Стеклянный трон - Сара Дж. Маас

Робко, как угловатая девочка-подросток, Селена подошла к принцу и поцеловала его в щеку, которая оказалась удивительно горячей. Может, принцев нужно целовать не так? Он смотрел на нее во все глаза. А вдруг ему что-то не понравилось? Скажем, губы у нее слишком влажные или липкие после конфет? Селена надеялась, что он не станет при ней вытирать щеку.

— Простите, что не приготовила вам подарка, — опустив глаза, сказала Селена.

— Я… да я и не ждал.

Дорин густо покраснел и оглянулся на часы.

— Даже позавтракать с тобой не удастся, — сказал он. — Мне нужно бежать. Увидимся в храме. А может, я зайду после бала? Я постараюсь уйти оттуда как можно раньше. Думаю, что Нехемия тоже там не задержится. Принц и принцесса имеют право уйти, когда им вздумается.

Селена впервые видела его в таком состоянии: смущенным, болтающим какую-то чепуху.

— Желаю хорошо повеселиться, — сказала она.

Дорин не хотел поворачиваться к ней спиной. Он попятился и едва не налетел на стол.

— Тогда я загляну к тебе, — снова сказал он. — После бала.

Селена поднесла руку ко рту, пряча улыбку. Неужели ее поцелуй привел его в такое смущение?

Принц подошел к двери.

— Всего хорошего, Селена, — произнес он.

Селена улыбнулась ему, блеснув красными зубами. Принц засмеялся, ответил ей поклоном и скрылся за дверью.

Оставшись одна, она решила взглянуть, как освоился живой подарок принца и нет ли первых неожиданностей. И вдруг ее пронзила мысль: «Нехемия придет на бал».

Поначалу это была просто мысль, но она потянула за собой другие, уже более тревожные раздумья. Если Нехемия и вправду причастна к убийству претендентов и если она каким-то образом сумела привезти в замок опасного, кровожадного зверя, который по ее приказу набрасывался и разрывал обезумевших от страха людей…

Ощущение утренней безмятежности напрочь исчезло. Допустим, поначалу у Нехемии были мысли просто сорвать состязания. Но после бойни, устроенной адарланскими солдатами, и гибели пятисот соплеменников эйлуэйская принцесса задумала отомстить. И лучшего места для отмщения, чем праздничный маскарад, не найти. В дни праздников люди становятся беспечными. В ответ на одну бойню устроить другую.

Селена трясла головой, прогоняя нелепые мысли. А вдруг они не такие уж нелепые? Что, если Нехемия приведет свое чудовище в зал?.. Селене не было бы жалко Кальтену и Перангона. Но ведь зверь не станет разбирать и вполне может кинуться на Дорина. Или на Шаола.

Сжимая кулаки, Селена ходила по спальне. Предупредить Шаола? Но если эта угроза лишь плод ее дурной фантазии, она бесповоротно разрушит свою дружбу с Нехемией, а заодно и все дипломатические усилия принцессы. Что же делать? Внушить себе, что это бред?

И зачем только эта проклятая мысль влетела ей в голову? Друзьям надо верить… пока они не продадут и не предадут тебя. С этим Селена тоже сталкивалась и потому привыкла обдумывать все варианты, включая и самые худшие. Возможно, Нехемия ничего не замышляет, а все это — кошмары собственного больного воображения Селены. Она бы с удовольствием посмеялась над своими идиотскими страхами. Но если этим вечером что-то случится…

Селена открыла дверь в гардеробную, окинула взглядом нарядные платья, развешанные вдоль стен. Шаол, конечно, будет вне себя от ярости, если она самовольно явится на бал, но это она выдержит. Она выдержит и застенок, если он прикажет бросить ее в тюрьму. Но вот если с ним что-то случится, этого она себе не простит. Уж пусть лучше ее риск окажется напрасным.

— Ты что, даже в Ильмас не улыбаешься? — спросила она Шаола, когда они шли к стеклянному храму, что стоял посреди восточного сада.

— Зато ты скалишь свои красные зубы, — буркнул он.

— Ладно, будем считать твою гримасу улыбкой, — заключила Селена, но тут же закрыла рот.

Обгоняя их, к храму прошли несколько придворных в сопровождении слуг.

— Удивительно, что ты сегодня не жалуешься. Помнится, в Самуинн ты мне все уши прожужжала о несправедливости.

Ну почему он не умеет шутить, как Дорин? Однажды Шаол сказал про нее, что такие женщины — не в его вкусе. Конечно, она не обязана соответствовать его вкусам, но это почему-то ее огорчало.

— А что толку жаловаться? — с наигранным равнодушием спросила Селена. — Можно подумать, от моих сетований ты растаешь и возьмешь меня на бал.

Нет, он никак не мог догадаться о ее замыслах. В них Селена посвятила только Фалипу, и та пообещала не донимать ее вопросами, когда она попросила подобрать ей соответствующий наряд и маску.

— Наверное, ты до сих пор мне не веришь, — сказала Селена.

Это было сказано беспечным тоном, даже с налетом игривости, но с плохо скрываемым сожалением. Что ж, ты сам виноват, Шаол Эстфол, если тебя интересует только мое участие в этом дурацком состязании и ничего за его пределами.

Шаол хмыкнул, и на его губах появилось подобие улыбки. Наследный принц порою говорил ей нелицеприятные вещи, но рядом с ним она никогда не чувствовала себя дурой или преступницей. Дорин мог позволить себе быть беспечным, а капитан королевской гвардии — нет. Как, впрочем, и любой ассасин. И потом, наверное, Шаол чувствует ее неприязнь к нему. Когда же она научится относиться к этому человеку с достойным равнодушием?

А за самовольное появление на балу Шаол ее точно по головке не погладит. Он ее все равно узнает, даже в самой хитроумной маске. На что же тогда она надеется? На свое умение не попадаться на глаза. И еще на то, что наказание не будет слишком суровым.

ГЛАВА 37

Внутри храм оказался просторнее, чем думала Селена. Сидя на одной из задних скамеек, она старательно сжимала губы, стараясь, чтобы никто не заметил ее все еще красных зубов.

В отличие от стеклянного замка стеклянный храм ей понравился. Узорчатые плитки известняка на полу — это все, что осталось от прежнего, каменного храма. Король Адарлана приказал его разрушить и заменить стеклянным. Стеклянный купол пропускал достаточно света, и потому свечей днем не зажигали. Поскольку сейчас купол был частично покрыт снегом, солнечный свет ложился красивыми пятнами на пол и скамьи из палисандрового дерева. Скамьи тянулись в две полосы, по сотне в каждой. Поскольку стены тоже были стеклянными, оконные витражи казались парящими в воздухе.

Селена встала. Ей хотелось разглядеть тех, кто впереди. На первой скамье расположились королева и Дорин. Несколько рядов позади них были заняты королевскими гвардейцами. Герцог Перангон с Кальтеной сидели по другую сторону прохода. Чуть поодаль от них Нехемия, а рядом с нею — придворные, имена которых Селена не помнила. Она пыталась высмотреть Нокса, Кэйна и остальных претендентов, но безуспешно. Что за нелепица? Почему ей разрешили прийти в храм, но не желают пускать на бал?

— Сядь! — сердито прошептал Шаол, дергая ее за платье.

Селена состроила ему гримасу и опустилась на мягкую скамью. Несколько прихожан обернулись в ее сторону. Все они были настолько разодетыми, что она невольно подумала, не перепутали ли они храмовую службу с вечерним балом.

В это время на каменный алтарь поднялась верховная жрица. Она встала посередине, высоко подняв руки над головой. Жрица была в темно-синей тунике, тонкой, почти прозрачной. Все пространство вокруг нее заполнилось темно-синими волнами складок. Длинные серебристые волосы жрицы ниспадали на плечи. Ни лент, ни украшений в них не было. На ее лбу синела вытатуированная восьмиконечная звезда, острые лучи которой почти упирались в волосы.

— Приветствую всех, кто пришел сюда, и да пребудет с вами благословение Богини и ее богов.

Селена подавила зевок. Она почитала богов, если они, конечно, существовали. В трудные минуты она даже обращалась к ним за помощью. Но боги — это одно, а затяжные и скучные церемонии… Селена всегда считала эти службы разновидностью пыток.

Она уже и не помнила, когда последний раз была в храме. Верховная жрица опустила руки и теперь медленно оглядывала собравшихся. Селена откинулась на спинку. Закрывать глаза она не решалась, боясь уснуть. Сейчас начнутся обычные молитвы, потом те, что читают на Ильмас. После молитв — проповедь, пение гимнов и наконец — процессия богов.

— Ну сколько можно ерзать? — шикнул на Селену Шаол.

— Который час? — спросила она.

Вместо ответа Шаол ущипнул ее за руку.

— В этот день мы празднуем окончание великого круговорота и начало нового, — торжественно произнесла верховная жрица. — В этот день Богиня родила своего первенца Лумаса, ставшего Повелителем богов. Вместе с его рождением на Эрилею пришла любовь, а хаос, сумевший проникнуть в наш мир через Врата Вэрда, был навсегда изгнан.

У Селены тяжелели веки. Она слишком рано проснулась, а после той неожиданной встречи с Нехемией она вообще спала урывками… Не в силах бороться со сном, Селена сдалась и отправилась в страну сновидений.