Тарзан (Сборник рассказов) - Эдгар Берроуз

В отличие от мужчин Опара, женщинам полагалось неукоснительно следить за чистотой тела, так что в прошлом Лэ много времени уделяла своему туалету, следила за ногтями, зубами, волосами, втирала в кожу ароматические мази – обычай, пришедший из развитой цивилизации древности и возведенный в разрушенном Опаре в ранг религиозного обряда.

Женщины завершили свой туалет, и Вамала объявил, что завтрак готов. Завтракать сели под тенью дерева рядом с палаткой. За немудреной лагерной трапезой Зора заметила необычное оживление вокруг шатров арабов, но не придала этому особого значения, потому что они и раньше переносили свои палатки с места на место.

После обеда Зора достала винтовку, почистила ствол и смазала механизм затвора. Она собралась идти на охоту, поскольку арабы охотиться отказались. Лэ наблюдала за ней с явным интересом. Затем Зора вместе с Вамалой и двумя чернокожими носильщиками ушли, а Лэ так и не решилась попросить, чтобы они взяли ее с собой; она ждала какого-нибудь приглашающего знака со стороны Зоры, однако напрасно.

Ибн Даммук был сыном одного из вождей племени Абу Батна и в экспедиции являлся правой рукой шейха. Он украдкой следил за женщинами на расстоянии и видел, что Зора Дрынова ушла из лагеря со слугой, который нес ее винтовку, и двумя носильщиками – наверное, отправились на охоту.

Некоторое время после ее ухода он молча сидел с двумя приятелями. Затем они встали и неторопливо направились к Лэ из Опара, сидевшей на складном стуле перед палаткой Зоры и погруженной в собственные мысли. Лэ смерила приближающихся мужчин пристальным взглядом. В ее душе всколыхнулась природная подозрительность к незнакомым людям. А когда те подошли поближе и стали видны их лица, она почувствовала внезапное недоверие. Они были совсем не похожи на Тарзана, а их хитрый хищный вид вызывал инстинктивное подозрение в дурных намерениях.

Подошедшие остановились перед ней, и Ибн Даммук, сын вождя, заговорил с ней тихим елейным голосом, который однако не мог обмануть Лэ.

Лэ высокомерно взирала на него. Она не понимала, что ей говорят, и не хотела понимать, ибо то, что она читала в его глазах, вызывало у нее омерзение. Она покачала головой и отвернулась, давая понять, что разговор окончен, но Ибн Даммук подошел вплотную и фамильярно положил руку на ее обнаженное плечо.

Лэ вспыхнула от ярости, вскочила со стула и выхватила кинжал. Ибн Даммук попятился, а второй ринулся к ней, намереваясь применить силу.

Наивный простак! Словно тигрица, бросилась она на него, и не успели остальные опомниться, как острое лезвие ножа Дареса, жреца Пламенеющего Бога, трижды вонзилось в грудь нападающего, и, громко застонав, он рухнул на землю мертвый.

Верховная жрица Опара стояла над убитым с пылающими от ярости глазами и с окровавленным кинжалом в руке. К их маленькой группе, привлеченные стонами, подбежали Абу Батн с остальными арабами.

– Назад! – крикнула Лэ. – Не смейте прикасаться к верховной жрице Пламенеющего Бога.

Слов они не поняли, но ее пылающие глаза и капающая с ножа кровь говорили сами за себя. Арабы враз загорланили и столпились вокруг Лэ, правда, на безопасном расстоянии.

– Что это значит, Ибн Даммук? – грозно спросил Абу Батн.

– Он только прикоснулся к ней, как она налетела на него, точно эль-адреа – повелитель с широкой головой.

– Пусть она и львица, – ответил Абу Батн, – но трогать ее нельзя.

– Аллах! – воскликнул Ибн Даммук. – Но укротить-то можно.

– Укрощением пусть займется тот, кто заплатит за нее много золотых монет, – возразил шейх. – От нас же требуется только засунуть ее в клетку. Окружайте дикарку, дети мои, и отберите нож. Свяжите ей за спиной руки, и к тому времени, как вернется вторая, мы должны собраться и быть готовыми к отходу.

Дюжина сильных молодчиков одновременно накинулась на Лэ.

– Поосторожнее с ней! Поосторожнее! – кричал Абу Батн, видя, что Лэ защищается, подобно львице. Размахивая кинжалом направо и налево, она поразила одного араба прямо в сердце и нескольких ранила, прежде чем ее одолели. В конце концов им удалось вырвать у нее оружие и связать руки.

Оставив двух воинов сторожить Лэ, Абу Батн созвал тех немногих чернокожих слуг, которые оставались в лагере, и велел им укладывать лагерное снаряжение и провиант. Пока под присмотром Ибн Даммука продолжались сборы, шейх обыскал палатки европейцев и особенно тщательно – палатки Зоры Дрыновой и Зверева, где рассчитывал обнаружить золото, которое, по слухам, начальник экспедиции имел в больших количествах. Однако его постигло разочарование, которое, впрочем, несколько сгладилось, так как в палатке Зоры нашлась коробка с крупной суммой денег, хотя и не столь крупной, как хотелось бы. А все потому, что предусмотрительный Зверев собственноручно закопал большую часть денег под полом своей палатки.

На охоте Зору поджидала неожиданная удача – прошло всего лишь чуть больше часа, и она обнаружила стадо антилоп. Двумя быстрыми выстрелами Зора уложила столько же животных. Подождав, пока носильщики освежуют туши, она неспешно вернулась в лагерь Ее мысли были отчасти заняты настораживающим по ведением арабов, однако она никак не ожидала приема который был уготован ей в лагере.

Зора шла впереди, Вамала с ее винтовкой – чуть сзади, а за ними носильщики, сгибающиеся под тяжестью ноши.

Не успела она войти в лагерь, как на тропу из-за кустов с обеих сторон выскочили арабы. Двое окружили Вамалу и вырвали у него оружие, остальные набросились на Зору. Она попыталась освободиться и вытащить револьвер, но атака произошла столь внезапно, что она не сумела ничего предпринять для своей защиты. Ее держали цепко и уже скручивали за спиной руки.

– Что все это значит? – возмутилась Зора. – Где шейх Абу Батн?

Мужчины в ответ рассмеялись.

– Скоро увидитесь, – произнес один. – У него гостья, которую он развлекает, поэтому не смог вас встретить.

При этих словах они вновь рассмеялись.

Зора шагнула вперед на поляну, откуда открывался вид на весь лагерь, и поразилась увиденному. Все палатки были разграблены. Арабы стояли в полном сборе, готовые выступить в путь. Каждый из них держал небольшой ранец, а перед немногими остававшимися в лагере чернокожими высились тяжеленные тюки с поклажей. Все остальное лагерное имущество, было свалено в кучу в центре поляны, и на глазах Зоры его подожгли факелами.

Ее повели через поляну к арабам, и тут она увидела меж двух воинов свою гостью со связанными, как и у нее самой, руками. Рядом, злобно ухмыляясь, стоял Абу Батн.

– Почему вы сделали это, Абу Батн? – обрушилась на него Зора.

– Аллаху неугодно, чтобы мы отдали свою землю белым, – сказал шейх. – Мы увидели свет и возвращаемся к своему народу.