i 42cf63a15e16204e - Admin

   - Они хотят не только прикончить нас, но и поиграть нами в кукол, - будто не видя Олега, быстро зашептал Мальков, - в больших и самых особенных кукол.

   В комнате одна за одной активировались камеры, подмигивая атлетам своими красными глазками. За окном парили два дрона, едва не мешая друг другу, чтобы иметь лучший обзор происходящего.

   Олег не стал вступать в долгие и бесполезные разговоры. Вскочив на ноги и забыв про боль в руке, он одним движением перехватил оружие Алекса, а топор уже взмыл в воздух.

   - Она работает на них.

   Взгляд Малькова прояснился и он без тени страха уставился на Олега.

   Лезвие застыло.

   - Что?

   - Она работает на них, - кивая, повторил Алекс, - рыжеволосая девчонка. Думаешь, она могла пройти отбор, умея только ножами махать? Бред, ее убили бы первой, даже не раздумывая и не глядя на ее косу до задницы.

   - Ты лжешь, - только и смог выдохнуть Олег.

   Они стояли, не двигаясь, глядя друг на друга. Мальков не пытался вырвать свою палку, наблюдая, как по нее стекает струйка крови из поврежденной левой руки первого атлета. Топор начал подрагивать: держать такую тяжесть навесу оказалось непростой задачей даже для тренированного военного.

   - Поэтому я и пытался убить ее. Она хуже жнеца, - неприязненно продолжал Алекс, - потому что мы не знаем, какова ее задача.

   - Мне все равно.

   Олег готов был продолжить нападение, но вместо этого, все еще находясь под впечатлением от услышанного, пропустил удар ногой в живот. Он не упал только потому, что за ним оказалась стена, позволившая не растянуться на полу.

   От второго точно такого же удара, Олег отшатнулся, тут же получив по спине палкой.

   Мальков неплохо управлялся со своим громоздким оружием в небольшой комнате. Он успел изучить все торчащие из стен и пола обломки и сейчас с легкостью вращал шест не задевая их и не теряя скорости.

   Стоило отметить, что несмотря на все, удары у него не получались сильными. Уворачиваясь снова и снова или подставляя топор и сбивая темп вращения палки, Олег осматривал тело своего противника. На правом боку костюм был разорван, а торчащие из-под него тряпки говорили о том, что и Алексу тоже досталось. Напоролся ли он на какую-нибудь ловушку или столкнулся с медведем: неважно.

   Олег отклонился, пропуская очередной поворот шеста, и тут же шагнул вперед. Он оказался слишком близко, чтобы использовать топор. Пришлось, превозмогая боль, сжать левую ладонь и ткнуть пальцами точно в рану Алекса.

   Мужчина заревел от боли и выпустил шест из рук. Брызнувшая кровь из открывшейся рваной раны, полилась на пол. Скользя и не замолкая, оглашая весь дворец своими криками, Мальков дышал, как рыба, выброшенная на берег: широко открывал и закрывал рот, будто не глотая кислород. Он выскочил из спальни и, опираясь на стены, спотыкаясь о крупный мусор, пытался побежать по коридору, ведущему к лестнице.

   Олег шел за ним.

   Как с таким ранением он вообще продержался, думал он, глядя на настоящую реку крови, разлившуюся по следам атлетам.

   - Мы все большие куклы!

   Этот крик уже на самом деле был полон безумия. Боль сводила мужчину с ума. Он уже почти визжал, пытаясь ладонью как-то закрыть дыру в боку. Похоже, это было последствие выстрела, от которого он не смог уклониться. Охотничья дробь с близкого расстояния должна была разворотить кишечник. Долгая и мучительная смерть, но Мальков умудрялся держаться не хуже альбиноса, вдобавок еще и нанеся немало вреда своему противнику.

   Олег шел достаточно далеко позади, чтобы успеть среагировать на любую хитрость Алекса. Даже на бросок ножа.

   Это было не обычное лезвие с ручкой, а заточенная кость, прекрасно сбалансированная и предназначенная только для того, чтобы поражать цель с относительно безопасного расстояния. Кажется, на ней даже был какой-то узор, словно на ритуальном оружии африканских племен.

   Олег успел разглядеть это, когда нож пролетел в сантиметре от его глаза, сильно оцарапав кожу на многострадальной щеке. Не желая оставаться в долгу, он размахнулся и запустил в полет, казавшийся совершенно не предназначенным для этого, топор.

   У Малькова уже не осталось сил на резкие движения. Все, что он сделал, так это оттолкнулся от стены и с кроваво-безумной ухмылкой застыл посреди коридора. Лезвие вонзилось ему точно в грудь, вырвав из горла последний тяжелый хрип, множимый эхом под потолком.

   Сила удара подбросила атлета в воздух и швырнула вниз по ступенькам, до которых он пытался добраться.

   Одна за другой срабатывали ловушки: под тяжестью человеческого тела из боковых граней ступеней, разбивая тонкую облицовку, вырывались короткие стрелы и дротики, с блестящими титановыми наконечниками, способными дробить кости при соответствующей силе ускорения. Сила была достаточной. Все за несколько секунд, Олегу они показались застывшей вечностью, тело мертвого атлета было нашпиговано стрелами, торчащими ото всюду. Кровь текла, будто вода сквозь пальцы, заливая подножие лестницы.

   Олег пощупал свою щеку и отвернулся от этого зрелища. Он подошел к высокому окну у стены. За его спиной висел, опустившийся из-под потолка, квадрокоптер, почти не издавая никаких звуков.

   Мужчина закусил губу, чтобы сдержать рвущуюся наружу злость. Ему не стало легче, не стало проще. Это было первой смертью, от которой по ту сторону экранов зрители должны были просто зайтись в неистовом восторге, убеждаясь в правильности своих ставок или же разочаровываясь в выбранном фаворите.

   Глотая воздух короткими вдохами, Олег наблюдал, как высоко в небо над ареной взмывает красная сигнальная ракета и разрывается тучей ярких искр.

   Это был знак, что на одного участника в состязании стало меньше.

   Глава 10.

   Он стоял, упершись лбом в стекло и закрыв глаза.

   За окном начало светать. Солнца еще долго не будет видно из-за высоких стен вокруг арены, но утренние сумерки уже взялись за свое дело. Плотные облака, закрывающие небо ночью, начали рассеиваться, так и не пролившись на землю дождем. Светлые пятна медленно поползли по газону вокруг дворца. Проявился силуэт леса вокруг, издалека казавшийся не таким огромным, каким он являлся на самом деле.

   Левая рука безвольно свисала вдоль туловища. Пальцы мелко подрагивали. На ногтях засохла кровавая корка, почти такая же, как и под глазом. Царапина, оставшаяся на щеке, саднила, а горячая струйка алого цвета продолжала скатываться к подбородку и мелкими каплями падать на пол.

   Пальцы правой, сжатой в кулак, упирались в стену. Потрескавшаяся краска, будто сотней маленьких зубок, впивалась в костяшки. Напряжение в мышцах не спадало.

   Часто дыша, не обращая внимания на учащенное сердцебиение, Олег раздумывал над тем, что делать дальше. И больше всего его интересовало, почему он никак не может взять себя в руки. Была ли тому причиной непростительность ошибки и слишком многое поставленное на кон. Или же какой-то иной фактор, не такой очевидный, но разрушающий концентрацию изнутри.

   Состязание, и этим все сказано.

   Он не раз видел, как люди теряли себя, выходя на арену. Не забывали, кто они или зачем пришли, а именно теряли нить, связывающую их с реальным миром, который теперь казался совсем не таким, как раньше.

   Арена словно открывала темные стороны, но только не в нем самом, а во всем, что его окружало.

   Олег ударил рукой по стене. Еще раз. И еще. Снова и снова он делал это, пока вибрация не начала отдаваться в голове. Как назойливая мысль: выхода нет.

   Отсюда нельзя было исчезнуть, продырявив эту стену или какую-то другую. Нельзя сбежать из плена, в который сам же себя и посадил. Да и желание этого побега, рождено в страхе и в нем же должно умереть, чтобы осталась возможность пройти весь путь до конца, каким бы он ни был.

   Медленно выдохнув, Олег отстранился от стекла и посмотрел на запотевшую область. Обернулся. Камера все еще болталась в воздухе неподалеку, нацелив свой объектив на атлета. Мужчина скривил губы и вывел на окне пальцем лаконичную надпись, будто ночную температуру, уже ставшую привычной в это время года: минус один.

   Сделав шаг в сторону, чтобы оказаться в тени стены, не думая о том, что его все равно снимают в спектре не доступном глазу человека, Олег потер лицо руками. Выглядел он, наверное, страшно: кровь и грязь, спутанные волосы, раны, ссадины и шрамы. Но глаза, глаза были не безумны, истончая все туже холодность, что и раньше, до начала состязания. Правда ли это было так или Олег лишь убеждал себя в этом, он вряд ли когда-нибудь узнает. Но ему было куда спокойнее думать, что сумасшедшим он не выглядит.

   Нужно было собрать все оружие и продолжать искать припасы.

   Олег же продолжал стоять на месте и таращиться перед собой, не выбирая точки для фокусировки. Ему казалось, что вот-вот даже камера потеряет к нему интерес, но дрон продолжал мерно жужжать, еще ближе подлетев к его лицу, будто дразня попробовать схватить эту штуку.