Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

Но с недавних пор все изменилось, стало по-настоящему. Ей требовалось слышать его голос. Щеки жгло от смущения, когда юный мечник небрежно брал ее за руку. Девушка готова была провалиться под землю, думая, что все смотрят на них, и одновременно мечтала о большем: о поцелуях! Кина недавно хвасталась, как ее тискал один из конюхов. Леди тогда высмеяла служанку, обозвав потаскухой, а на самом деле завидовала.

Юна непроизвольно коснулась пальцами резко пересохших губ. О поцелуях… а может быть, даже о большем, о том запретном, что происходит за закрытыми дверьми родительской спальни, когда дети видят третий сон.

Пожалуй, Рик был единственным, кто заслуживал… с кем бы она хотела разделить первый полет.

Кажется, это чувство называли любовью.

— Юная леди, для ванны все готово, — позвала из-за двери няня Свен.

— Сейчас, — неохотно откликнулась, продолжая вглядываться в тени за окном, прислушиваться к ночным шорохам.

Он придет. Рик обязательно поздравит ее с праздником. Просто задержался. Не мог же он забыть про ее день рождения! Мальчишки, конечно, глупые и несобранные, но не до такой же степени! Ей нужно подождать еще немного.

Свен, не удовлетворившись ответом, зашла в комнату. Охнула, всплеснула руками, поспешила сдернуть воспитанницу с подоконника и захлопнуть окно.

— Разве так можно! Вы же простудитесь!

— Я кровь от крови льда.

— Чепуха какая! И где вы только подобных фраз набрались?! Уж не от дворцового ли юнца?! Идемте! Ручки, ручки-то совсем замерзли! Идемте-ка скорее. А крыска тут пока посидит, на подоконнике.

Последний «взгляд» в окно: двор пустовал, как и пять минут назад.

В купальне привычно пахло серой и эфирными маслами. Мышцы плавились в горячей ванне словно воск, становясь мягкими и ленивыми. Юна погрузилась с головой, наслаждаясь чувством невесомости, растворяясь в нем, вверяя тело ласковой силе воды, выталкивающей ее к поверхности. Бесплотным призраком девушка потянулась к ждущему в комнате Спутнику. Может быть, именно сейчас Риккард кидает снежками в створки ее окна, надеясь привлечь внимание.

Темнота насмешливо молчала. Слишком далеко. Не достать. Не увидеть. Не узнать.

«Младые годы, пустые надежды».

«Повелитель? Я счастлива слышать вас, Великий Дракон».

Хаос нечасто баловал юную жрицу вниманием: что за дело бессмертному Древнему до забот мотылька-однодневки?! Тем больше ценила Юна их недолгие разговоры. Хаос, мудрый родитель, слушал и понимал ее, наставлял и поддерживал: он научил ее видеть глазами Спутника, объяснил, что за даром она владеет. Лишь N’eari Юна открывала душу. С ним делилась тревогами и печалями.

«Счастлива ли? Спроси свое сердце, дитя, что волнует его?»

От одного Великого Отца принимала правду, в которой не признавалась даже сама себе.

Рик… Риккард тиа Исланд, сын Альтэссы, меч, должный стать оплотом Предела. Чем может привлечь она юношу, которому пророчат будущее когтя Повелителя Севера? Знатностью рода? Красотой? Это для старой няни ее воспитанники самые лучшие: что Юна, что ее педант-кузен. А сколько смазливых девиц из верховных семей крутится при дворе?! Есть кого выбрать! Чистотой крови, силой пламени, заключенной в ее теле? Эта драгоценность подороже, чем прочие, но даже ее перечеркивает родовое увечье, проклятая слепота. Разве только дар смерти? Она никому не признавалась в проснувшейся силе. Но Рику собиралась сказать, чуть позже. Верила, он не испугается и не отвернется.

Юна открывала сердце Хаосу, выпускала потаенные страхи и сомнения.

Любит ли Рик ее?

Глупости! С чего тогда каждую свободную от учебы и тренировок минутку он спешит к ней, чтобы развеять ее скуку прогулкой по городу? Почему сбивается и замолкает, стоит коснуться некоторых тем?

Сегодня, когда Рик придет ее поздравить, она поцелует его, по-настоящему, по-взрослому, и это будет намного слаще и лучше, чем в хвастливых рассказах Кины. Небось врет кухаркина дочка, выдумала все!

Но… юношеское сердце пылко и переменчиво, а слова — стекло: красиво блестит на свету, но никогда не сравнится с алмазами. Глупо верить их пустому звону.

«Хочешь узнать, что чувствует он? Услышать его ответ?»

— Ах, юная леди! — причитания Свен разрушили транс. — Никак уснули!

От неожиданности Юна дернулась, хлебнула воды, резко вынырнула, вцепилась в борт, откашливаясь.

— Тише-тише, — няня, успокаивая, похлопывала по спине. — Эк вас разморило-то на жаре. И правда, давно в кровать пора. Гости, они утомляют. Ни одного ровесника ведь не позвали, все старики о делах болтают!

Позже Юна лежала на хрустящих простынях, натянув стеганое одеяло до носа. Подарки, отброшенные, валялись в углу: среди них не было одного, главного. Залетающий в приоткрытое — самую малость, чтобы няня не заметила — окно ветер перебирал пряди волос, словно желая разделить ее грусть и обиду.

Свернувшийся пасюк привычной тяжестью давил на живот.

Часы пробили полночь.

Рик так и не пришел.

***

Низкие тучи заволокли небо, скрыв звезды. Дворец Альтэссы возвышался справа черным обелиском, дремлющим драконом, готовым в любой момент пробудиться и обрушить гнев на непокорных. Воцарившуюся тишину нарушало лишь ржание лошадей в конюшне, редкий лай да стук кованых набоек сапог по оледенелой брусчатке мостовой.

Девушка бесшумно отступила в щель между пристройками, пропуская патруль. Ослепленные факелами и верой в безопасность столичных улиц стражники не отличались бдительностью и упустили тень, укрывшуюся во тьме. Ночной обход был простой данью традициям, и в дозор чаще всего отправляли алых, повинных в мелких нарушениях. Судя по болтовне о припрятанных игральных костях, урок не пошел на пользу.

Юна не шевелилась. Бродить по городу даже в самый глухой час, конечно, не запрещено, но если слепую дщерь Иньлэрт обнаружат за пределами родового особняка, возникнут вопросы, а вот вопросов девушка хотела бы избежать.

Из укрытия она осмелилась выйти лишь спустя пару минут после того, как стихло эхо разговоров.

Холодный ветер забрался под капюшон, мазнул по щеке. Пасюк на плече зашевелился, почуяв вблизи кошку. Девушка слегка прижала Спутника ладонью сквозь плащ, успокаивая.

Еще можно возвратиться назад. Отринуть безумную затею, скрыться за надежными стенами дома, лечь обратно в теплую и безопасную постель… Юна презрительно фыркнула: она не маленькая, чтобы верить в чудовищ. Более того некоторые, например, Кина, считают чудовищем ее саму. Ее, отмеченную благословением Древнего Дракона!

«Я дам тебе власть над судьбой. Если захочешь… если отважишься».

Дверь в портальную оказалась не заперта, а смотритель отсутствовал. В этом не было ничего странного: алый мог, например, отлучиться по малой нужде. И все же в том, что отпала необходимость объясняться со стражем, девушка увидела добрый знак. Хаос поддерживал свою жрицу.

Ступив в круг, Юна невольно оробела. До сих пор ей не приходилось покидать столицу северного клана, а уж о том, чтобы куда-то отправиться в одиночку, и речи не шло. Спустя секунду, когда стала очевидна уязвимость плана, к страху неизведанного добавились сомнения. Для открытия даже стационарного портала нужно обладать огромным запасом энергии, которого у птенца попросту нет. Не привлекать же мастеров перемещений: вряд ли те согласятся активировать для нее пространственное заклинание, скорее, сообщат старшим о неожиданном желании дочери отправиться в путешествие. Неужели ночному приключению суждено закончиться, не начавшись?

— Леди… Иньлэрт?

Она вздрогнула, испуганно обернулась на голос.

— Кто вы?

— Слуга Великого Владыки N'eari и ваш тоже, — незнакомый мужчина коснулся губами ее запястья, преклонил колено. — Я прошу, одолжите мне свою силу, Вестница.

— Мою силу? Но… — девушка отступила, прижимая руки к груди.

— Просто доверьтесь мне.

Мужчина подтолкнул ее в центр высеченной в камне гексаграммы. Ярко, пробившись сквозь вечную тьму, вспыхнули линии заклинания. Отчаянно пискнул пасюк, протискиваясь за шиворот — животные, даже Спутники, плохо переносили телепортацию.