Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

«А ведь зрит-то в корень! — удовлетворенно отметил контр-адмирал, закаленный в служебных интригах. — Беспокойство его вполне обоснованно…»

— Во-первых, — назидательным тоном начал излагать Василий Митрофанович, — всем в комитете известно, что именно вы, Петр Михайлович, являетесь инициатором постановки вопроса о необходимости создания минного оружия. Благодаря чему, собственно говоря, и были назначены в комитет. А посему вам, естественно, и карты в руки.

Во-вторых, есть такое понятие, как воинская дисциплина. Это краеугольный камень во взаимоотношениях между чинами. И ее, заметьте, пока никто не отменял.

В-третьих, многое будет зависеть уже лично от вас. Если сумеете, в чем я нисколько не сомневаюсь, стать духовным отцом всего этого большого проекта, то все эти вопросы отпадут сами собой.

Что же касается наших с вами родственных отношений, то вы, в силу ряда причин, оказались просто удачливее всех остальных претендентов на руку моей Александры. Я тут ни при чем! — он наконец-то рассмеялся.

Рассмеялся и Петр Михайлович.

— А вы-то чему так радуетесь?

— Радуюсь тому, что мне очень повезло с отцом моей супруги, Василий Митрофанович.

Контр-адмирал, сразу же забыв про смех, бросил острый взгляд на капитан-лейтенанта — уж не шутит ли тот? Но тут же успокоился, встретившись с признательным взглядом, и решил перевести разговор на нейтральную тему:

— Кстати, Петр Михайлович, сдается мне, что вы до сих пор так ничего и не сказали Александре о возможном повышении по службе? — в его глазах забегали веселые чертики.

— Боялся сглазить удачу, — улыбнулся тот.

— Сразу виден истинный моряк! — восторженно воскликнул контр-адмирал. — Так держать!

— Есть, так держать!

Через некоторое время подоспело и высочайшее повеление о создании в Морском техническом комитете отдела минного оружия. Начальником этого отдела был назначен капитан-лейтенант Чуркин, с производством его в капитаны 2-го ранга. Так завершился крутой поворот в жизни Петра Михайловича.

В дверь негромко постучали, и в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь, вошел флотский офицер.

— Господин капитан 2-го ранга! Лейтенант Макаров прибыл для дальнейшего прохождения службы! — представился тот.

— Проходите, Степан Осипович, присаживайтесь, — капитан, хозяин кабинета, указал на кресло, стоявшее возле его письменного стола.

Лейтенант, увидев крест Георгия IV степени на его шее, с удовлетворением отметил: «Боевой офицер, а не кабинетный чиновник!»

«Боевой офицер» Чуркин в это время с интересом присматривался к вошедшему лейтенанту. Из его личного дела он знал, что Макаров родился в семье прапорщика флота, выслужившегося из солдат в боцманы, а затем и в офицеры. В силу этого его отец на момент рождения сына имел лишь личное дворянство, не дающее права на причисление потомка к дворянскому сословию. Поэтому после блестящего окончания в 1865 году морского училища в Николаевске, что на Амуре, по ходатайству контр-адмирала Казакевича, командующего морскими силами Дальнего Востока, молодой Макаров был за выдающиеся успехи в учебе и образцовое поведение произведен в виде исключения не в кондукто́ры[92] флотских штурманов, а в гардемарины. И лишь через два года после длительных чиновничьих проволочек, да и то лишь благодаря ходатайствам начальников, оценившим неординарные способности гардемарина при плавании на корветах «Варяг» и «Аскольд», он по высочайшему распоряжению Александра II был зачислен в Морской корпус. А спустя еще два года, в 1869 году, наконец-то произведен в мичманы. Служил Макаров на той самой броненосной канонерской лодке «Русалка»…

Как-то, во время выхода в Финский залив, этот корабль сел в штормовую погоду на подводные рифы, и при попытке снять его с камней погибло несколько моряков. Потрясенный происшествием, Макаров задумался над проблемой непотопляемости броненосных кораблей и стал заниматься этим вопросом под руководством талантливого передового адмирала Бутакова, командующего броненосной эскадрой Балтийского флота, брата командира фрегата «Ослябя», проводившего крейсерскую операцию у берегов Северной Америки в составе Атлантической эскадры Лесовского. Тогда Макаров разработал новые способы заделки пробоин, создал усовершенствованный тип пластыря и сконструировал улучшенную систему откачки воды из судна при получении им пробоины. Эти идеи при содействии Бутакова были быстро воплощены в жизнь в российском флоте, а затем завоевали признание во всем мире. За достигнутые успехи Макаров был награжден орденом Станислава III степени и в связи с этим досрочно произведен в лейтенанты.

Когда Петр Михайлович ознакомился с докладной запиской Макарова, поданной им в Главный морской штаб в 1876 году и направленной ему, начальнику отдела минного оружия, то сразу же увидел в нем единомышленника. Поэтому и вышел с ходатайством о временном прикомандировании к его отделу.

— Я ознакомился с вашей докладной запиской, — он указал на несколько исписанных листков со схемами и чертежами, отмеченных грифом «секретно», лежавших на его столе. — Толковые предложения!

Лицо лейтенанта осветилось радостью и надеждой, что от этого высокого начальника теперь будет зависеть и его судьба, и судьба его детища — плода долгих размышлений и бессонных ночей.

— Но у меня есть несколько вопросов к вам, Степан Осипович.

— Я готов ответить на любой из них, Петр Михайлович!

Капитан 2-го ранга несколько скептически улыбнулся самонадеянности лейтенанта:

— Дай-то бог! Вопрос первый: как вы рассчитывали мощность заряда шестовой мины?[93] В вашей записке я ответа на этот вопрос не нашел. Ведь вполне возможно, что ее мощности может и не хватить, чтобы пробить корпус неприятельского корабля у самой ватерлинии. Или, наоборот, ударной волной слишком мощного заряда можно будет потопить и наш атакующий катер, превратив его, таким образом, в одноразовое средство поражения с командой смертников.

Макаров стушевался:

— Вы правы, Петр Михайлович! Я действительно погорячился, — признался лейтенант, уже сожалея, что чуть было не оскорбился, угадав скепсис в улыбке капитана 2-го ранга. — Этот вопрос действительно должен быть проработан соответствующими специалистами.

— Вопрос второй, — невозмутимо продолжил Петр Михайлович. — Как вы предусматриваете подрывать шестовую мину в момент ее соприкосновения с корпусом неприятельского корабля?

Лейтенант опустил глаза, окончательно расстроенный въедливыми вопросами. И ведь, самое главное — вопросами по существу!