Корабли на суше не живут - Артуро Перес-Реверте

Сильное волнение. Серое небо, ветер, ливень. Маленькая рыбачья шхуна — и команда из настоящих мужиков. Шхуна подобралась поближе к крейсеру и влепила ему несколько снарядов в носовую скулу, а потом еще несколькими задела мачты и антенны. Целый час «Наварра» удерживала натиск «Канариаса» и отвечала таким яростным огнем, что сами враги — командир корабля и начальник артиллерии — назвали его точным и заслуживающим всякого восхищения. Конец этой истории положил крейсер — прямым попаданием в мостик «Наварры». Погиб рулевой и второй помощник. Следующий снаряд попал в машинное отделение и разнес в щепы все, что там было. Уже неуправляемая, но без передышки отстреливающаяся шхуна попала во вражеский корабль еще несколько раз. Наконец, видя, что бороться уже бесполезно, капитан приказал выжившим спасаться, сам же остался на борту с первым помощником, пока корабль не треснул и не отправился ко дну. Двадцать из сорока девяти членов экипажа сумели добраться до спасательных шлюпок. Остальных поглотила пучина.

А теперь я хочу привлечь ваше внимание к одной подробности, которую, когда начинается официальная трескотня и речь заходит о битве у Мачичако, историки, специализирующиеся на рождественских сказочках, обычно обходят молчанием: капитан, исполнивший свой долг и данное команде слово утонуть после славной битвы вместе с кораблем, капитан, столь уважаемый своими людьми, что они выполняли его приказы до последнего вздоха, — не был баском. Он родился в Картахене. Мой земляк. Женился на девице Нативидад Арсак из Гипускоа, дочери врача из Пасахеса (ее племянница по имени Пилар Эченике Арсак по сей день живет в Сан-Себастьяне), а воевал, как ему было приказано, под флагом Страны Басков на носу и республиканским триколором, развевающимся на корме, покуда их не сорвало — оба одновременно — очередью с «Канариаса». Его звали Энрике Морено Пласа. Капитан-лейтенант вспомогательного флота Страны Басков. Настоящий мужик. Ему только что исполнилось тридцать.

2009

Мегапорты и буржуяхты

Есть что-то нехорошее в том, как испанцы представляют себе морские виды спорта: трансатлантические состязания, яхты, стоящие на якоре на роскошных курортах, королевская регата — королевская семья в полном составе, включая белокурых малюток, — супермегапафосная одежка дорогих брендов и сплошной America’s Cup, как мы, традиционно строя из себя полных идиотов, зовем теперь Кубок Америки. Сюда же следует добавить систему спортивных гаваней, продвигаемую некоторыми нашими природоохранниками, которые с готовностью блокируют всякий разумный и достойный проект, который бы всех устроил. Таким образом, хотя Испания и забетонирована от берега до берега, у нас, парадоксальным образом, меньше гаваней для спортивных судов, чем в любой другой средиземноморской стране. А если их и строят когда-никогда, то все обставляется таким образом, чтобы не допустить туда настоящих мореплавателей. Моряков по призванию.

Чтобы понять разницу между нами и другими странами, достаточно просто оглядеться. Во всякое время года, все равно, жара стоит или холод, ясно или облачно, ветер или штиль, едешь, скажем, на Осло-фьорд, в окрестности острова Уайт или в Йер и видишь, как кишит море парусами всех размеров, от пяти-семиметровых яхт до маленьких шлюпок. Потому что здесь действительно занимаются парусным спортом — и загорелые седые типы с внешностью морских волков, и неустрашимые мореплавательницы, и тихие домохозяйки, и даже малолетние детишки в своих спасательных жилетиках играючи управляются со шкотами. При взгляде на них возникает чудесное ощущение — чувствуется, что все они любят море и наслаждаются им.

Не то в Испании. За исключением заслуживающих всяческого восхищения рыболовов-спортсменов, которые выходят на своих лодчонках в любую погоду, испанские мореходы появляются исключительно летом, в солнечные безветренные выходные. Но зато сразу по всему Средиземному морю. Если плывешь зимою мимо испанских берегов и видишь двигающийся тебе навстречу парус, можешь прозакладывать голову, что в девяти случаях из десяти это будет англичанин, голландец или француз. Но это бог с ним. Испанские яхты обычно велики — двенадцать метров и больше. Наблюдается даже отчетливая зависимость: длина судна обратно пропорциональна количеству «наплаванных» часов. А если яхта моторная — уй… Испанский корабль — большой корабль, а плавает он или нет, дело десятое. В результате марины набиты до смешного огромными моторками и парусниками, которые проводят в море не больше месяца в году, зато как сладко их владельцам потусоваться в модном клубе, выгуливая одежку из последней морской коллекции, а потом отправиться на две недели на Ибицу, или, собрав в воскресенье семью и друзей, отойти на две мили от порта, бросить якорь и греться на солнышке. Таков самый распространенный тип судовладельца, занимающего место в марине. А что хуже всего — это и есть те люди, для которых строятся гавани последние двадцать лет и будут строиться еще долго.

Потому что после того, как застройка побережья не принесла ожидаемых дивидендов, проходимцы и спекулянты, только что придавившие одну курицу с золотыми яйцами, положили глаз на спортивные гавани. Их просто в дрожь бросает от новых возможностей, пахнущих цементом и деньгами — грязными, естественно, деньгами. И поскольку удачнейшим для них образом наши спортивные гавани находятся в юрисдикции тех же самых местных органов власти, с которыми эти стервятники давно уже едят из одной кормушки, им осталось только переформулировать задачи. И вот уже за разрешениями, которые раньше выдавали скромным морским клубам и маленьким местным гаваням, где с уважением относились и к рыбачьей лодке, и к маленькому паруснику, азартно охотятся аферисты всех мастей и их высокие покровители. Им во что бы то ни стало нужно завладеть портовыми лицензиями, расширить их полномочия, и, разумеется, в проектах у них все, кроме слов «морские виды спорта». Зато есть планы на много стояночных мест — для больших кораблей, потому что именно от них идут башли: от ста тысяч и больше за место. Вообразите-ка. Продавцам же, которые ничего не знают и не желают знать о море, совершенно наплевать, кто за это место заплатит — испанец или иностранный пенсионер: в уме они уже подсчитывают прибыли. А те, кто швартовался здесь до сих пор, могут валить ко всем чертям. Если владельцам скромных корабликов и раньше было непросто найти стоянку, теперь это будет абсолютно невозможно. Уже невозможно. Нужно пройти семь кругов бюрократического ада и выполнить все абсурдные требования, которые министерство развития выдумало для водных видов спорта в Испании. В результате банде мошенников уже почти удалось невозможное: превратить море в место для богачей выходного дня, и чтобы ни одна, самая скромная парусная лодочка не досталась бы нормальным людям.