Гарри Поттер и Дары Смерти - Джоан Роулинг

Гарри стащил промокшую от пота футболку, бросил её на пол и осмотрел себя. Чуть повыше сердца виднелся багровый овальный ожог от медальона. На запястье он разглядел подживающие ранки от змеиных зубов.

— А куда ты положила крестраж?

— К себе в сумку. Пусть он лучше пока там полежит.

Гарри откинулся на подушки и посмотрел в её осунувшееся, посеревшее лицо.

— Не надо было нам лезть в Годрикову Впадину. Это все я виноват, Гермиона, прости.

— Ты не виноват; я тоже хотела там побывать. Я вправду думала, что Дамблдор там оставил для тебя меч.

— Угу… Видно, мы ошиблись.

— Что там было, Гарри? Что произошло, когда она отвела тебя наверх? Змея пряталась на втором этаже? Выскочила, убила её и напала на тебя, да?

— Нет, — ответил Гарри. — Она и была змеёй… Вернее, змея была ею… С самого начала.

— Ч-что?

Гарри закрыл глаза. Он всё ещё чувствовал запах Батильдиного дома, от этого всё случившееся казалось ужасно ярким и реальным.

— Наверное, Батильда уже довольно давно умерла. А змея… была у неё внутри. Её оставил в Годриковой Впадине Сама-Знаешь-Кто, чтобы караулила. Ты была права: он знал, что я туда вернусь.

— Змея была внутри Батильды?

Гарри снова открыл глаза: у Гермионы было такое выражение, как будто её сейчас стошнит.

— Люпин говорил, что мы столкнёмся с магией, которую и представить себе не могли, — пробормотал Гарри. — Она не хотела разговаривать при тебе, потому что говорила-то она на змеином языке, всё время говорила на змеином, а я и не заметил, я же её понимал. Как только мы поднялись наверх, змея известила Сама-Знаешь-Кого, я всё слышал мысленно, я почувствовал, как он обрадовался и велел меня схватить… а потом…

Гарри вспомнил, как змея выползала из шеи Батильды. Не обязательно Гермионе знать все подробности.

— …она преобразилась, обернулась змеёй и бросилась на меня. — Он посмотрел на следы от зубов. — Ей не было приказано убить меня, только задержать, пока не явится Сама-Знаешь-Кто.

Если бы только он сумел уничтожить змею, всё было бы не напрасно… С тоской на сердце он сел и откинул одеяла.

— Нет, Гарри, тебе же, наверное, надо отдыхать!

— Это тебе надо выспаться. Не обижайся, но вид у тебя кошмарный. А я уже в норме, могу подежурить. Где моя волшебная палочка?

Гермиона молча смотрела на него.

— Где моя палочка, Гермиона?

Она закусила губы, глаза её наполнились слезами.

— Гарри…

— Где моя волшебная палочка?

Она наклонилась, подняла что-то с пола и показала ему.

Палочка из остролиста переломилась надвое, только стержень от пера феникса удерживал обе половинки вместе. Гарри взял палочку в руки, словно это было живое раненое существо. Он не мог собраться с мыслями, всё терялось в тумане страха и неуверенности.

Гарри протянул палочку Гермионе:

— Почини её! Пожалуйста!

— Гарри, вряд ли я… когда она вот так сломалась…

— Пожалуйста, хоть попробуй, Гермиона!

— Р… репаро!

Отломанная половина приросла на место. Гарри взмахнул палочкой.

— Люмос!

Вылетели несколько искорок и сразу потухли. Гарри прицелился в Гермиону:

— Экспеллиармус!

Волшебная палочка Гермионы, слабо дёрнувшись, осталась у неё в руке. Палочка Гарри не выдержала ничтожного магического усилия и снова переломилась пополам. Гарри смотрел на неё с ужасом. У него не укладывалось в голове то, что было перед глазами. Волшебная палочка столько с ним пережила…

— Гарри, — прошептала Гермиона еле слышно, — прости, пожалуйста… Боюсь, что это я её… Понимаешь, когда мы убегали, змея кинулась на нас, я швырнула в неё Взрывающим заклятием, а оно отскочило и… и, наверное, зацепило…

— Ты же не нарочно, — машинально ответил Гарри. Он чувствовал себя совершенно опустошённым, раздавленным. — Ничего… что-нибудь придумаем.

— Гарри, вряд ли её можно починить, — со слезами проговорила Гермиона. — Помнишь… помнишь, у Рона сломалась волшебная палочка? Когда вы разбились на машине? Её так и не смогли исправить, в конце концов пришлось покупать новую.

Гарри вспомнил Олливандера в плену у Волан-де-Морта, вспомнил убитого Грегоровича. Где же он возьмёт новую волшебную палочку?

— Ладно, — сказал он фальшиво-бодрым голосом. — Пока что буду одалживать твою. На время дежурства.

Гермиона, заливаясь слезами, протянула ему свою волшебную палочку. Она так и осталась сидеть у его постели, а Гарри выбрался наружу, больше всего на свете мечтая оказаться как можно дальше от неё.

Глава 18

«Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора»

Всходило солнце, над головой раскинулось огромное выцветшее небо во всей своей чистоте и беспредельности, равнодушное к Гарри и его страданиям. Он сел у входа в палатку и глубоко вдохнул умытый воздух. Просто быть живым, смотреть, как солнце поднимается над блистающими снежными холмами, — это же величайшее сокровище на земле, но Гарри сейчас был неспособен его оценить. Всё в нём онемело от сознания страшной беды — потери волшебной палочки. Перед ним лежала укутанная снегом долина, в сверкающей тишине разносился далёкий колокольный звон.

Гарри, сам того не замечая, впился пальцами в собственные руки, как будто старался победить физическую боль. Он несчитанное множество раз проливал свою кровь, однажды лишился всех костей в правой руке, и нынешнее путешествие оставило шрамы у него на груди и на запястье вдобавок к тем, что уже были на руке и на лбу, но никогда ещё он не чувствовал себя настолько беспомощным, голым и беззащитным, как теперь, словно у него отобрали большую часть магической силы. Он совершенно точно знал, что ответила бы Гермиона, расскажи он ей об этом: волшебная палочка может не больше того, что умеет сам волшебник. Только она ошибается, она ведь не видела, как волшебная палочка Гарри сама собой повернулась, точно стрелка компаса, и выстрелила во врага струёй золотого огня. Теперь его больше не защищает родство двух волшебных палочек. Раньше он сам не понимал, как сильно полагался на эту защиту.

Гарри вытащил из кармана половинки волшебной палочки и, не глядя, сунул их в мешочек Хагрида, висевший у него на шее. Мешочек был уже битком набит разными бесполезными обломками. Гарри нащупал сквозь ишачью кожу свой старый снитч и чуть было не поддался искушению выбросить его вон. Упрямо хранящий свою тайну, бесполезный, никчёмный, как и всё, что оставил ему Дамблдор…

Злость на Дамблдора вдруг нахлынула на Гарри потоком раскалённой лавы, обжигая всё внутри, сметая все прочие чувства. Они с отчаяния уговорили самих себя, будто в Годриковой Впадине найдутся ответы на все вопросы, вообразили, будто обязаны явиться туда по некоему тайному плану Дамблдора, но не было на самом деле ни карты, ни плана. Дамблдор предоставил им тыкаться вслепую в темноте, в одиночку сражаться с неведомыми и небывалыми ужасами, ничего не объяснил, никогда ничего не давал бескорыстно. Меча как не было, так и нет, а теперь ещё нет и волшебной палочки. И фотографию вора Гарри уронил, по ней Волан-де-Морт без труда выяснит, кто это такой… Теперь Волан-де-Морт знает всё, что ему нужно…

— Гарри! — Гермиона подходила нерешительно, как будто боялась, что он её заколдует её же собственной волшебной палочкой. Вся заплаканная, она присела рядом с ним на корточки, держа дрожащими руками две чашки с чаем и ещё что-то объёмистое зажав под мышкой.

— Спасибо, — буркнул Гарри, принимая чашку.

— Можно с тобой поговорить?

— Да, — ответил Гарри, чтобы не обижать её.

— Помнишь, ты хотел узнать, что за человек был на фотографии? Так вот, у меня тут книга…

Она робко положила ему на колени «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» — новенький, идеально чистый экземпляр.

— Как? Откуда?

— Валялась в доме у Батильды… Из неё торчала вот эта записка.

Гермиона прочла вслух несколько строк, набросанных ядовито-зелёными чернилами:

— «Дорогая Батти, спасибо за помощь. Дарю экземпляр книги, надеюсь, тебе понравится. Ты всё мне открыла, хотя, быть может, не помнишь об этом. Рита».

— Я думаю, книгу принесли, когда настоящая Батильда была ещё жива, только, наверное, читать уже не могла.

— Да, наверное.

Гарри с каким-то злорадством посмотрел в лицо Дамблдора: теперь он узнает всё то, что Дамблдор не считал нужным ему рассказывать, а тот не сможет ему помешать.

— Ты всё ещё сердишься на меня? — спросила Гермиона.

Из глаз у неё снова текли слёзы; Гарри понял, что его злость, должно быть, отразилась на лице.

— Нет, — тихо сказал он. — Нет, Гермиона, я знаю, что это вышло нечаянно. Ты замечательная, ты нас вытащила оттуда живыми. Если бы не ты, я бы сейчас уже был мёртв.

Она улыбнулась сквозь слёзы. Гарри постарался ответить на её улыбку, а потом уткнулся в книгу. Обложка плохо гнулась — очевидно, книгу ещё ни разу не открывали. Гарри перелистал страницы, отыскивая фотографии. Та, которую он искал, попалась почти сразу — молодой Дамблдор и его красивый приятель дружно хохотали над какой-то давно забытой шуткой. Гарри перевёл взгляд на подпись: «Альбус Дамблдор вскоре после смерти матери, со своим другом Геллертом Грин-де-Вальдом».