Раскол - Рагнар Йонассон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
49
Интуиция Исрун не подвела: скандал, из-за которого Лауре пришлось оставить свою должность, не оказал значимого влияния на положение премьер-министра. Его политический авторитет нисколько не пострадал, и он по-прежнему внушал симпатию и доверие. Он согласился на одно-единственное телеинтервью по поводу Снорри, но честь пообщаться с ним выпала другой телекомпании, что Исрун не удивило. Поскольку именно она разворошила осиное гнездо, в число любимчиков Мартейнна Исрун не попала.
В интервью Мартейнн показал себя с весьма привлекательной стороны: он решительно осудил методы тех, кто распустил слухи, не подвергая, однако, слишком резкой критике Лауру, и отмел всякие инсинуации в свой адрес с улыбкой на устах, и весьма убедительно.
Прошло две недели. Внимание журналистов и блогеров переключилось на другие темы, и общественность потеряла интерес к скандалу в правительстве – новость перестала быть актуальной.
Исрун краем уха слышала, что Лаура и Мартейнн стали парой, однако никакого официального подтверждения тому не было – они тщательно оберегали свою личную жизнь от любопытных глаз. И можно было не сомневаться, что Лаура продолжит во всем поддерживать Мартейнна, а кроме того, ей не придется опасаться, что ее действия будут иметь юридические последствия: за распускание слухов никто ее в тюрьму не посадит.
Миновала неделя с тех пор, как Исрун позвонил ее врач.
– Здравствуйте, Исрун, – с теплотой в голосе сказал он, и она тут же почувствовала, как у нее сводит живот от страха.
– Здравствуйте, – промямлила она, во рту было так сухо, что ничего больше произнести она не смогла.
– Вот, пришли снимки, – сообщил врач. – Все выглядит замечательно.
У Исрун перехватило дыхание, и пару мгновений ей казалось, что у нее остановилось сердце. Она не ослышалась?
Наконец ей удалось выдавить из себя одно-единственное слово:
– Что?..
– Все выглядит замечательно, – повторил врач. – На снимках ничего не обнаружено – никаких новообразований. Все обстоит наилучшим образом, Исрун.
У нее словно гора с плеч упала. Болезнь, конечно, непредсказуема, но новости, которыми с ней поделился врач, несомненно, давали повод для оптимизма.
В последующие дни она вновь и вновь размышляла о том, стоит ли ей обсуждать проблемы со здоровьем с родственниками и коллегами.
Отец Исрун Орри переступил через свою гордыню и позвонил Анне, которая по-прежнему находилась на Фарерских островах. Исрун пообщалась с ними обоими и услышала две разные версии их телефонной беседы. Было, впрочем, очевидно, что возникшая между ними стена дала трещину. Исрун не сомневалась, что родители снова сойдутся еще до того, как наступит лето. Ей представлялось неразумным тревожить их в такой момент разговорами о своей болезни, тем более что она, судя по всему, отступила. Поэтому Исрун решила оставить пока все как есть.
То же касалось и ее коллег. Что она выиграет от того, что сообщит им о состоянии своего здоровья? Это была не та информация, которой хотелось делиться в профессиональной среде. Конкуренция за самые интересные редакционные задания была жесткой, да и место выпускающего редактора стало для нее вполне реальной перспективой. А для того, чтобы его занять, ей было необходимо оставаться сильной – как внутренне, так и внешне.
Все эти соображения, однако, не стоили ничего по сравнению с новостями, которыми Исрун обрадовал врач. Она порхала от счастья.
– По поводу вашего будущего я настроен оптимистично, – заключил он.
И в этот раз Исрун была склонна ему поверить.
Роберт не раз и не два пробовал дозвониться до Сюнны, но она так и не ответила. А потом ее номер вообще был деактивирован. Роберт, конечно, понимал, что вернуть Сюнну у него уже не получится, но кто мог запретить ему продолжать эти попытки? Ведь он по сути своей достойный человек, разве нет? Просто в какой-то момент наркотики полностью подчинили его себе.
После того как выяснилось, что Эмиль считал его убийцей Бильгьи, общественный суд признал его виновным, и Роберта в очередной раз вызвали на допрос – исключительно для проформы, поскольку никаких улик против него по-прежнему не имелось. Тюрьмы он избежал, а вот избавиться от воспоминаний о несчастной девушке, которая истекала кровью, после того как он ударил ее, а потом долго и мучительно умирала, ему было не суждено.
Роберт уехал из Исландии, махнув рукой на учебу. Родители сделали вид, будто верят ему, но не было никаких сомнений, что правда им известна, как и всем остальным.
Теперь ему предстояло начать все с чистого листа вдали от дома. И сделать это было непросто.
А кроме того, Роберта терзали кошмары. Они не оставляли его ни на одну ночь – стоило лишь сомкнуть веки.
50
Ари и Кристина сидели на кухне у него дома на Эйраргата. Ари отхлебывал чай, рассеянно глядя из окна на горы. Утром он, вместо того чтобы пойти в бассейн, совершил пробежку, после чего принял душ и теперь чувствовал себя обновленным человеком – духовно и физически. Погода как нельзя лучше подходила для таких занятий: слабо моросящий дождь, а в воздухе аромат весны.
После того как карантинные ограничения были сняты, Кристина стала частой гостьей в Сиглуфьордюре, да и Ари периодически навещал ее в Акюрейри.
Теперь, когда ему удалось вернуть ее расположение, он не мог позволить себе ни одного неверного шага.
– Как погода, ничего? – поинтересовалась Кристина.
– Очень даже ничего.
– Возможно, я когда-нибудь и привыкну к Сиглуфьордюру. – Она издала звонкий смешок, который так нравился Ари.
– Ну что ж, место для тебя в этом доме найдется, – заметил он.
– Не спеши, Ари. Тут надо подумать. С тех пор как появился туннель, нет никаких проблем, чтобы жить в Акюрейри, а работать в Сиглуфьордюре. Может, это тебе лучше ко мне переехать?
– Может быть, – кивнул он. – Хотя еще неизвестно, получу ли я эту должность.
Кристина улыбнулась:
– Конечно получишь. К тому же Томас обещал замолвить за тебя словечко. Я в тебе нисколько не сомневаюсь.
Общаться с Кристиной Ари было на удивление легко; видимо, пауза в их отношениях оказалась весьма благотворной, хотя расстались они не самым лучшим образом.
