За мгновение до мечты - Галина Мишарина

Бьёрн стал снижаться и быстро нашел свободное место. Он вышел и открыл мне дверцу, потому что я, отчаянно дергая ручку, никак не могла вылезти.

– Тихо, милая. Не переживай так.

– Куда? Сюда? Туда?

Идти пришлось долго, и я запыхалась на быстром беге. Бьёрн указал на служащего за стойкой.

– Он должен знать.

Я ринулась вперед, обогнав мужчин. Сердце грохотало, словно камень, ударяясь о грудную клетку.

– Торговое судно «Хряк»?!

– Отбыло полчаса назад, – сказал тот, не поднимая глаз. – В направлении Третьей завесы.

Я отошла от него, Бьёрн и Элиас покосились, ожидая очередных воплей, но орать посреди порта я не посмела. Все. Конец. Разве можно теперь найти малышку? А ведь мы были так близки к цели! Всего тридцать минут, жалких тридцать минут!

Бьёрн о чем-то спрашивал служащего, а у меня перед глазами разрасталась черная дыра. Задыхаясь, я присела на прозрачную скамью и уставилась в окно.

Прости, Любима. Хреновая из меня получилась мать… я не смогла. Обещала себе, клялась… и не справилась.

Прикосновение заставило меня затравленно вскинуть голову.

– Возвращаемся на корабль, – сказал Бьёрн.

– Д-да.

– Ты как?

Я посмотрела ему в глаза.

– Никак, Бьёрн. Меня не осталось. Не спрашивай, или я… Не надо.

Он тихо вздохнул и повел меня обратно к машине. Обратный путь прошел в гробовом молчании, и, когда я поднялась по трапу, то сразу направилась в свою каюту. Мне нужно было побыть одной, пережить горе, как-то с ним справиться. Мочи не было раздумывать об очередном «удачном» плане спасения. Я честно пыталась сдержаться, но не смогла. Снова эмоции переполнили исстрадавшееся сердце, и стало больно дышать.

Я металась по комнате, врезаясь в стены и ударяя о них кулаками. Я скрежетала зубами, чувствуя, что тело превратилось в дрожащий от боли железный штырь. Выла, понимая, что раны не затянуться и с этой болью придется жить. Моя дочка. Та, ради кого стоило пройти через Ад и вернуться. Увижу ли я её снова? Увидит ли она наш дом и сад, заливное небо и горы в потоках тумана?

В конце концов, мои силы иссякли, и я разрыдалась, спрятавшись в углу за стулом. Дыхания не хватало, я размазывала слезы и снова и снова болью прокладывала путь внутри себя. Уж лучше смерть, чем эта мука…

Большие, грубые руки оторвали меня от пола.

– Успокойся немедленно!

Бьёрн встряхнул меня, но сделал только хуже.

– Таиса, черт побери, хватит!

Я заплакала еще горше. Нет у него для меня нежности, и не будет уже никогда.

– Я не стану хорошей женой. Ты правильно сделал, что бросил меня.

– Жалости к себе только не хватало! – сказал он и жестко взял меня за подбородок. – Выслушай меня.

Я продолжала плакать, словно его не было рядом.

– Тая! – воскликнул он. – Пожалуйста, замолчи… Умоляю, не надо так. Я не могу больше выносить твоих страданий. Помолчи! – он впился в мои губы, и я захлебнулась на очередной гласной. – Помолчи, малышка. Просто замолчи. Я здесь, с тобой, и больше никогда тебя не брошу. Да услышь же ты меня! – моя голова мотнулась. – Я люблю тебя, глупая женщина! Люблю! Ты слышишь? Я ушел не потому, что хотел этого! Мне нужны вы обе, и я верну нашу дочь любой ценой! Я клянусь, Тая. Ты снова её обнимешь.

Теперь я тихо плакала ему в плечо, и слезы стали целебными, а не злыми. Врать он не умел, и правда была сладким ветром, что несет добрые перемены.

– Прости меня. Я причинил тебе столько зла, – пробормотал Бьёрн, обхватив меня руками и баюкая, как ребенка. – Мы вернем ее. Ты мне веришь? Хотя не отвечай. Знаю, что да.

Мы молчали. Он слушал, как я всхлипываю, я считала удары его сердца. Мы снова встретились только сейчас, а не тогда в пустыне. Там оба были слишком взволнованы, расстроены, возбуждены. Сейчас мне было спокойно и не хотелось думать сразу о многом, лишь о нем, мужчине рядом со мной.

Он снова мой? Я могу вести себя как прежде? И, если вдруг ошибусь, он не станет корить меня за это только потому, что родился терронцем? Люди вокруг очень постарались внушить мне недобрые чувства ко всем, кто называл эту планету своей родиной. Но Бьёрн никогда не был злодеем. Бэрд, и только он повинен в наших бедах! Он и его чокнутая сестра!

– Ты простишь меня? – тихо спросил Бьёрн, и я ответила едва слышно:

– Да. Я тосковала по тебе. – И потерлась щекой о его теплое плечо.

– И я скучал, Тая. Очень. По твоей искренности, нежности и… сладости.

Он жадно поцеловал меня, настырным языком раздвинул губы, прижал к себе так, что дыхание перехватило. Я совсем забыла, каково целоваться с ним, и, соскучившись, ответила со всей жадностью. Никакая пища не могла дать подобного насыщения. Я запустила пальцы ему под майку и наткнулась на плотную повязку.

– Бьёрн?..

– Это пустяки. Немного помял ребра. Какая к черту разница? Ты снова моя, – прошептал он, проводя губами по моей шее. – Сейчас, потом и всегда. Ты хочешь этого? У тебя ведь нет другого?

Голос его звучал повелительно, гневно, и в то же время отчаянно.

– Нет, Бьёрн, – выговорила я. – Мне был нужен только ты.

– Моя.

– Твоя.

– Всегда.

– Навсегда…

Он снова поцеловал меня, а потом принялся баюкать, тихо напевая какую-то мирную мелодию. Через минуту я уже спала, и вместо снов окружали уставшие мысли только белые пушистые облака. Бьёрн был рядом, его руки создавали надежную защиту от плохих воспоминаний. Он не будил меня вплоть до того момента, как мы приблизились к завесе.

– Тая, пора.

Я проглотила его слова, и совсем как в детстве пробормотала:

– А можно еще минутку?

– Можно, – проворчал он и уткнулся носом в мою щеку. – Ты словно сон, Тая. Я бы очень хотел вернуться в тот день и все исправить. В первую очередь, избил бы Бэрда до полусмерти.

– Да, он повел себя как трус. Но его сестра…

– Он сказал тебе, что ее ребенок – мой сын?

– И соврал.

– Да. К тому времени, как она родила, мы уже полтора года как не виделись. Я был в долгой