Гора из черного стекла - Тэд Уильямс

Каллиопа кивнула:

— Нам стоит посмотреть файлы.

Темнокожая женщина, встретившая их в административном корпусе, была так молода, что могла бы сойти за пациентку, но доктор Хейзел представила ее как своего ассистента. У девушки был нервный грустный взгляд, который, видимо, выработался под воздействием энергичной манеры начальницы. Она что-то шепнула директрисе. Но Каллиопа не расслышала.

— Что сделано, то сделано, Мириам.

Доктор Хейзел пригласила их в свой кабинет.

— Информации не очень много.

Быстрый просмотр на экране подтвердил ее слова. Файл Полли Мерапануи был достаточно большим и содержал записи ее пребывания в больнице: лекарства, дозировки, записи лечащего врача, пояснения о том, как она реагировала на групповую терапию, как выполняла различные задания. Было даже несколько слов о «трудностях» ее отношений с матерью. Последние записи сообщали, что она переведена в менее строгое заведение в Сиднее.

На Джонни Вулгару, он же Джонни Дарк, он же Джон Дред, не было никаких записей, кроме даты поступления и даты перевода в обычную тюрьму.

— А где же остальное? — спросила Каллиопа.

— Больше ничего нет, — не задумываясь ответила директриса. — Я не могу создать информацию специально для вас, детектив Скоурос. Похоже, он был тише воды, ниже травы и незаметно испарился через полгода.

Каллиопа вздохнула — бесполезно спорить с этой женщиной.

— Вы, конечно, понимаете, что это значит для нас?

Директриса пожала плечами:

— Повторюсь, я не могу создать информацию, если ее нет.

— Может быть, кто-то из персонала помнит его? Кто-то из врачей или охранников?

Директриса энергично затрясла головой.

— Штат полностью сменился с момента продажи больницы пять лет назад. Честно говоря, раньше здесь были некоторые сложности, лейтенант, поэтому новые владельцы решили начать с нуля. С частной больницей это возможно — никаких профсоюзов.

Трудно было сказать, считает ли доктор Хейзел это преимуществом или недостатком, но Каллиопа почему-то подумала, что верным будет первое.

Мириам подвинулась к директрисе и сказала что-то ей на ухо.

— Нет, конечно, — сказала доктор Хейзел. — Мириам говорит, что здесь есть один человек, который тогда работал в больнице, — Сэндифер, садовник. — При этом лицо ее окаменело. — Я наняла его, не зная, что он здесь раньше работал.

— Давайте поговорим с ним, — предложила Каллиопа.

— Мириам приведет его. Детектив Чан, я вас уже просила, будьте любезны, оставьте в покое досье.

Каллиопа ожидала увидеть небритого старика в желтой шляпе, но Сэндифер оказался крепким, симпатичным мужчиной около сорока, он носил прическу, модную лет десять назад.

Она подумала, что, возможно, садовник играет в каком-нибудь старомодном оркестре, а работу в больнице называет «своей дневной работой». Он был очень сдержан, пока Каллиопа не убедила доктора Хейзел, что хочет поговорить с ним наедине, поскольку присутствие начальницы смущает подчиненного.

Когда они оказались в пустом кабинете, Сэндифер разговорился:

— Вы работаете над этим делом?

— Нет, конечно. — Калиопе уже изрядно надоела Фивербрукская больница. — Мы просто ездим, встречаемся с людьми, потому что нам надоело торчать в полицейском участке. Вы знали пациента по имени Джон Вулгару?

Сэндифер выпятил нижнюю губу, раздумывая, потом отрицательно покачал головой.

— Джонни Дарка? — вмешался Чан. — Джона Дреда?

— Джонни Дреда! — Сэндифер захихикал. — Да, я помню малыша Джонни.

— Можете о нем рассказать?

Сэндифер откинулся на стуле, явно довольный собой.

— Могу только сказать, я очень рад, что не встречал его на воле. Он был настоящим психом, доложу я вам.

— Почему вы так думаете?

— Взять хотя бы его глаза. Вы видели когда-нибудь рыбьи глаза? Если они неподвижны, даже не скажешь, живые ли они. Такие же были у Джонни. Выродка страшнее я не видывал, а ведь среди ребят здесь попадаются очень опасные, доложу я вам.

У Каллиопы участился пульс, стараясь не смотреть на напарника, она спросила:

— Не знаете, что с ним случилось после того, как его выпустили? Может, вы подскажете, где он сейчас?

— Не знаю, но думаю, узнать нетрудно.

— Нетрудно?

Сэндифер перевел взгляд с Каллиопы на Стэна и обратно, стараясь понять, не насмехаются ли над ним.

— Потому что он мертв, мадам. Он — мертв.

Голоса в голове умолкли, но Ольге с большим трудом удавалось делать вид, что все нормально.

«Такое ощущение, будто я побывала в другом мире, — подумала она. — Вся моя жизнь уже не будет прежней».

Но реальный мир, конечно, выглядел так же, как и раньше, не были исключением ни штаб-квартира корпорации, ни здание, куда она часто заходила за отчетами и по делам. Потолки были все так же высоки, те же служащие суетились, как служки в большом соборе, в главном офисе на экране было то же лицо, с которым она прожила бок о бок столько лет. Звук был отключен, танцующий дядюшка Джингл занимал весь экран, беззвучно скользя в своих развивающихся широченных брюках, он двигался круг за кругом настолько быстро, что птички-мультяшки, добавленные для фона, не успевали за ним. Хотя Ольга Пирофски почти потеряла свои старые навыки, она не могла не заметить отточенности движений актера. С ним танцевала та новая девица из Мексики — или Нью-Мексико? Откуда бы та ни была, она была хороша. Роланд был прав.

«Я никогда и нигде уже не буду новой девушкой», — поняла Ольга, хотя ничего оригинального в этой мысли не было — она уже достигла возраста, когда начинают подумывать о пенсии, это ее огорчило. На какое-то время ей удалось убедить себя забыть то, что случилось ночью, те голоса, что пришли к ней и все изменили. Она забеспокоилась о детях, которых столько лет развлекала, и о том, как будет по ним скучать. Но те дети, о которых стоило волноваться, были внутри нее, и хотя голосов сейчас не слышно, они были там. Все изменилось. Со стороны может показаться, что это лишь еще один обычный день: дядюшка Джингл кружится по сцене, а сотни людей за декорациями помогают ему это делать, но Ольга знала, что по-прежнему уже не будет никогда.

Вице-президент компании — Фарнхэм или Фордхэм, она никак не могла запомнить его имя, да не очень и хотела — заканчивал телефонный разговор, прощаясь с кем-то на другом конце провода. Он улыбнулся Ольге и кивнул, показывая, что закончил разговор.

— Не знаю, почему я улыбаюсь, — он потряс головой, смущенный своей сумасбродной непредсказуемостью, потом принял озабоченное выражение лица. — Мы здесь, в «Оболос Энтертейнмент», будем скучать по вас, Ольга. Без вас шоу будет наверняка другим.