Партизаны третьей мировой. Главный противник - Алексей Колентьев

Место которое я выбрал для своей лёжки оказалось не слишком удобным в плане маскировки. Поскольку план предусматривал как непременное условие хороший обзор, то более всего подошла плоская горка у самого берега реки, лишённая всякой растительности. Кроме нескольких пучков начавшей уже желтеть травы тут ничего не росло, поэтому пришлось прокапывать несколько неглубоких канав, в дополнение к тем, что часа полтора назад мы с Михасём рыли у завалов, в километре отсюда. Сумка с «выстрелами» к гранатомёту и сама эта довольно громоздкая труба теперь лежали рядом, ожидая своего часа. Перед выходом я ещё раз проверил обмотанные брикетами пластита три «выстрела», им предстояло сыграть роль тяжёлой артиллерии. Знаю, на взгляд мало знакомого с подобными трюками человека выглядит весьма опасно: граната начинает рыскать в полёте, теряет в дальности но чёрт возьми как она эффективна! Подобные штуки я научился делать давно, переняв это у чеченцев, рушивших целые здания запулив в окна только пару таких «гостинцев». Плюс наш пластит в обращении гораздо дружелюбнее, нежели чешский «сантекс» или пресловутая «С4». Снарядить дополнительным зарядом получилось только три из шести гранат, поэтому целиться придётся очень тщательно. Снова рот наполнился горечью — вспомнился разорённый схрон, где было порядка тридцати мин и десяток брусков пластита. Желание встретить этого импортного лесовика вновь стало допекать. Ощутимым усилием воли отогнав воспоминание о недавней неудаче, я сконцентрировался на своём секторе дороги. Время уже походило к четырём часам утра, но в конце августа рассвет ещё даже не начал заниматься — кругом царила чернильная ночная синева. Дорогу было заметно благодаря участкам сухой до белизны песчанно — глинистой почвы, неясными пятнами проглядывавшими даже в темноте. Трофейный прицел для наблюдения тут не годился, но сейчас и не было необходимости в подробном осмотре местности. Как рассказал мне при встрече очкарик Веня, колонна пойдёт по мосту не раньше десяти часов утра, а их отряд подтянется к переправе часам к шести. Поэтому у нас с артельщиками было достаточно времени для подготовки. Мы с Мишкой прорыли две канавы и залили их напалмом, а Семёныч следуя моим указаниям заложил фугас сделанный из 155мм снаряда и небольшого количества пластита. Как это у него вышло, по большому счёту не имело первостепенного значения: колонну стопорнут раньше, чем «бурлаки» дойдут до завалов и смогут принюхаться. Что касается подкрепления, то они вообще полетят сломя голову спасать своих и интересоваться станут в первую очередь нападавшими. Вообще я ожидаю, что командование амеров к такому повороту событий совершенно не готово, прежде всего морально. Нет, само собой у них были учения, может быть кто–то воевал на Востоке и попытается что–то предпринять. Однако не думаю, что им удастся расшифровать засаду полностью, тем более, что в оценках угрозы они станут опираться на доклады охраны конвоя, а те сообщат только о «туристах». Осмотрев свой арсенал, я проверил, всё ли под рукой и набрал на клавиатуре рации цифры сообщённые мне Очкариком. На рабочей частоте поклонников страйкбола пока царила тишина, думаю они ещё в дороге, по моим расчётам «туристы» подтянутся в течение часа — полутора. Переключившись на нашу волну, я дал длинный тоновый сигнал, в ответ чуть погодя откликнулись двумя короткими щелчками Михась и Варенуха. Оба уже на местах, пока всё штатно. Надвинув капюшон на глаза, я ещё раз проверил разложенное под руками оружие. Если есть возможность, автомат лучше положить рядом с собой так, чтобы в следующий миг можно было открыть огонь не в белый свет, а точно по противнику. Поскольку работать предстояло так сказать «соло», я оборудовал две ячейки, с секторами стрельбы. Тот что смотрел направо — более узкий, градусов в тридцать, для стрельбы из РПГ. Как только машина с инкассаторами съедет с моста и будет атакована «туристами», я угощу амеров моей фирменной гранаткой. Бронирование им не поможет, усиленный пластитом «выстрел» рассеет иностранный денежный автомобиль на атомы. Деньги непременно нужно будет уничтожить до того, как подтянется группа охотников за сокровищами, во главе с Матинелли. Иностранцы начнут выяснять отношения с Шерманом и Михась сможет нормально работать, а я помогу Вене и его незадачливым друзьям чем получится. Для последней задачи и была отрыта вторая ячейка где лежало моё верное «весло» и двенадцать снаряженных магазинов к нему, плюс десять гранат к «подствольнику», ещё четыре «рога» в подсумках на поясе, которые я приготовил для отхода. На случай, если первую нору засекут и накроют огнём раньше, чем я отстреляю все «выстрелы» к РПГ, вторую ячейку я соорудил ближе к склону холма. Теперь если сдетонируют оставшиеся гостинцы меня надёжно укроет от взрыва кубометров сорок землицы. Будучи реалистом, я не исключал, что выстрелить удастся только пару раз, а может только единожды. Но других компромиссных позиций вокруг не нашлось, хотя на поиски я потратил целых три дня. Обе позиции были удачными только в отношении ширины охвата секторов обстрела: отсюда я смогу бить во фланг идущей колонне, доставая огнём открытый стометровый участок перед мостом на левом берегу реки и более чем трёхсот метровый участок дороги по эту сторону переправы. Ценой была открытость местности и в случае согласованного перекрёстного огня всего двух пулемётов, меня просто прижмут к земле. Надежда только лишь на тотальную занятость, которую конвойщикам обеспечат своими атаками «туристы». Ещё раз оглядевшись по секторам убедился в бесполезности этого занятия — темень чернильно — синим покрывалом окутала лес и дорогу, даже если кто–то и пойдёт, увидеть это будет невозможно. Ориентироваться в такой ситуации лучше всего на слух, а пока никаких посторонних шумов, кроме отдалённой канонады слышно не было. Интересно, кто бы это мог быть? Но раз шумят, значит кто–то ещё кроме нас не сдался. Устроившись на остывшей за ночь земле как можно удобней, я мысленно вернулся к недавнему разговору с Вениамином, которого про себя так и продолжал называть Очкариком.

… К заветной сосне я подошёл вчерашним утром, которое выдалось холодным, уже по–осеннему стылым. Густой молочный туман пал на землю, скрывая всё на расстоянии вытянутой руки. Идти пришлось почти на ощупь, аккуратно ставя ноги и проверяя нет ли впереди корня или ямы. Вперёд и по сторонам в такой ситуации лучше особо не смотреть, если нужно осмотреться, приходится останавливаться. Это существенно снижает скорость передвижения и без того невеликую. Поэтому отключив зрение, я шёл полагаясь только на слух, обоняние и осязание, как это делает медведь. Этот массивный зверь, единственный в лесу по габаритам схож с человеком, его манеру передвигаться, я перенял уже давно и ни разу об этом не пожалел. Сейчас скорость была лишь не на много ниже обычной, шуметь по минимуму удавалось реже, но сейчас в тумане, звуки гасятся и источник по звуку вычислить гораздо сложнее. Было уже шесть пятнадцать, когда я добрался до места, но ещё на подходе понял, что кто–то сидит в кустах, метрах в десяти от сосны где я сказал Вене оставить гильзу. Человек притаившийся в кустах колючего боярышника всё сделал верно, но от него ощутимо разило кофе и ещё какой–то пахучей гадостью медицинского происхождения. После жизни вдали от цивилизации, нюх мой обострился, да и закрытые глаза помогали сосредоточится только на доступных чувствах. Это помогло верно определить источник запаха, а потом и услышать сдавленное дыхание курильщика. Человек подготовился и куревом не баловался по крайней мере часа четыре, но хрипловатое, с лёгким присвистом дыхание обычно чуть громче, даже если человек не запыхался и дышит ровно. Осторожно вынув из кармашка разгрузки удавку и намотав её на кулаки, я стал подбираться к затаившемуся человеку сзади, без труда определив место где тот затаился. Лёгкое колебание сырого воздуха исправно несло волны живого чуждого лесу запаха и я почти видел скорчившуюся на земле фигуру. Вот я уже на расстоянии десяти, потом пяти метров. Руки привычно прижаты локтями к корпусу и расставлены на уровне груди, шнур чуть провисает, готовый вытянуться в струну только на последней стадии броска. Вот цель уже в двух шагах: человек в амеровском лесном камуфляже, повёрнутой козырьком назад неуставной тёмно–серой кепке «бейсболке», короткий ствол импортного автомата замотан тряпочными ленточками…. В последний момент мне удалось удержать руки от броска, человек слегка сместился влево и из кармашка его куртки выглянула дужка очков. Сложив вместе особенности поведения и характерный абрис фигуры незнакомца, я в последний миг узнал в нём Вениамина. Спрятав удавку и успокоив чуть сбившееся от напора адреналина дыхание, я крепко перехватил пальцами левой руки кадык парня, правой удерживая его же палец правой руки от непроизвольного нажатия на спусковой крючок: