Секреты польской политики: Сборник документов - Лев Соцков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2. Беседы лорда Галифакса в Германии г-н Массильи представил следующим образом. Беседы Галифакса не носили характера переговоров, а лишь двустороннего экспозе, имеющего целью поставить каждую из сторон в известность о точке зрения другой. Поэтому впечатление лорда Галифакса недостаточно точны, тем более что заявления канцлера Гитлера, министра Геринга и министра иностранных дел Нейрата во многих пунктах казались если не противоречивыми, то, во всяком случае, неоднородными. Главной темой, затронутой канцлером Гитлером, была колониальная проблема, причем канцлер особенно настаивал на признании самого принципа права Германии на колонии. При этом он якобы не указывал на конкретные объекты. Вопрос о бельгийских и португальских колониях был затронут лишь вскользь генералом Герингом. А именно, когда речь шла о невозможности для Англии или Франции отказаться от тех прежних германских колоний в Африке, которые в настоящее время представляют важные стратегические пункты, например, для авиации, как Камерун, премьер Геринг якобы сказал, что он вполне понимает эти соображения, но наряду с прежними германскими колониями существуют еще обширные колониальные территории, принадлежащие государствам с немногочисленным населением, как, например, Бельгии или Португалии.
О том, в каком духе был затронут вопрос Центральной Европы, г-н Массильи не упомянул.
Состоявшиеся недавно беседы Шотана и Дельбоса в Лондоне г-н Массильи расценивает как весьма положительные. Он горячо опровергал слухи о мнимых недоразумениях между премьер-министром Чемберленом и министром Иденом. Он подчеркнул, что английское правительство с полным пониманием относится к французской политике и констатировал, что английское правительство выявило свой серьезный интерес к вопросам Центральной Европы.
Возвращаясь затем еще раз к вопросу колоний, г-н Массильи заверил, что, хотя путь к переговорам уже официально открыт, тем не менее никакие конкретные решения не были приняты ни относительно срока, ни относительно объема будущих переговоров на эту тему между французским и английским правительствами. Пока договорились лишь относительно того, что эти переговоры, которые, во всяком случае, должны были бы предшествовать каким бы то ни было переговорам с третьими государствами, не будут касаться признания самого принципа права Германии на колонии, а лишь конкретных возможностей предоставления ей тех или иных колониальных территорий или установления соответствующего сотрудничества в области колоний. Г-н Массильи довольно обширно говорил на тему о невозможности признания за Германией принципа равноправия в колониальных вопросах, так как, по его мнению, это послужило бы для Германии основанием для все больших требований, причем Англии и Франции не была бы обеспечена возможность получить какую бы то ни было компенсацию; между тем колониальные уступки в пользу Германии могут быть приняты во внимание лишь в том случае, если будет достигнуто общее соглашение, стабилизирующее положение в Европе.
3. Прибытие на вокзал министра иностранных дел г-на фон Нейрата для встречи проезжавшего через Берлин министра Дельбоса явилось неожиданностью для г-на Массильи. Он уверял меня, что это было полной неожиданностью также для всего Кэ д'Орсей и что ему совершенно неизвестно, о чем министры говорили друг с другом. Последние донесения г-на Франсуа Понсе не давали основания предполагать со стороны Германии такого акта вежливости. Как, смеясь, добавил г-н Массильи, он скорее имел основания опасаться, что г-н Нейрат явился на вокзал, чтобы предостеречь г-на Дельбоса не брать на себя во время своей поездки слишком больших обязательств.
4. Затем г-н Массильи остановился на полемике итальянской прессы, направленной против Франции. Он отметил, что итальянские выступления недопустимы. Французский министр иностранных дел не может понять, чего в данном случае хочет итальянское правительство, и вообще, он не отдает себе отчета в непосредственных целях, к которым стремится политика премьера Муссолини. Он горячо заверял меня, что информации о выступления в Тулоне г-на Кампинчи, французского военно-морского министра, всецело вымышлены и представляют собой не что иное, как умышленно инспирированные нападки прессы. Он констатировал также, что в последнее время Кэ д'Орсей не предпринял никакого более серьезного обмена мнениями на общие темы с итальянским правительством. В связи с этой частью заявлений г-на Массильи я позволю себе напомнить о донесениях посольства № 1–1/19 от 1-го сего месяца и № 1–1/18 и 20 от 1-го сего месяца, в которых обсуждались факты, свидетельствующие о том, что кампания в итальянской прессе не была совершенно лишена основания. Однако об этих моих соображениях я, конечно, г-ну Массильи ничего не сказал.
Поверенный в делах Ф. Франковский,
советник посольства.
Посылается:
Министерство иностранных дел — П. 1.,
Министерство иностранных дел — П. 11.,
польское посольство в Лондоне,
'' '' в Берлине,
в Риме, польская делегация в Женеве.
Верно:
НАЧАЛЬНИК IV СЕКТОРА VII ОТДЕЛА
ГУГБ НКВД СССР
КАПИТАН ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ (Фурман)
Политическое письмо польского посольства в Риме в МИД
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ПОСЛАНО т.т. СТАЛИНУ, МОЛОТОВУ
«28» XII 1937 г.
7-м отделом ГУГБ НКВД получен из Варшавы следующий документальный материал:
Документально
Перевод с польского
Антикоммунистический
протокол Рим — Берлин — Токио.
В Министерство иностранных дел Кабинет министра
в Варшаве.
9. XI.1937
Итальянская общественность встретила антикоммунистический протокол, подписанный в Риме, с истинным удовлетворением, но без проявлений радости и энтузиазма, как это имело место в столице Японии. Эволюция итальянской политики в этом отношении весьма знаменательна: лишь несколько лет тому назад Муссолини в статье, предназначенной для американцев, поднял тревогу в Европе, предостерегая ее от желтой опасности. В настоящее время Япония, это наиболее экспансивное среди желтых государств, авансировала в итальянской прессе до роли защитника… европейской цивилизации. Вторым характерным моментом является эволюция политики Рима в отношении идеологических блоков. До настоящего времени «Палаццо Киджи» отрицало, что Италия якобы стремится к созданию противостоящих друг другу блоков. Теперь здешняя пресса называет антикоммунистический протокол «консолидацией блоков».
Кроме того, все чаще употребляется почерпнутое за границей выражение «триплис», нечто вроде довоенного тройственного союза, возникающего в результате подписания протокола лишь с изменением государств на мировой шахматное доске.
Наконец, следует особо подчеркнуть отношение итальянского общественного мнения к Польше как государству якобы определенно профашистскому и, тем самым, антикоммунистическому. Ведущие органы прессы в столице и провинции поместили те информации иностранной прессы, где говорилось о том, что якобы Польша должна стать четвертым государством в антикоммунистическом блоке. Дело доходило даже до некоторых колкостей по адресу Варшавы… из-за недостаточной поспешности с ее стороны. В «Джиориале д'Италия» от 7-го ноября Вирджинио Гайда напоминает, что согласно советской терминологии не только Италия и Германия попали в категорию антикоммунистических и антисоветских государств, но также и Польша, и другие сильные государства. Гайда ссылается при этом на Карла Радека, который в 1935 году являлся рупором советской внешней политики.
Более интересна передовица того же автора в воскресном номере «Воче д'Италия» под заглавием «Треугольник мира». Он затрагивает, между прочим, роль Польши, выражаясь, однако, довольно пессимистически о ее планах с точки зрения Италии. По мнению Гайды, антикоммунистический протокол является санитарным барьером против большевистской инфекции. Это величайший акт миролюбия, создающий блок сил над всеми морями земного шара. Коммунизм перестал быть внутренним фактором, а стал международной, организованной акцией, имеющей целью мировую революцию. Ввиду этого возникает конфликт между большевизмом и политикой мира, и поэтому необходимо изолировать, если не уничтожить, коммунизм. Это первое необходимое условие того, чтобы вернуть миру возможность вести конструктивную работу для укрепления мира. Италия, Германия и Япония стоят во главе цивилизации. Однако они не одни. Имеются еще другие здоровые и сильные народы, представляющие сотни миллионов людей, «которые не имеют счастья управляться такими решительными правительствами, но которые глубоко чувствуют драму, создаваемую во всем мире коммунистической ненавистью.
