Сердце русалки - Ида Миллер

— Ах, — только и смогла вымолвить она, тяжело вздыхая свежий вечерний воздух и закинув голову на плечо Ларсу. Она долго пыталась отдышаться, никак не могла прийти в себя. Не покидало страшное чувство страха и отчаяния, ужаса перед близкой смертью, сразу вспомнилось, как она тонула. Но теперь, когда ее держали за руку, когда рядом с ней был кто-то близкий, «кто-то любимый», — промелькнуло у нее в голове, и она ужаснулась этой мысли сильнее, чем если бы ей опять предложили полететь с утеса.

Отдышавшись, она повернула голову по сторонам и не увидела берегов.

— Где мы?

— Не бойся, я привезу тебя обратно. Хочешь еще поплавать? — Ларсу было явно весело.

— Да, хочу, — даже не подумав, сказала Лея.

— Залезай ко мне на спину. Больше спускаться под воду я пока с тобой не буду.

Девушка, смеясь во всю глотку, каталась на спине Ларса по бескрайним просторам озера. Ложилась ему на плечи и опускала голову под воду, чтобы полюбоваться дном. Несколько раз Ларс уплывал вниз, скидывая ее с себя. Девушка оставалась одна в темной синеве и испуганно колотила воду, пытаясь удержаться на поверхности. Ларс забавы ради дергал ее за ноги, что выводило Лею из себя. Но, когда он снова выплывал, она всякий раз радостно обнимала его за шею.

Ближе к ночи водяной привез ее обратно к месту их отплытия. Прическа Леи растрепалась и испортилась, несколько дорогих заколок безвозвратно потерялись в озерных глубинах. Сейчас она была больше похожа на лесную ведьму, чем на аристократку.

Выйдя из воды, Лея натянула сухое платье и чулки прямо на мокрое исподнее. Она напоследок подошла к Ларсу, который сидел на берегу, провожая ее глазами, и поцеловала в щеку. Это был лучший день в ее жизни.

В поместье никто особо не заметил пропажи одной из именинниц, и ее возвращение тоже осталось в тайне. Почти.

Глава 6

Если для Леи прошедший день рождения был счастливейшим днем в ее жизни, то для сестры Леды — это был, возможно, самый худший день с тех пор, как умер Ганс.

Жених, которого ей навязала баронесса, оказался мелочным, скучным человеком, который постоянно ей тыкал в то, что на праздник было потрачено слишком много денег, что он бы вел дела не так расточительно. Леда не знала, что на это говорить, она только молча кивала. Мужчина будто бы уже был женат на Леде, рассказывал, где они будут проводить лето, в каких частях страны у них участки, сколько он считает нужным выделять крестьянам средств на поддержание хозяйства. Может, он и был хорошим, но Леда уже через час общения с ним стала испытывать страшное раздражение. Он не сделал ей ни единого комплимента, не оказал внимания. Он относился к ней, как выбору коровы, которая должна давать хороший надой. Если бы он хоть раз сказал: «Госпожа Леда, вы сегодня прекрасно выглядите, я бы хотел пригласить вас на конную прогулку. А какие цветы вы любите?», то хоть немного растопил бы ее настрой. Но вместо этого, он подcчитывал, сколько стоит содержание сада в особняке, и что беседки можно было бы не украшать старомодной лепниной в виде амуров со стрелами и сэкономить на работе скульптора.

«Он как будто уже стал хозяином нашего дома», — думала Леда. И была недалека от истины. Баронесса не знала, что ее друг не просто так решил сосватать своего сына побыстрей. Дела у них шли плохо, имение было на грани разорения. Скорее всего, для Лафонтенов стало бы нежданным сюрпризом, когда зять бы заявил, что будет жить в их доме, потому что жену привезти ему уже некуда — все заложено и выставлено на торги.

Леда сравнивала его с Гансом, не находила у них ничего общего и все больше погружалась в свои грустные думы. Когда праздник уже подходил к концу, и гости начали разъезжаться, Леда заметила, что все экипажи уехали, кроме кареты ее жениха. Когда она подошла к дому, то увидела через большое витринное окно, ведущее в гостиную, что ее родители сидят в зале за игральным столом вместе с женихом и его отцом, курят сигары, смеются, перекидываются тузами, и служанка то и дело подливает мужчинам коньяк. Ей сразу стало понятно, что они обсуждают. Все повторялось, что было и с Леей. Завтра или даже сегодня ночью, Леду поставят перед фактом: «Вы с этим ворчливым скупердяем женитесь, возражения не принимаются».

Снова к горлу подступила тошнота. Леду скрутило прямо за домом. Одна из служанок увидела это и подбежала к хозяйке со стаканом воды.

— Просто переела немного, — попыталась улыбнуться Леда и залпом осушила стакан.

Освободив желудок, она вдруг почувствовала легкость во всем теле и такой отчаянный прилив энергии, что, посмотрев в сторону, чернеющего в сумерках леса, она плюнула на все и кинулась по протоптанной крестьянами дорожке в самую чащу. Она боялась леса и всячески его избегала, столько бед и несчастий принес ей этот «памятник природы и Бога», как говорил Вергий. Это был не просто памятник, это были жернова ада, источающие одно несчастье за другим, посылающее лишь страшные испытания и нестерпимые страдания. Леда не разбирала, куда шла. Сумерки сгущались, а ей не хотелось возвращаться домой. Никого не было рядом, кому она могла бы поведать свою печаль, на кого выплеснуть отчаяние. Мать ее отругает, об отце и говорить не стоит, а Лея — что с ней обсуждать? Ее жизнь уже устроена. Она только и делает, что таскается в этот чертов лес, будто пытается напоследок выучить каждое дерево. Когда-то они с сестрой были близки, но как только началась вся эта суматоха с женихами, отдалились друг от друга, стали меньше общаться. У каждой появились секреты, в которые нельзя было посвящать никого, даже родную сестру.

«Когда мы перестали доверять друг другу?» — думала Леда, переступая вылезающие из земли корни сосен и дубов. — «В какой момент это началось?»

Наконец, после недолгих блужданий она вышла к озеру. Спокойные сизые сумерки опустились на берег, тонкая серая дымка тлела над водой. Леда дернулась от странного чувства чего-то зловещего, ей стало страшно. Но тут она вдруг поняла, где находится. Это был тот самый берег, где нашли тело Ганса. Леда опустилась на песок, села поближе к воде, чтобы заглушить поток своих слез тихим плеском озера. Тишина стояла мертвая, не было даже комаров, всегда жадно впивающихся ночью в любого зазевавшегося путника. Девушка осталась наедине со своими мыслями. Тут в лесу никто не потревожит,