Усобники - Борис Тумасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позвал великий князь своих воевод, совет держал. Мялись они, никто первым не решался высказаться. Наконец князь Константин Борисович заявил:
— Как ты, великий князь Андрей Александрович, хочешь, а я своих гридней на истребление не дам, ты уж прости меня.
Его сторону принял и воевода Дрозд. Насупился великий князь, сказал резко:
— Устрашились воеводы.
— Пустые слова твои, великий князь, — недовольно промолвил князь Ростовский. — Аль недруги перед нами? Свои же.
— К миру с ослушниками взываешь?
— Кто ослушник, князь Андрей? — со смешком спросил князь Константин Борисович.
— Москва Переяславское княжество на себя приняла.
— По воле покойного князя Ивана Дмитриевича, — возразил ростовский князь.
— С Переяславским княжеством великому князю разбираться.
Пожал плечами Константин Борисович и встал:
— В таком разе и судитесь с Даниилом Александровичем.
Сказал и вышел из шатра, а за ним последовал воевода Дрозд.
Князь Андрей Александрович повернулся к боярину Ереме:
— Вели дружине изготовиться в обратный путь. Поклонюсь хану Тохте, чтобы рассудил нас с Даниилом. Ежели так далее пойдет, не будет сладу с Москвой.
* * *Веселым хмельным застольем прощались Даниил Александрович и Михаил Ярославич. Вместе с ближними боярами пировали на горе. Сошлись в хоромах покойного князя Переяславского Ивана Дмитриевича. А кому места в просторной трапезной не досталось, тем столы во дворе поставили, благо день погожий, теплый.
По стенам трапезной — полки резные с посудой драгоценной, охотничьи трофеи, добытые переяславскими князьями, лук, который, по преданиям, повесил князь Ярослав Ярославич.
Князья Даниил Александрович и Михаил Ярославич сидели за дубовым столом на помосте, а ниже Юрий с Иваном да сын князя Тверского Александр, похожий на отца, — крупный, русоволосый, годами, как и Юрий.
Князья и бояре пили за дружбу, славили Всевышнего, что не довел до кровопролития, и удивлялись, отчего хан, милости которого так щедро сыпались на великого князя, на сей раз не послал Орду на Русь.
— Мыслимо ли, — говорил Даниил Александрович, положив руку на плечо Михаилу Ярославичу, — брат на брата войной шел!
Тверской князь кивнул, а Даниил продолжал:
— Мы с тобой, Михайло, от одних корней, Ярославовых, не забудем этого.
Иван к Юрию подался, шепнул:
— Предадут, ох как предадут, ровно Иуда Христа.
Александр услышал, однако не возразил. Может, и прав меньший Даниилович? Сыну тверского князя Иван не приглянулся: ни ростом не вышел, ни обличьем.
Говорили, умом Бог не обидел, но как в том убедиться, коли Александр с Иваном редко виделись?
— И оное случается? — насмешливо спросил Юрий у брата.
— Свершится, брат, и мы станем тому свидетелями.
— Ужели?
— Вспомни Священное Писание: когда пропоют петухи.
Юрий повернул голову к Александру:
— Чай, слыхал, о чем Иван плел, — так это хмель в нем взыграл, а то и потехи ради.
И поднял кубок:
— Мыслю, Тверь с Москвой одной веревкой связаны, пока Владимир над ними стоит.
В самом торце стола теснились переяславские бояре со своим посадником Игнатом, они тот разговор слышали. Посадник переглянулся с товарищами. Те кивнули, будто ведая, о чем Игнат сказывать будет. Встал кряжистый, седобородый посадник, заговорил трубным голосом:
— Князь Даниил Александрович, отныне ты нам князь и вместо отца. Одним уделом мы повязаны, и где главный город — Москва ли, Переяславль, — не о том мое слово. Мы, бояре переяславские, в чести были у князя Ивана, верим, и ты нас не обидишь.
Среди переяславцев прошел гул одобрения, а князь Даниил подошел к ним, руку поднял:
— Зрите, бояре, пальцы, и каждый из них мне дорог. Так и вы мне.
— Верим, князь.
А посадник свое гнет:
— Ужели кто в том сомнение держал? Мы, князь, не о том речь ведем: дал бы ты нам на княжение своего сына Юрия.
Нахмурился Даниил Александрович:
— Я, бояре, думал о том и с сыновьями разговор имел. Два удела ныне в один тугой узел связаны, и не дробить его — такова моя воля. Вас же, бояре, заверяю: вы мне так же любы, как и московские.
* * *Над притихшим, спящим Переяславлем подрагивали редкие крупные звезды. Поднялся Даниил Александрович по крутой лестнице на угловую стрельницу, осмотрелся. В серебристом свете луны смутно угадывался ближний лес. Там две деревни, одна за другой, но князю их не видно: все сливается в ночи. Темнеет освободившееся от снега поле. Днем на нем зеленеют латки озими. Совсем рядом с городом заросший кустами овраг.
Кутаясь в шубу, князь слушал, как перекликаются на стенах дозорные. Вот заухал сыч, заплакал обиженно. Воздух свежий, с весенним ночным морозцем. Дышалось легко, будто пил князь хмельное вино.
Вчера утром князь Даниил проводил тверичей, обнимались с Михаилом, в дружбе клялись. А на той неделе покинет Переяславль и он, Даниил, а здесь, в Переяславле, останется посадник Игнат. Пожалуй, лучше не сыскать: и разумом наделен, и характером тверд, справедлив. Боярин и люду переяславскому по сердцу.
В эти размышления неожиданно вмешался внутренний голос: понапрасну ты-де благодушествуешь. Аль запамятовал брата Андрея? Не даст он тебе покоя, наведет на Русь татар… Голос тихий, въедливый.
Вздрогнул Даниил. Правду, истинную правду услышал. Не оставит Андрей своих подлых замыслов, отправится с жалобой к Тохте, и ежели хан поверит ему, то вернется великий князь с татарами, как уже не единожды случалось, причинят разор Москве и Тверь достанут. Эвон, когда Андрей с Дмитрием тяжбу за великое княжество затеяли, кто помог владимирскому князю? Ордынцы. И за то Андрей с ними Русью расплачивался…
Спустился князь с башенки, направился в хоромы. Теперь его мысли перебросились на те дни, когда Андрей с Дмитрием враждовали. Андрей начал и его, Даниила, втянул. А чем у хана доверие заслужил? Наговорил: Дмитрий-де не на Орду, а на немцев и Литву смотрит.
Тохта тем словам поверил, разгневался на Дмитрия, и пришлось тому горе мыкать. Сначала бежал в Новгород, от новгородцев и псковичей вернулся во Владимир. Его поддержал хан Ногай, и это совсем распалило Тохту. Он послал в подмогу Андрею тумен своих воинов, и те, как неводом, прошлись по русским княжествам и посадили Андрея на великокняжеский стол, а Дмитрий доживал последние годы в Волоколамском монастыре.
В опочивальне Даниил улегся на широкое ложе, прикрылся шубой и всю ночь не сомкнул глаз — все вспоминал. Думал о нелегкой судьбе Руси. На мысль пришел брат Андрей и брат Дмитрий. Вспомнил, как боярин Стодол возвестил о его смерти… А было все так…
* * *Московские княжьи хоромы бревенчатые, между бревен сухим мхом переложены и оттого даже в самую лютую зиму жаркие. Палаты и сени просторные, с переходами, лесенками и башенками да все затейливой резьбой украшены. Хоромы поставлены три года назад и еще пахнут сосной.
У князя Даниила в волосах и в бороде уже седина серебрилась, он кряжист и в движениях нетороплив. Овдовел Даниил рано и с той поры так и живет с сыновьями. Старшему, Юрию, шестнадцать сравнялось, Ивану на четырнадцатое лето повернуло. Остальных трех Даниил Александрович в подгородном княжьем селе Ломотне держит под присмотром боярыни. Князь Даниил видится с ними время от времени.
В тот день воротившись с охоты, сели за стол. Трапезовал с сыновьями, когда вошел старый дворский. Даниил поднял глаза. Дворский сказал:
— Княже, гонец из Волока. Князь Дмитрий скончался. — И очи потупил.
Даниил резко поднялся, перекрестился:
— Упокой Господь его душу.
Повернулся к дворскому:
— Готовь коней, поеду с братом проститься.
Выехали на рассвете, едва засерело небо и начали гаснуть звезды. За князем следовало с десяток гридней, стремя в стремя скакал ближний боярин Стодол. Он рядом с Даниилом с того часа, как Александр Ярославич тому Москву в удел дал. С тех пор минуло три десятка лет.
Даниил перевел коня на шаг, пригладил пятерней бороду:
— Помнишь ли, Стодол, тот день, когда мы из Новгорода в Москву уезжали? Мне тогда десятый годок пошел, а ты в молодых боярах хаживал, и отец меня поучал: «Пусть тебе, Данилка, старшие братья за отца будут. Да землю бы вам заодно беречь». А по отцовской ли заповеди прожили?
Стодол промолчал, а Даниил вздохнул:
— Простишь ли меня, брат Дмитрий, и по правде ли мы жили?
Боярин повернул голову:
— Ты о чем, княже?
Даниил отмахнулся:
— Сам с собой я.
Господи, отчего ты создал человека так, что не всегда по желанию память возвращает его в прошлое, хорошее оно или плохое? Подчас человек и думать о том не хотел бы. Даниил встряхнул головой, словно прогоняя непрошеное, ан нет, вот оно наплыло…
* * *Нелегко начинал княжение Дмитрий. После смерти Невского его ближайшие бояре пытались подбить юного Дмитрия, княжившего в Переяславле-Залесском, против великого князя Ярослава Ярославича. В ту пору Даниил совсем малый был, и Дмитрий опекал его, жалел…