Заклятие счастья - Галина Романова

– Все под контролем, Серега, не переживай.

Постарались его утешить, но безрезультатно. Нервы были натянуты как струны. Он задыхался. В голове стучало. Перед глазами плыло. Он будто трубку от акваланга выронил на большой глубине. Он вообще думать ни о чем не мог! Он готов был прямо сейчас весь дом Лагутиных перевернуть вверх дном. Готов был камня на камне не оставить, но…

Но Хмелев категорически заявил:

– Нет! Хватит! Уже и так дел наворотил! Думаешь, не будет жалоб, что ходили по дворам и в гаражи заглядывали? Будут! И о-го-го сколько! Сейчас только повод дай рот раззявить! И про беспредел ментовский вспомнят. И службу собственной безопасности привлекут!

На этих словах Хмелев непременно ежился, как от удара электрическим током, и страшно бледнел. Эту службу он не просто боялся, он ее ненавидел! Виделось ему в их контроле что-то неприличное. И их вкрадчивые голоса, и понимающие ухмылки. Брр! Лучше быть от этого всего подальше.

– Найдешь улики, действуй! – в то же время приободрил его Хмелев и кивнул на перекидной календарь. – Телефон-то так и не проверил?

И вот он уже полчаса проверяет, мать его! И дело ни с места!

– Ага, вот, – ленивые руки зама, как тюленьи ласты, застыли над регистрационным журналом. – Был вызов к Лагутиным. Двадцать третьего декабря прошлого года.

– Обычно вы не выезжали в этот дом. Что на этот раз случилось, что поехали?

– Вот не знаю, – фыркнул заместитель и шевельнулся огромной тушей в мягком офисном кресле. – Видимо, сильно горело! У участкового надо узнать. Он должен был зафиксировать. Ага! И следом через три дня снова вызов. Ага! Двадцать шестого. И снова наши выезжали, тушили.

– А что, что тушили-то?!

– Товарищ следователь, – толстые локти улеглись на журнал. Глаза, затянутые пленкой лени, как у сонной рыбы, глянули на Назарова равнодушно и тупо. – Поговорите с участковым…

На участкового жалко было смотреть, так сморщилось его лицо, когда Назаров зашел к нему в дом и застал за ужином. На столе под высокой черешней в глиняной миске плескалась окрошка, гора куриных котлеток, его супруга очень вкусно их готовила. И картошка печеная ей сегодня удалась, хотя у гриля она не очень-то поспевала. Все чин по чину. И чекушка с ледяной водочкой. И тут снова Назаров! Ах, чтоб провалиться ему вместе со всеми его проблемами! Ведь осмотрел он сам весь участок свой! По всем дворам прошелся уже без них, один. Нету и не было там машины Горелова! Не было! Чего снова-то?!

– Приятного аппетита, – хмуро кивнул Назаров, седлая без приглашения стул чуть поодаль от стола. – Есть вопросы.

– Угу!

И он назло всем, и Назарову в том числе, вылил в горло стопку водки. Поморщился, зачерпнул окрошки пару раз, схватил горячую котлетку, откусил и лишь тогда глянул на гостя. Со значением глянул, могущим означать только одно – обиду.

– Двадцать третьего декабря прошлого года к Лагутиным вызывали пожарных.

– И? И что? – возмущенно стрельнул в его сторону глазами участковый. – У них через день горит. Я же говорил. И штрафовали их, и… Толку-то. Егорка, он…

– У меня два вопроса: кто вызывал пожарных и что горело? Я пока про двадцать третье декабря.

Грудная клетка Назарова ходила волнами. Он был зол на участкового, который просмотрел пожар во дворе Лагутиных. Не просто костер, а именно пожар, раз вызвали пожарных. И через три дня тоже горело! И снова пожарные тушили возгорание.

– Ох, господи, капитан! – простонал участковый и обхватил голову руками. – Двадцать третье декабря! Ты хоть понимаешь, о чем спрашиваешь?! Сейчас август!

– Не вспомнишь – потащу в отдел, станем рыться в твоих протоколах. И искать, черт побери! – пригрозил Назаров, выразительно осмотрев накрытый к ужину стол. – Все остынет! Ну! Что горело?

– У них через день горит, – огрызнулся участковый, но уже менее уверенно.

– Пожарных больше не вызывали, – возразил Назаров. – Только двадцать третьего декабря и двадцать шестого. Больше не зафиксировано вызовов с того времени. Когда они жгут костры, пожарные не едут. Соседи смирились. Вспоминай!

Котлету он доел, изо всех сил делая вид, что вспоминает. Хотя помнил отлично, что полыхало с интервалом в три дня во дворе Лагутиных. Пламя рвалось до небес, с ревом, треском, с искрами, засыпавшими соседние дворы. Потому и возмутились люди. Потому и вызвали и его, и пожарных.

– Двадцать третьего горел туалет на улице, – вспомнил он и уточнил: – Во дворе Лагутиных. Сильно полыхало.

– А двадцать шестого?

– Двадцать шестого горел летний душ. Снова пламя до небес.

– Кто вызывал пожарных?

– А я откуда знаю? – возмущенно округлил глаза участковый. – В пожарке спроси.

В пожарке отвечать на данный вопрос не стали.

– Кто-то из соседей. Полыхало сильно.

– Поджог возможен?

– А что же еще! – фыркнул участковый, накатывая себе еще одну стопку. – Солярой воняло за версту. И Егорка с пустой канистрой по участку носился. И песни орал во все горло. Что же еще, как не поджог?

– Что сказала его мать?

– Мать ничего не сказала. А Стас сказал.

– И что же?

– Ну все, говорит, кажется, гореть тут больше нечему. Или что-то наподобие, – участковый пальцами покрутил в воздухе. – Ну и потом так сильно больше не полыхало. Так, костры только.

– Последний костер когда горел? – Назаров вытаращился на участкового с ненавистью. – Не в тот ли день, когда пропала Беликова Алла Геннадьевна, а?

– Ты! Ты что мелешь? – заорал участковый, но почувствовал, что бледнеет. – Ты что хочешь сказать, что эти ребята…

– Да, черт побери, да! – заорал на него Назаров, вскакивая с места и тыча пальцем в сторону тарелок и мисок. – Пока ты тут водку жрешь, у тебя под носом жгут людей! И не знаю, куда он ее дел, но это Стас увез Сашу! Он!

– Н-да…

Участковый пожевал губами, поглазел с сожалением на накрытый к ужину стол. Ужин загублен. Чего тут…

– А доказательства? – вскинулся он, когда окончательно понял, что ему сейчас придется идти за Назаровым туда, куда он позовет. А позовет он понятно куда. – Хоть что-то есть?

– Ряд косвенных улик, позволяющих предположить, что Листов и Рыков пропали за воротами дома Лагутиных.

– Н-да… – снова философски заметил участковый. – И что за косвенные улики?

– Во-первых, Листов был знаком с этой семьей. И даже делал у них какой-то ремонт. Рыков, по информации, тоже что-то им строил. Может, даже туалет с летним душем, кто знает! Оба были неравнодушны к Марии Лагутиной. Оба пропали! Один двадцать третьего декабря минувшего года. Второй двадцать шестого декабря. И по странному стечению обстоятельств именно тогда во дворе Лагутиных случались странные пожары.