Лоцман - Джеймс Купер

Гардемарин не стал поддерживать разговор о погибшем судне, а благоразумно ухватился за мысль, поданную командиром.

— На некотором расстоянии к югу от нас, там, где в море впадает ручеек, есть расселина, — сказал он. — Мы можем найти убежище в ней или в лесу наверху, куда она ведет, пока не сумеем обойти берег и захватить какое-нибудь судно, чтобы убраться отсюда.

— Хорошо было бы подождать до утра, а затем напасть на проклятую батарею, которая оторвала у «Ариэля» его лучшую мачту! — заметил лейтенант. — Это предприятие выполнимое, юноша, и мы можем продержаться там, пока не подойдет «Быстрый» или фрегат.

— Если вы предпочитаете штурмовать крепости, а не брать на абордаж корабли, мистер Барнстейбл, то здесь поблизости есть каменная крепость — она лежит у нас прямо по курсу. Когда я поднялся на скалу, чтобы поставить часового, я видел ее в тумане и…

— Говорите, юноша, говорите прямо! Сейчас мы с вами просто советуемся.

— Так вот, сэр, гарнизон, пожалуй, не весь враждебный. Мы могли бы освободить мистера Гриффита и капитана Мануэля, а кроме того…

— Что еще, сэр?

— Может быть, мне удалось бы повидаться с моими кузинами Сесилией и Кэтрин.

При этих словах лицо Барнстейбла оживилось, и он ответил со слабым проблеском своей обычной веселости:

— Да, эту крепость неплохо было бы взять! А освобождение наших товарищей и морской пехоты — по-настоящему военное предприятие. Ха, юноша! Все остальное будет делом нетрудным, как, например, захват торгового флота, после того как уничтожен его конвой.

— Мне кажется, сэр, что, если мы овладеем аббатством, полковник Говард сам признает себя военнопленным.

— И воспитанницы полковника Говарда! Ваш план, мистер Мерри, не лишен здравого смысла, и я его хорошо обдумаю… Но вот и наши бедные матросы! Потолкуем с ними, сэр, подбодрим их для предстоящего дела.

Барнстейбл и гардемарин подошли к матросам и заговорили с ними тем начальническим тоном, который общепринят на флоте между старшими и младшими по чину, но в то же время с мягкостью и приветливостью, необходимыми в их бедственном положении. Подкрепившись едой из запасов, найденных матросами среди разбросанных на целую милю вдоль берега обломков, лейтенант велел всем вооружиться и взять с собой запас провизии еще на сутки. Эти распоряжения были вскоре выполнены, и моряки под предводительством Барнстейбла и Мерри отправились вдоль подножия утесов на поиски расселины, через которую изливался в море ручеек. Дурная погода, а также уединенность места защищали маленький отряд, который преследовал свою цель с таким пренебрежением к опасности, что при других обстоятельствах это могло бы оказаться роковым. Когда они вошли в лощину, Барнстейбл велел всем остановиться и поднялся почти до вершины утеса, составлявшего одну из сторон расселины, чтобы в последний раз внимательно посмотреть на море. Он окинул взором весь горизонт от северных до южных границ, и на его лице была написана полная безнадежность. Он уже собрался было повести отряд дальше вдоль ручья, как вдруг юноша, который его ни на минуту не покидал, радостно воскликнул:

— Парус в виду! Это, наверное, фрегат!

— Парус? — повторил командир. — Как можно разглядеть парус в такую непогоду? Неужели еще один отважный корабль терпит бедствие?

— Посмотрите вправо, на верхушку скалы с наветренной стороны! — воскликнул юноша. — Сейчас его не видно… А вот его осветило солнце! Это парус, парус, какой только может быть поставлен в подобный шторм!

— Я вижу, о чем вы говорите, — ответил Барнстейбл, — но мне кажется — это просто чайка над волнами… Вот это пятнышко действительно поднялось и похоже на наполненный ветром марсель… Давайте-ка мне трубу, ребята! Сюда заглянуло какоето судно — быть может, это наш союзник.

Мерри с юношеским нетерпением ждал, пока лейтенант кончит свои наблюдения, и тотчас спросил:

— Разглядели вы его, сэр? Это большой корабль или тендер?

— По-видимому, для нас еще остается некоторая надежда, мой мальчик, — ответил Барнстейбл, складывая трубу. — Это корабль, который лежит в дрейфе под грот-марселем. Если бы не опасно было показаться на верхушке скалы, мы бы точно определили, что это за судно. Но мне кажется, что это рангоут фрегата, хотя даже его марсель беспрестанно скрывается за волнами и видны только голые концы мачт со спущенными брам-стеньгами.

— Всем известно, — сказал Мерри, развеселившись оттого, что именно ему удалось заметить парус и теперь появилась надежда на спасение, — что капитан Мансон никогда не поднимает стеньги, если они не должны нести парус. Я помню, как однажды вечером, когда мы собрались вокруг шпиля, Гриффит не без досады заявил, что, по его мнению, следующий приказ будет — втянуть бушприт и убрать совсем мачты.

— Да-да, Гриффит — лентяй и блуждает иной раз в тумане своих мыслей, — заметил Барнстейбл, — а старик, наверное, был сердит… Однако похоже, что у этого корабля и вправду серьезные намерения. Должно быть, он продержался все это время в открытом море, а то не бывать бы ему там, где он сейчас находится. Я думаю, старик вспомнил, что часть его экипажа находится на этом чертовом берегу. Превосходно, Мерри. Теперь у нас будет, куда поместить пленных, если мы захватим аббатство.

— Мы должны терпеливо дожидаться наступления утра, — заметил юноша, — ибо ни одна шлюпка не может подойти к берегу при таком шторме.

— Ни одна шлюпка и не подойдет! Конечно, ведь лучшее судно, какое когда-либо было на плаву, погибло в этих бурунах… Но ветер стихает, и море еще до рассвета успокоится. Пойдем поищем место для ночлега, где бы нашим беднягам было удобнее.

Оба офицера спустились с утеса и вновь начали подниматься вдоль лощины. Постепенное повышение почвы привело их в густой лесок, на одном уровне с окружающей местностью.

— Где-то здесь поблизости должны быть развалины, если я не ошибаюсь в расчетах направления и расстояния, — сказал Барнстейбл. — У меня при себе карта, на которой обозначен этот ориентир.

— А эту карту приготовил человек, хорошо знающий побережье, или ее срисовал для упражнения какой-нибудь школьник, подобно тому как девушки срисовывают образцы для вышивания? — лукаво улыбаясь, спросил гардемарин.

Барнстейбл смущенно отвернулся:

— Прошу вас, молодой человек, без образцов вашего нахальства! Но поглядите-ка лучше вперед. Не заметите ли вы какого-нибудь необитаемого жилища?

— Да, сэр, впереди груда камней, заплесневелых и осевших, как солдатская казарма. Но эти ли вы ищете?

— Да здесь когда-то был целый город! В Америке эти развалины обязательно назвали бы городом, снабдили их мэром, городским управлением и судьей. Старый Фэньюил-Холл note 59 весь поместился бы в одной из этих клетей.

С этими шутливыми словами, ибо Барнстейбл не хотел, чтобы матросы заметили его подавленное состояние, они приблизились к полуразрушенным стенам, послужившим столь ненадежным убежищем отряду Гриффита.

Осмотрев развалины, усталые моряки завладели одним из ветхих помещений и расположились на отдых, которого они были лишены из-за ужасных событий прошлой ночи.

Когда громкий храп матросов убедил Барнстейбла в том, что они крепко спят, он разбудил задремавшего было юношу и знаком велел ему следовать за собой. Мерри сейчас же встал, и они вместе, тихонько выйдя из помещения, углубились в мрачные тайники развалин.

ГЛАВА XXVI

Меркурий. Будь снова Созием — я разрешаю.

Здесь мы должны оставить двух искателей приключений, покуда они отважно бродят под колеблющимися сводами развалин, и проводить читателя в более уютное место, то есть в аббатство, где, как известно, мы оставили Борроуклифа в весьма неприятном положении. Но, поскольку с тех пор Земля совершила почти полный оборот вокруг своей оси, успели произойти события, которые помогли капитану освободиться из заключения. Никто не мог бы поверить, что джентльмен, который теперь с беспечной и улыбающейся физиономией восседал за гостеприимным столом полковника Говарда, оказывая величайшее внимание лакомым блюдам, еще недавно был лишен подобных благ на целых четыре часа, ибо во рту у него находился эфес его собственной шпаги. Однако Борроуклиф не только занял за столом свое обычное место, но и с достоинством поддерживал добрую славу, ранее им приобретенную, так как сохранял неизменное хладнокровие, и только время от времени легкая усмешка мелькала на его суровом лице воина, свидетельствуя о том, что он намерен рассматривать свое приключение с юмористической стороны. Рядом с ним сидел молодой человек в синем морском камзоле с белоснежным полотняным воротником, который составлял весьма приятный контраст с черным шелковым платком, нарочито небрежно завязанным вокруг шеи. По изящным манерам, находившимся в еще большем контрасте с простой одеждой, читатель быстро узнал бы Гриффита. Пленник гораздо меньше, чем его сосед, интересовался кушаньями, но делал вид, что всецело поглощен едой, зная, что тем самым несколько уменьшит смущение занимавшей место хозяйки молоденькой девушки, со щек которой не сходил румянец. Лукаво улыбавшаяся Кэтрин Плауден сидела подле кроткой Элис Данскомб и порой с насмешливым интересом поглядывала на выпрямившегося и словно застывшего в этом положении капитана Мануэля, который расположился напротив нее. Место, оставленное для Диллона, конечно, пустовало.