Реликт - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А? – сказал Пилип.
Ясен сдержал смешок. В своё время он тоже был ошеломлён масштабами действий, которые позволяли себе Создатели Игры. Но его специально учили непосредственные участники последней Игры, отец и учитель Дивий, поэтому он знал несравненно больше, чем воины дебрянской рати.
– С чего всё началось?
– Ладно, в двух словах, – согласился Влад. – Сначала наши предки запустили процесс рождения Конструктора.
– Который съел половину Лохитанги и улетел из Солнечной системы.
– Не перебивай. Лохитанга тогда была Марсом. Конструктор действительно ушёл и где-то там, в невообразимых далях Большой Вселенной, встретил одного из Игроков, который впоследствии направил его обратно, на территорию другого Игрока, ставшую полем Игры.
– В наш Метагалактический домен. Это я помню. А чем он так заинтересовал Игроков, что они превратили его в игровое поле?
– Этого я не знаю. Возможно, наша Метавселенная оказалась в их поле зрения случайно, возможно, их заинтересовал набор физических констант, позволяющий интенсифицировать процесс усложнения форм жизни. Это непринципиально. К тому времени Игра почти завершилась, а чтобы никто не смог воспользоваться «полем боя физик», испорченным торчащими из вакуума колючками нагуалей, победивший Игрок оградил его стенками.
– Превратив в Космориум.
– Именно. Конструктор прибыл к нам, чтобы оценить масштабы чистки игрового поля, и увидел, что в Космориуме благополучно живут и развиваются свои Игроки.
– Гея!
– Гея, Тартар, Чужая, Орилоух, подсистема галактик Вероники, населённая негуманами, о которой мы, к слову сказать, мало что знаем. Кроме того, он встретил второго Конструктора, наделённого специфически ориентированной психикой.
– Ты имеешь в виду Конструкторшу? То есть Госпожу? Дед писал, что её активировал Кроули.
– Да, Кроули. – Влад замолчал, заново переживая расставание с мамой и отцом. Ставр обещал помочь одному из Игроков в другом Метагалактическом домене и вернуться. Но даже не прислал ни одной весточки за двадцать лет. Ни разу. Где он, что с ним, с мамой? Живы ли? Может быть, его друг-Игрок тоже проиграл и всё закончилось печально?
– Надоел? – смутился Ясен.
– Нет, вспомнил кое-что.
– На чьей стороне тогда играл дед?
– На стороне интраморфов. Но их было слишком мало. Да и ушёл он до того, как началось Падение. А с ним ушли и другие патриархи-файверы, и это единственное, что меня утешает. Вместе они не пропадут. А нам следует поторопиться с твоей учёбой и тренировкой сенсинга. Надо поймать момент, когда к нам вернётся память и Сила, и опередить нашего злейшего друга.
– Кроули.
– Какая сила? – вставил слово Пилип.
Влад не ответил.
– А кто изменил Космориум, превратил его в Великую Равнину? – спросил Ясен, воображение которого рисовало ему красочные картины прошлых событий.
– Я подозреваю, – нехотя ответил Влад, теряя охоту к разговору, – что инициатором превращения нашего домена, пробитого нагуалями, в Заповедник был тот самый Игрок, который запустил к нам ФАГа.
– Фундаментального Агрессора? – пробормотал Ясен. – Но это было ещё до Катастрофы.
– Время для Игроков не имеет значения. Они вневременные существа, в отличие от нас.
– А что значит – в Заповедник? Мы же упали на Равнину, а не в…
– Боюсь, мы неправильно оценили эту реальность. Возможно, Великая Равнина – всего лишь окраина Заповедника невероятно сложных форм жизни. Кое-кто называет её резервацией. Наш Метагалактический домен просто «прицепили» к Заповеднику, изменив многие физические параметры. А поскольку Игрок не учёл возможности уцелевших разумных систем, этот край возбудился и начинает переходить в иное состояние.
Влад подумал, глотнул воды; дружинники слушали его, затаив дыхание.
– Я даже думаю, что именно твой дед предвидел эти события и «встроил» в ткань пространства какие-то фундаментальные принципы нейтрализации негативных последствий Игры.
– Закладки?
– Закладки – это всего лишь физические объекты, спрятанные в иных измерениях, речь идёт о физических законах.
– Заповедник! – медленно проговорил Ясен, смакуя это слово на языке и ощущая внутреннюю дрожь и восторг от распахнувшегося перед ним горизонта. – Я представить не мог!
– Ещё представишь. Вопросам конец. Всем отдыхать два часа.
Влад закрыл глаза.
Ясен встал, удерживая в памяти видение: по звёздному небу летит ослепительно-белый космический корабль. Как же это красиво!
Конь Ясена фыркнул, ударил копытом в «букет мха» под ногой. Он чувствовал дискомфорт.
Ясен очнулся, погладил животное по мохнатой шкуре.
– Спокойно, дружище, здесь мы в безопасности.
Подкрался сгорающий от любопытства Пилип.
– Твой отец был игроком в молодости, да?
Ясен невольно улыбнулся.
– Вряд ли он играл в те игры, которые ты имеешь в виду. Игроки, с которыми он встречался, занимались…
– Строительством вселенных, – подхватил разведчик, – я понял, не понял только, о каких таких вселенных вы говорите.
– Великая Равнина тебе хороша знакома?
– А то! Я же здесь живу.
– Вот она и создана кем-то из Игроков.
– Да ладно тебе!
– Я не шучу.
– Как это можно создать Равнину?
– Волшебство! – потряс пальцем Ясен, сам толком не понимая, что означает это слово.
– А-а… – растерянно протянул Пилип.
Чтобы не объяснять необъяснимое, Ясен сел спиной к «лепестку коралла»,