка. Никакого торга. Беспрекословное подчинение. Иначе, Первый узнает все, а Крыша умрет.

Не он первый, не он последний — в стае интригуют все. Победителей не судят, проигравших сжигают. Закон каменных джунглей. Проигрывать кровосос не любил, но сейчас его переиграли всухую. Надо отдать должное фигуре, проигрыш подсластили вкусной пилюлей. Кем бы ни был этот человек, он понимал — вампиры не лягут под мага. Ни при каких условиях. Поэтому и выбрал судьбу серого кардинала. План, расписанный до мелочей, внушал уважение. Доступ к источникам информации — пугал и настораживал. Фигура — страшный противник, такому проиграть не зазорно. Против совместного удара Никифор не выстоит, не смотря на то, что у него очень большие возможности. Оно и к лучшему. Стоит их получить, и с фигурой будет совсем другой разговор. Крыша самодовольно осклабился, настроение стремительно шло в гору. Пока все идет по плану.

Вчерашнее собрание едва не закончилось потасовкой. Советники распределяли роли, дрались за куски, предлагали решить дело миром. В результате, так ни к чему и не пришли. Плевать, они уже ничего не решают. Первый удар нанесут его люди, у остальных не будет выхода. Бойня захлестнет всех. Вполне логично, что перед войной никто не будет менять лидера. За такое зажарят на медленном огне. Но Крыша дураком не был, ничего подобного в его речах не звучало. Наоборот, предложение тонуло в льстивых восхвалениях. Не сработало. Ушлый волчара мигом просек неладное, но формально подкопаться было не к чему. Неписанные законы сковывают любое общество, а Крыша умел балансировать на этих ниточках. К сожалению, не только он. Холодный взгляд Никифорова сулил только смерть. Медленную и мучительную.

— Один из нас умрет, старик. И это будешь ты. — Вот что прочитал Первый в ответ. — Ты прошлое.

Воспоминание подстегнуло вампира, отросшими когтями он снял глубокую стружку с металлического ящика. Если все пойдет как надо, именно так он освежует всех своих врагов. Но это будет потом, а сейчас ему предстоит не менее радостное занятие. Сорвав крепления с ящика, Крыша распахнул очередной подарок незнакомца. Его рука нежно прошлась вдоль матовой трубы гранатомета. Вампир ласкал оружие, словно девушку. Повернувшись к замершей стае, он едва слышно произнес:

— Готовьтесь. Завтра будет великий день.

Глава 10

Ночью я спал как убитый. Вчерашние события вымотали меня до предела, но на кладбище все равно нужно ехать. Похороны специально отложили, чтобы большая часть магов вернулась в город. Золушку любили и уважали. Странно, всего неделя прошла, а я уже почти забыл эту молодую, веселую девушку. Обилие впечатлений сделало свое дело. Возможно, будь мы знакомы чуть подольше, все было бы по-другому. И все же попрощаться надо. Нет-нет, а проскальзывает в памяти сцена ее смерти. Трасса, где мы втроем бились с вампирами. Поеду. Потому что так нужно, не могу иначе.

Небольшое, кладбище производило приятное впечатление. В городе жара, а здесь много деревьев. Густые кроны создают приятный полумрак, и прохладу. Какое-то оно уютное, что ли? Не часто бываю на подобных мероприятиях. Я даже на похороны отца не пошел, хотя там скорей личное. Не заслужил он.

— Ничего так, уютненько. — Шепнул я Волкову.

Майор безучастно кивнул. Вот кому сейчас туго приходится. Даже лицом посерел, бедолага.

— Держись, Паша. — Ну а что я еще могу сказать? Как будто ему от этого легче. Это я на злости, в свое время, выехал. А мать с сестрой убивались по отцу еще очень долго. И никакие слова в то время не помогали. Абсолютно. Только время вылечило. И мои злость и обиду, и их горе. Полгода прошло со дня его смерти, когда я впервые съездил на могилу. И десять минут ревел как ребенок, навзрыд. Захлебываясь слезами, бормоча извинения вперемешку с упреками и обвинениями. Потом стало легче, словно камень с души свалился. Спокойно и легко. И вспоминаю его с грустью и любовью. Глупый ты, папка.

— Держись, Павел, держись. — Тихо повторил я.

Процессия двигалась по тихим аллеям. Гроб несли на руках несколько представительных молодцев в строгих костюмах. Устроили шоу, каждый второй в этой толпе легко может поднять грузовик и на луну зашвырнуть. Хотя, это я придираюсь. Нервы шалят, и не у меня одного. Женщины плачут, не скрывая слез, у мужиков лица поголовно каменные. Не знаю, как Граф умудрился их сдержать. Даже отголоски эмоций заставляли меня сжимать кулаки чуть ли не до крови. У магов появились серьезные счеты к кровососам. Только сейчас я понял, насколько они велики. И это еще люди стараются сдерживаться, закрываются. Но мне хватает и тех капель, что просачиваются через защиту. Новоприобретенное зрение четко показывает — над кладбищем повисла серая хмарь. Огромное облако негативных эмоций. Грусть, ярость, боль.

Я не слишком хорошо знал Золушку, да и по натуре не лезу вперед. Стесняюсь подойти в числе первых. Народ стоял длинной очередью. Одни подходили, клали руку и что-то шептали. Другие почти не останавливались, но таких было меньшинство. Ольгина мама вообще не смогла подняться с колен. Ее подхватили под руки и увели. Кажется, Власов с Графом. Тяжелое зрелище.

Минут десять я наблюдал за этим неторопливым действом. Чужие эмоции очень давили, прощание — не самый легкий момент церемонии. В попытке отвлечься, я начал крутить головой по сторонам. Спасибо тебе, старый динозавр. Если бы не обострившиеся эмоции, все бы пошло по другому сценарию.

Мы с Волковым стояли на пригорке, с него открывался хороший обзор на процессию магов. Павел попрощался с Ольгой в числе первых, и отошел. Не знаю, как он оказался рядом со мной. Может почувствовал родственную душу, а может — просто случайность. Тем не менее, мы стояли чуть в стороне от сослуживцев. Волков не отрываясь смотрел на гроб, а я бездумно шарил взглядом по окрестностям. Мысли бродили самые обычные, уже и не помню, о чем я рассуждал. Тревога пришла из ниоткуда. Но чувство опасности было такое насыщенное, что замер как вкопанный. Даже дышать перестал. Почувствовав неладное, Волков оторвался от своего горя и вопросительно уставился на меня.