Кризис - Александр Хинштейн

Из опустевшей канистры, точно современный Хоттабыч, вылетел первый в истории энергетический кризис… Сами американцы по сей день все еще считают, что «нефтяной шок» 1973–1975 годов оказался самым тяжелым экономическим испытанием за весь послевоенный период.

Но есть и другие — гораздо более оптимистичные примеры владения иглой. Один из них — Объединенные Арабские Эмираты.

До середины XX века это были примитивные монархии кочев-ников-бедуинов на выступе Аравийского полуострова, которые находились под протекторатом Великобритании. Только 38 лет назад — в 1971-м (всего-то за 2 года до энергетического кризиса!) образовалось новое государство — федерация под названием ОАЭ.

Одному из авторов довелось побывать в конце 1990-х в «историческом музее» эмирата Дубай. «Исторический» — сознательно ставим в кавычки; очень уж короткая история у этой страны.

Площадь музея сопоставима с размерами краевого музейчика в любом райцентре. Из экспонатов — в основном, черно-белые фотографии и кинохроника.

История Дубая насчитывает всего два столетия; с тех самых пор, как прискакало сюда на верблюдах некое племя бедуинов.

Жило — не тужило, перебираясь с места на место в поисках пресных источников и свежих кустиков с колючками: место для жизни — не плодородные нивы Италии. Выжженная земля, пески, воды — нет.

Пару раз появились англичане, но особо не задержались: их мало интересовали колонии, в которых нечем поживиться, посему в целом бедуины были предоставлены сами себе. Сохранилось несколько фотографий порта Дубай начала и середины XX века — небольшая деревушка, деревянные причалы для рыбацких лодок. Так и продолжалось — день за днем, завтра, как вчера….

А в 1960-х годах здесь нашли нефть. И мир перевернулся. Хотя правящий эмир Дубая — по-прежнему прямой потомок того самого бедуинского вождя, который и появился на этой выжженной солнцем земле два века назад.

Эмираты смогли разумно распорядиться своими нефтедолларами. Всего 10 лет назад 90 % национального дохода давали нефть и газ. Сегодня — 40 %, хотя физически нефти добывают не меньше, а цены на нее — куда выше.

Коммерческий центр Дубай привлекает обширные иностранные инвестиции. Порты ОАЭ — в числе лучших контейнерных портов в мире. Построены шесть международных аэропортов, пропускающих через себя до 6 миллионов пассажиров в год. Налоги — минимальны. Объединенные Арабские Эмираты — страна с обширной зоной свободной торговли, где инвесторам предлагают практически нулевые налоги. В страну течет иностранный капитал. Хотите вложить деньги в недвижимость в ОАЭ? Она котируется уже на уровне европейской.

В ОАЭ с гастарбайтерами, на первый взгляд, проблема куда похлеще, чем в России. При населении в 4,5 миллиона человек 70 % — это рабочие из Индии, Южной и Юго-Восточной Азии. А из оставшихся 30 % местные коренные арабы составляют абсолютное меньшинство. Остальные — палестинские беженцы и мигранты из арабских стран. Но строгая простота законов исламского государства и редкостная для арабского мира неподкупность полиции — решают и эту проблему. Малейшее нарушение правил жизни в ОАЭ — вплоть до ПДЦ — и моментальная депортация гастарбайтера из страны за его счет (или счет работодателя) без права повторного въезда. Посему трудовые мигранты — в процентном отношении подавляющая, но по жизни — самая тихая и неприметная часть населения ОАЭ. Банда индусов (арабов, кавказцев, вьетнамцев, молдаван, таджиков и т. п.), избивающая на улице гражданина ОАЭ, — картина абсолютно фантастическая, просто из параллельной реальности.

90 % территории ОАЭ — выжженная солнцем пустыня без капли воды. Поэтому там строятся заводы по опреснению воды. Это важно не только для людей, но и для почти 100 миллионов деревьев, посаженных за последние 25 лет. ОАЭ боится продовольственной зависимости. Но в последние годы страна сама снабжает себя продуктами, и даже экспортирует овощи-фрукты да ягоды (например, клубнику) в Европу.

Такая экономическая политика называется диверсификацией. ОАЭ не замусоривают себе мозг разглагольствованиями об «арабской энергетической сверхдержаве». Их политика гораздо призем-леннее, а смысл ее вполне передает американская поговорка «Не клади все яйца в одну корзину».

Благодаря этой политике Эмираты сегодня — не букет из диких пустынных княжеств, как всего лишь 30–40 лет назад, а современное государство с высоким уровнем жизни.

Ну и что, что нет у них ни истории, ни литературы, ни вековых святынь — ничего такого, чем пристало гордиться любой державе.

Зато есть, чему поучиться. В том числе — и нам…

Во глубине Скопинских руд…

Человеческая жадность — вот еще одна извечная причина любого кризиса. Жадность землевладельцев, придерживающих в голодные годы хлеб, чтобы вырос он в цене… Жадность купцов, искусственно провоцирующих дефицит… Жадность банкиров, накручивающих кабальные проценты…

Но и жадность простых, самых обычных граждан, тоже может спровоцировать печальные для страны последствия.

Классический пример — финансовая пирамида. Все знают, что рано или поздно пирамида должна рухнуть. Но каждый при этом считает, что ему-то как раз удастся вовремя выйти сухим из воды; вот еще немного подождем, соберем последний урожай — и тогда уж точно все…

Самая знаменитая современная российская пирамида — это, конечно же, «МММ». Но она вовсе не являлась самой крупной.

Ущерб, нанесенный братьями Мавроди вкладчикам, официально был оценен судом в 100 миллионов долларов. Куда менее известный «Хопер-инвест» опустошил карманы доверчивых россиян намного сильнее: он привлек около полумиллиарда долларов.

А ведь были еще и «Чара», и «Тибет», и «Властелина», и «Русский дом Селенга»… Всего в середине 1990-х годов на территории России действовало порядка 1800 финансовых пирамид. Возбуждено было 984 уголовных дела. До суда, правда, дошли единицы…

Ничего подобного в наше время уже нет и, даст бог, не случится; российское законодательство довольно жестко контролирует любые подобные затеи. Рынок ценных бумаг находится под пристальным надзором государства; власть сумела-таки сделать нужные выводы из череды ошибок ельцинской эпохи…

Но и Мавроди, и хозяйки «Властелины» дебелая Соловьева — лишь октябрята в сравнении с многочисленными своими предшественниками.

О некоторых мы уже рассказывали. Но было их слишком много, всех даже не упомнить…

Первую известную в истории пирамиду создало, как ни странно, само же государство. Хотя что здесь, собственно, странного? Аналогичных примеров — масса, начиная от российских ГКО и заканчивая Миссисипской компанией Джона Ло. Называлась она чертовски романтично: «Компания Южных морей».

Основали ее в Англии в 1711 году. Сравним с делами домашними — это было за год до Полтавской битвы, когда Петр наконец-то разбил наглеца Карла XII.

Британское правительство к тому времени сильно задолжало держателям государственных облигаций. Дефолт объявлять не хотелось, но дело к тому неуклонно шло. Облигаций было выпущено на 9 миллионов фунтов стерлингов: по тем временам деньги неправдоподобные. По облигациям платили 3–4 % в год…

Конечно, будь на то воля правительства, оно охотно бы не платило вообще ничего, только как избавиться от кредиторов?

И тогда был найден замечательный выход. Парламентский акт предоставил некой «Компании Южных морей» право монопольно торговать с богатыми странами Южной и Центральной Америки. Пресса захлебывалась рассказами о будущих сказочных дивидендах. А правительство охотно меняло государственные обязательства на акции этой самой сказочной компании.

Да и как не поменять, если основал ее не какой-нибудь кучерявый Мавроди, а самый что ни на есть досточтимый и благородный джентльмен — граф Оксфордский м-р Харли.

Государственная облигация стоила 100 фунтов. Акция «КЮМ» — 125–130 фунтов. Получив такую акцию, владелец облигации «выигрывал» уже с ходу. Если он был умный, то мог сразу же ее продать на рынке и действительно выиграть… Но оказалось, умных не так много.

Правление «КЮМ» объявило подписку на новую эмиссию акций, и собрало два миллиона фунтов. Стоит напомнить, что в начале XVIII века 100, 200 или 400 фунтов — это сумма годового дохода среднезажиточной английской семьи. Акции покупали люди не бедные. В пирамиду вкладывалась аристократия величайшей империи мира.

К 1720 году стоимость акции достигла 900 фунтов. Но тут, наконец, до людей начала доходить некая странность… Приличные дивиденды (куда больше 3–4 % государственных) идут, а никакой реальной деятельности компания не ведет.

Где ее корабли, торговые склады, товары?! Где экспедиции и путешествия?

Газеты прозрачно начали намекать, что дело нечисто. А тут еще и казначей компании м-р Найт сбежал на континент со всеми бухгалтерскими книгами.