Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

Из короткого сообщения, которое было записано на ее автоответчике, Женевьева узнала, в котором часу за ней приедет такси, чтобы отвезти в клуб «Бахус». «Наденьте маску. Когда вы приедете в клуб, у вас, возможно, не будет на это времени», — советовали ей.

«Неужели меня сразу же потащат на сцену?» — удивилась Женевьева. Она представила переполненный зал, клубы сигарного дыма и пьющих мужчин, которые громко кричат и смеются, и ей сразу перехотелось выступать перед публикой. Потом Женевьева вспомнила, что клуб «Бахус» — это не паб. Сноб-администратор сказал ей, что это закрытое элитное заведение, где собираются знатоки и ценители вин, и попасть туда можно, только имея членский билет.

Пока Женевьева одевалась, ее не покидало тревожное чувство. Черное белье, черное платье, туфли на высоких каблуках и кожаная маска на лице. Женщина надела бриллиантовое колье и длинные черные перчатки. Ей хотелось верить Синклеру. Она действительно ему доверяла. И все-таки где-то глубоко, в самом дальнем углу ее подсознания засело сомнение. Женевьеве казалось, что на этот раз Синклер решил дать ей такое задание, которое ей не понравится. И такое, которое она откажется выполнять. Это станет его победой. И поводом для того, чтобы полностью сосредоточить внимание на Джейд Челфонт.

Такси приехало точно в назначенное время, и водитель дал короткий гудок. Укутавшись в шубу, Женевьева спустилась по лестнице, в который раз радуясь тому, что живет в таком замечательном доме, ведь, выходя на улицу, она крайне редко встречает своих соседей.

Увидев ее в длинной шубе, водитель не удивился. Женевьева подумала, что ему, наверное, часто приходится возить пассажиров, одетых довольно странно.

— Мы едем в клуб «Бахус», верно? Вы будете смотреть представление или участвовать в нем?

Женевьева почувствовала, что от волнения у нее засосало под ложечкой.

— Участвовать, — ответила она.

— Значит, нам нужно подъехать к служебному входу, — сказал водитель, и машина отъехала от тротуара.

Похоже, он знал о клубе что-то такое, о чем умолчал администратор. Женевьеве хотелось расспросить водителя поподробнее, но гордость не позволила ей это сделать.

Наконец такси свернуло на боковую улочку. Женевьева увидела фасад клуба со светящейся вывеской. Потом машина въехала в темный переулок.

— Желаю вам приятно провести вечер, — сказал водитель.

Он не потребовал с нее денег за проезд, но уехал только после того, как открылась странная (ведь на ней не было никакой таблички) дверь, в которую Женевьева постучала, и на тротуар хлынул поток яркого света. Удостоверившись в том, что доставил свою пассажирку в целости и сохранности, таксист снова включил зажигание.

Женевьева увидела перед собой толстого коротышку со странной прической — его черные волосы были зачесаны вверх в форме петушиного гребня. Увидев Женевьеву, он не удивился, а окинул ее критическим взглядом.

— Замечательно, — сказал коротышка. — В каком номере программы вы принимаете участие?

Он говорил необычайно высоким голосом.

— Я танцую стриптиз, — ответила Женевьева.

— Вы не привезли с собой костюм. Надеетесь, что сможете найти здесь что-нибудь подходящее?

— Костюм уже на мне. — Женевьева распахнула шубу, но коротышка даже не посмотрел на нее.

— Хорошо, — сказал он. — К сожалению, отдельную гримерку мы вам предоставить не можем. Надеюсь, вас это не смущает?

— Нет, — ответила Женевьева, — но я…

Не дослушав, коротышка повернулся к ней спиной и произнес:

— Хорошо. Следуйте за мной.

— Подождите, — попросила Женевьева.

Ей хотелось понять, куда она попала и каких неприятностей ей следует ожидать.

Коротышка снова повернулся к ней.

— Что здесь сегодня намечается? — спросила Женевьева.

— Вы будете танцевать стриптиз, — удивленно посмотрев на нее, ответил он. — Вы ведь именно для этого приехали, не так ли?

— Мне сказали, что это клуб, в котором собираются знатоки и ценители вин, — не сдавалась Женевьева. — Похоже, меня неправильно информировали.

Коротышка так посмотрел на нее, будто пытался понять, шутит она или говорит серьезно.

— Вы, наверное, здесь впервые? — спросил он. — Вы уже выступали где-нибудь?

— Конечно, выступала, — поспешила заверить его Женевьева. — Однако мне еще ни разу не приходилось танцевать в клубе любителей вина.

— Сегодня здесь будут пить кое-что покрепче вина, — сказал коротышка. — Этим вечером клуб «Бахус» превратится в клуб «Вакханалия». Понятно? Мистер Роккански устраивает праздник для своих друзей. И развлекать их будете вы. Точнее вы и все остальные. Я имею в виду, остальные артисты. Понятно?

— Кто такой мистер Роккански?

— Владелец этого заведения. Это, в общем-то, вполне обычный клуб. Посторонних сюда не пускают. Вход только по членским билетам. Здесь самые лучшие вина в Лондоне. Однако мистер Роккански любит устраивать закрытые вечеринки для избранных гостей. На такие мероприятия могут попасть только те, кому прислали пригласительный билет. — И, улыбнувшись (в первый раз за все время разговора), коротышка подмигнул ей. — И никакой цензуры. Понятно?

«Понятно», — подумала Женевьева. Она действительно начала прозревать.

— Здесь выступают только профессиональные артисты? — спросила она.

— Не только, — произнес коротышка. — Есть и любители. Такие, как вы. Главное, чтобы им нравилось то, чем они занимаются. Понятно?

— Понятно, — ответила Женевьева и пошла по коридору следом за коротышкой.

Услышав музыку, она поняла, что играет оркестр. Коротышка остановился возле одной из дверей.

— Вам сюда, — сказал он. — А как у вас с музыкальным сопровождением? Может быть, вы хотите выступать под оркестр?

— Нет, я принесла кассету.

— Давайте ее мне, — протянул руку коротышка. — Я распоряжусь, чтобы ее поставили, когда вы выйдете на сцену. У вас будет достаточно времени на подготовку. Когда придет ваша очередь выступать, вас позовут. Если захотите чего-нибудь выпить, позвоните и вам принесут. Понятно?

— Это действительно клуб любителей вина? — в который раз переспросила Женевьева.

— Сейчас — да, а вот раньше это заведение было ночным клубом. Кабаре и все такое. Мистер Роккански здесь почти ничего не переделывал. Вы сможете выбрать любой реквизит для своего номера.

Он открыл дверь, и Женевьева, увидев в комнате двух обнаженных мужчин, изумленно уставилась на них. Один из них был мускулистый крепыш с бритой головой (с первого взгляда было понятно, что природа была щедра к нему, наградив великолепным телом), а другой — худенький, как тростинка, с густой копной вьющихся волос. Его туловище, руки и ноги были полностью лишены растительности, и поэтому он казался хрупким и ранимым.