Не плачь по мне, Аргентина - Виктор Бурцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я плохо вас понимаю.
– Вы мне не поверите все равно. Но факт, что я все еще тут, сам по себе должен кое о чем говорить.
Рауль молча рассматривал Антона.
– Но относительно вас, Рауль, у меня есть кое-какие планы.
– Я разбит параличом, если вы не заметили.
– Но голова-то еще работает?
– Возможно. – Ловега покосился на столик, и сидевший рядом человек тут же подал ему стакан воды.
– Этого вполне достаточно. Дело в том, что кто-то должен возглавить подполье после смерти Кристобаля.
Рауль молчал.
– Это должен быть человек, который может остановить войну с новой властью на условиях, выгодных самой власти.
– Это как же?
– Сейчас монтонерос – подонки, которые устраивают взрывы, погромы и теракты. Так вы выглядите в глазах общественности. Недавняя манифестация тому примером. Власть будет вынуждена, повторяю, вынуждена развязать ответный террор. И помочь вам в вашей борьбе будет некому. Даже соцстраны не станут мараться помощью террористам и бандитам, которые прикрываются марксистскими идеалами. Вы останетесь в изоляции и неминуемо будете раздавлены хунтой. Пока из живых лидеров остались только вы и Кристобаль.
– Да, но я не могу руководить из больницы.
– Это не проблема. – Антон пожал плечами. – У вас есть надежное место?
– Найдется.
– А прикормленный доктор?
– Конечно. В моем возрасте это полезно.
– Отлично.
Через пятнадцать минут они катили тележку с Раулем по больничному коридору. Тележка была старая, железная. Таманский решил, что Антон взял ее в морге. Колесики грохотали и вращались с ужасающим визгом. Из палат выглядывали редкие больные. Наконец выскочила медсестра.
– Что происходит?!
– Поднажмем, – сказал Антон, и процессия ускорилась.
– Стойте! – Медсестра побежала следом.
Когда они выскочили в вестибюль, дорогу им преградил охранник.
– Не останавливаемся!
Отчаянно грохочущая тележка едва не сбила парня с ног, толкнула дверь и оказалась на улице. Антон задержался.
– Сеньоры и сеньориты! – Он поднял вверх руку. – Прошу без паники! Вас только что покинул пациент, который мог причинить вам множество хлопот. Счет в больничную кассу будет оплачен своевременно.
Он выскочил за дверь, чтобы запрыгнуть в подъехавший автомобиль.
– Послушайте, Рауль, мне нужно десять человек. Надежных, как… Как скала!
Ловега, лежавший на заднем сиденье, прохрипел:
– Найдется! Если выберемся, то найдется!
Машина колесила по улицам Буэнос-Айреса.
– Как стало пусто, – обратил внимание Таманский. – Раньше тут всегда были пробки. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь! – почему-то радостно сообщил Антон. – Угроза попасть под комендантский час положительно сказывается на дорожном движении. Вы, кстати, запоминайте, запоминайте! Получится замечательная статья!
Они говорили по-русски, Антон обратил внимание, что Рауль жадно вслушивается в звуки незнакомой речи, и пояснил:
– Мой друг удивляется тому, что нет пробок. Военные справились с проблемой движения!
Ловега слабо улыбнулся.
– Кстати, как вы считаете, ваш друг Джобс все еще тут или уже смылся?
– Почему вы спрашиваете?
– Очень странный тип, я все гадаю, будет он участвовать в предстоящей игре или нет.
Таманский пожал плечами.
Машина направлялась к северному выезду из города.
– Кстати, Рауль, вам этот автомобиль дорог?
– Не слишком. Он краденый.
Антон понимающе кивнул.
– Вы мне чем-то напоминаете главу банды. Эдакого босса мафии, как его принято изображать в американском кино.
– Я иногда думаю, – Ловега дышал тяжело, с присвистом, – что между нами нет никакой разницы. Просто на каком-то этапе наши интересы расходятся.
– Ваши интересы с мафией?
– Да, конечно. Нам обоим не нравится нынешняя власть. Но цели у нас разные. Революционер мыслит шире.
Впереди показался блокпост. Деревянные ежи, обмотанные колючей проволокой. Из мешков сложено пулеметное гнездо, ствол смотрит куда-то в небо. Трое солдат скучают около шлагбаума. Когда показался автомобиль, они оживились. Двое взяли винтовки на изготовку, третий полез за мешки.
– Подбавь газу! – крикнул Антон и высунулся в окно. – ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!
– Что он делает?! – Таманский придерживал совсем взбесившегося товарища.
Рауль начал издавать странные лающие звуки. Костя с трудом понял, что это смех.
– ПОМОГИТЕ! – надрывался Ракушкин и размахивал какой-то тряпкой. – Солдаты армии Аргентины, помогите нам!
Машина на огромной скорости приближалась к блокпосту. Из-за мешков выскочил сержант. Он что-то орал солдатам, размахивал руками, и Таманский понял, что сейчас произойдет. Он завопил и потянул Антона внутрь.
Солдаты вскинули винтовки. Машину метнуло вправо. Затем влево.
Лобовое стекло разлетелось на мелкие кусочки, на Таманского навалился Антон. Под Костей что-то хрипел Ловега.
Автомобиль метался по трассе, как безумный. Потом раздался оглушительный треск, что-то грохнуло. На какой-то момент машина зависла в воздухе. Таманский зажмурился, всем телом ощущая, как его ломает о все углы, бьет о крышу… Но нет! Автомобиль бахнулся днищем и, надсадно рыча мотором, понесся дальше.
Что-то пару раз ударилось в багажник сзади, словно камешки из-под колес. Сильный ветер гулял по салону.
Таманский поднял голову.
– Рауль, вы живы? – поинтересовался Антон.
– Кажется, – прохрипел Ловега. – Если доеду до точки назначения, то буду жить вечно. Вы псих, сеньор Ракушкин. У вас не все дома!
– Иногда. – Антон обессиленно откинулся на сиденье. – Но не сегодня. Блокпост с деревянным шлагбаумом, без бронетехники, с одним пулеметом и солдатами, которые и на стрельбах-то бывали хорошо если один раз. Погодите, через неделю из Буэнос-Айреса мышь не выскользнет. Железобетонные блоки. БТР. Увеличенный офицерский состав. Рауль, армия не готова воевать. Если бы не сержант, нас бы вообще пропустили без единого выстрела. Пулеметчика трясло вместе с пулеметом… о чем вы говорите? Но есть один печальный момент. Машину надо бросать. Погоня будет.
Водитель прижался к правой обочине. Остановился.
– Так, аккуратно вытаскиваем Рауля… – распорядился Антон. Но водитель не пошевелился.
– Вытаскивайте сами, – сказал он тяжело. – Я поеду дальше и уведу их далеко. Эти места я знаю. Носилки в багажнике. Я уеду на запад, а вы идите к морю. Там деревня.
Таманский увидел, что парень прижимает к груди руку. Из-под плотно сжатых пальцев пробивалась кровь.
75
В Буэнос-Айрес возвращались уже вечером, почти в полной темноте.
Антону удалось уговорить какого-то индейца отвезти их в город. Старик спрятал деньги в карман поношенных брюк и ушел в сарай, который, видимо, служил ему гаражом. Изнутри донесся рык, потом выстрел, потом все стихло.
– Он там кого-то убил? – спросил Антон Таманского.
– Меня не спрашивай.
Через некоторое время рык повторился. Поднялся до рева, потом стал стихать и перешел в голодное урчание. Вспыхнул свет, и наружу выехал, покачиваясь на рессорах, здоровенный пикап. Машина постоянно норовила заглохнуть, и индеец часто подгазовывал.
– Ого, – прошептал Таманский. – У моего деда такая стоит. В деревне. Только не заводится уже. Лет сто.
Антон легко запрыгнул в кузов, подал Косте руку.
– Залезайте.
Автомобиль тронулся. Его подбрасывало и трясло даже на самых мелких камешках. Косте приходилось цепляться за поручни изо всех сил, чтобы не вылететь наружу.
– В город нас не пустят, – прокричал Антон, стараясь перекрыть рев двигателя. – Попробуем обойти блокпост.
– Не проще ли было пересидеть в деревне?
– Нет.
Таманский пожал плечами.
– Мне нужно домой, – неожиданно для самого себя сказал он.
Антон кинул на него непонимающий взгляд.
– Я имею в виду… – замялся Таманский. – Туда… Где я жил… в Буэнос-Айресе.
Ракушкин молчал, ожидая продолжения.
– Там меня ждут.
Костя вдруг понял, что слово «дом» у него теперь ассоциируется только с одним местом. С квартирой Маризы.
– А кто вас ждет дома? – спросил Ракушкин и поправился: – Я имею в виду в Союзе.
Таманский задумался.
Машина вышла на шоссе. Трясти стало меньше. Холодный ветер забирался под пиджак. Костя поднял воротник, скрестил руки на груди, чтобы хоть как-то согреться.
– Да никто…
– Жена? Дети?
– Детей нет. И не будет. Жена… – Костя пожал плечами.
– Понимаю. А тут?
Костя молчал. Ракушкин внимательно разглядывал его лицо.
– А знаете, – вдруг сказал Антон, – может ведь случиться, что… Что вы умрете. Погибнете.
Таманский посмотрел в глаза Антону.
– Понимаете, о чем я говорю? В Аргентине вот-вот разразится гражданская война. И мало ли что может случиться. Вы и сами отлично понимаете, что будет, если вы просто не вернетесь. Но если вы погибнете, все получится иначе.
