Не судите леди по одежде (ЛП) - Маклейн Сара

Желая оставить память о его любви, пусть и невозможной.

Дункан увеличивал темп, двигаясь в такт с её дыханием, вздохами, движением пальцев в его волосах и великолепных бёдер. А потом Джорджиана достигла пика. Дункан не отпускал её, поглаживая языком и нежно целуя во время разрядки.

Когда она в последний раз блаженно вздохнула, Дункан поднялся с колен, отчаянно стремясь оказаться внутри неё. Он с удовольствием наблюдал за охваченной страстью Джорджианой, которая, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, следила за тем, как он снимает пиджак и галстук. Дункан стянул рубашку через голову, опустил руки и подавил желание гордо выпятить грудь, когда внимание Джорджианы переключилось на его торс.

Она закрыла рот и нервно сглотнула.

Джорджиане явно нравилось зрелище, Дункан едва не зарычал от удовольствия.

– Посейдон, – прошептала она.

Он выгнул бровь в немом вопросе, размышляя, дождётся ли ответа, прежде чем сделает её своей. Навсегда.

Но вскоре Дункан смог перестать ломать на этот счёт голову и отделался от коварного шёпота в глубине разума, потому что она ответила:

– У тебя дома, в бассейне... – её пальцы пробежались по его плечу, вниз по изгибу руки. Еле сдерживаясь, чтобы не накинуться на Джорджиану, Дункан напряг бицепс, – ты напомнил мне Посейдона, выходящего из вод, – её пальцы двинулись к его мускулистому живота, – прекрасно сложенного, – прошлись по курчавой поросли, – такого красивого... – и добрались до плоского соска. Дункан едва не застонал. Она наклонилась вперёд и прижалась губами к его торсу.

Джорджиана отстранилась и встретилась с ним взглядом.

– Морского бога.

– А ты - моя сирена, – сказал он, запустив пальцы в волосы Джорджианы и приподняв её лицо.

– Надеюсь, что нет, – возразила она. Дункан молчал, ожидая объяснений. Она улыбнулась греховной улыбкой. – Посейдон мог устоять перед сиренами.

Дункан не мог устоять перед Джорджианой. Ни при каких обстоятельствах. Он завладел её ртом в глубоком, долгом поцелуе, она потянулась к ширинке на его брюках, и ему показалось, что он может умереть, пока она возится с пуговицами. Поэтому Дункан решил ей помочь.

– Нет, – сказала она, отстраняясь и глядя ему в глаза. – Я сама.

Он глубоко вздохнул, собираясь с духом.

– Не тяни.

Наконец, Джорджиана справилась с застёжкой, её руки скользнули внутрь и, о чудо, дотронулись до его естества. Когда она вынула его из брюк, Дункан тихо выругался. Он с наслаждением наблюдал за ней, за тем, как её глаза округлились, а рот приоткрылся. Дункан отдал бы всё своё состояние, лишь бы узнать, что она о нём думает. А потом кончик её розового язычка облизал нижнюю губу, и Джорджиана медленно провела по его плоти ладонями.

Один раз, другой.

Дункан остановил Джорджиану, накрыв её ладони своими.

– Хватит.

Она застыла, её взгляд метнулся к нему.

– Я... – Она замешкалась. И начала сначала: – Я сделала что-то не так?

Он замер, глядя в её широко распахнутые глаза, полные беспокойства и тревоги. Дункан прищурился. Он любил её. А она всё равно ему лгала.

– Нет. Не разыгрывай из себя саму невинность. Я хочу настоящую тебя. Не фальшивку. – Он обхватил её лицо руками и повернул к себе. – Меня не волнует прошлое. Только настоящее.

И будущее.

Нет. Нельзя о нём думать.

Оно не для Дункана.

В её прекрасных янтарных глазах промелькнуло нечто похожее на разочарование. Она отвела взгляд, потом посмотрела вниз, на его естество, которое держала в руках.

– Покажи, – наконец, прошептала Джорджиана. – Покажи мне, что тебе нравится.

Дункан снова завладел её ртом, желая вернуть их в настоящее. Он скользнул губами к её уху.

– Мне нравится всё, любимая. Нравится, когда мы прикасаемся друг другу. Нравится, когда ты крепко меня сжимаешь. – Она часто задышала, и он направил её руки вдоль его естества. – Мне нравятся твои прекрасные глаза. Мне нравится, когда ты на меня смотришь. Мне нравится, когда ты наблюдаешь за тем, как трогаешь меня. – Дункан отодвинулся, чтобы она смогла посмотреть вниз на их тела, на их руки, на его плоть, так близко от её. Так близко от того места, где Дункан мечтал оказаться. – Сказать тебе, что ещё мне нравится?

Она несколько раз его погладила, прежде чем страстно прошептать:

– Да.

"Я люблю тебя".

Нет, эти слова причинят боль им обоим.

Он проник одним пальцем в её тесные и влажные от желания и его ласк глубины.

– Мне нравятся твои прекрасные розовые губы.

Она напряжённо рассмеялась. Он просунул палец глубже, и смех замер на её губах, превратившись в судорожный вздох. Дункан поднял на неё глаза.

– И мне очень понравится, когда я окажусь внутри тебя.

Джорджиана встретилась с ним взглядом.

– Я хочу того же.

Он поцеловал Джорджиану, затем прижался лбом к её лбу, когда она разместила его у столь желанного входа в её тело. Дункан еле сдержал проклятие, ощутив горячее влажное лоно. Он вошёл в тесные глубины, и она резко втянула носом воздух. Тогда Дункан посмотрел ей в глаза, заметив в них беспокойство.

– Джорджиана? – проговорил он. Умирая от наслаждения, Дункан всё же чувствовал какую-то тревогу.

Она покачала головой.

– Всё в порядке.

Нет, не всё в порядке. Ей было больно. Он отстранился.

Джорджиана крепче стиснула его талию ногами.

– Нет. Пожалуйста. Сейчас.

Если бы он не знал о ней правды...

Она притянула его ближе к себе, и Дункан потерял мысль. Но вдруг у Джорджианы снова перехватило дыхание.

– Стой, – сказал он. – Позволь мне...

Он вышел из неё, затем снова начал проникать внутрь короткими, плавными движениями всё глубже и глубже, пока не погрузился до самого основания.

– Да, – прошептала она, Дункан наклонился и поцеловал её туда, где шея переходила в плечо. – Да.

Он и сам не смог бы сказать лучше.

Дункан отодвинулся и встретился с ней взглядом.

– Ну как?

Она прильнула к нему и с жаром впилась в его губы, просунув язычок ему в рот. Отстранившись, она проговорила:

– Великолепно. – Затем Джорджиана слегка его оттолкнула, чтобы посмотреть вниз. – Погляди на нас.

Он проследил за её взглядом, и его плоть, покоившаяся глубоко внутри, затвердела ещё сильнее. Джорджиана вздохнула и улыбнулась.

– Кажется, вы весьма довольны собой, сэр.

Боже. Как же он её любил.

Игривую. Блистательную. Прекрасную. Грешную.

Как же хотел остаться с ней навсегда.

Дункан улыбнулся в ответ.

– И могу придумать множество способов, как получить ещё больше удовольствия.

Она положила руки на его ягодицы и сжала их. Дункан застонал.

– Покажи.

Так он и сделал.

Он начал входить в неё в плавном, размеренном темпе, она вторила его движениям, приподнимая длинные ноги, произнося, как мантру, его имя, сначала мягко и едва слышно, а затем громко и блаженно, заставляя Дункана желать, чтобы этот момент никогда не кончался. Он обнял её одной рукой за талию, прижав к себе, Джорджиана крепко обвила руками его шею и вскрикнула.

Будто он собирался её покинуть.

Как будто он был на это способен.

Дункан никогда её не оставит.

Он увеличил темп и силу проникновений, в последний момент она отодвинулась от него и посмотрела ему в глаза.

– Сейчас, – страстно и удивлённо проговорила Джорджиана. Если бы его чёртова голова не была забита мыслями о ней, он смог бы расслышать намёк в этом слове. – Сейчас.

И впрямь, сейчас.

Она достигла пика, сжимая его плоть с такой силой, что Дункан всерьёз решил, что может не пережить блаженства. Он вошёл в неё резким толчком раз-другой, пока она произносила его имя. И вот уже его самого накрыла разрядка. Он вышел из неё, кончив так мощно и неистово, как никогда прежде.

В унисон с ней.

В этот момент он ясно понял, что это не Джорджиана больше не сможет наслаждаться ласками других мужчин.

Это он больше не сможет наслаждаться ласками других женщин. Не сможет наслаждаться жизнью.