Уничтожитель - И.С. Косарев

От неожиданности девушка захохотала и проговорила сквозь смех:

— Кажется, я начинаю понимать Лидию, за такое, в самом деле, не жалко умереть.

— Не самая удачная мысль в нашем положении, — заметил Демид, смущëнно улыбаясь, чем вызвал у Стеши новый приступ смеха.

Спустя два часа полёта навигационная система обновила расчёт траектории, и погрешность увеличилась на сто километров. Спустя два часа ещё на сто. Пятый час Демид и Стеша потратили на расчёт манёвра коррекции орбиты, который девушка провела в начале часа шестого. Работали напряжённо, без траты времени на лишние разговоры, сообщая друг другу лишь цифры и формулы.

Девушка, однако, слишком долго провозилась с ориентацией корабля, манёвр получился неточным, и по истечении следующих двух часов Демид опять сообщил об отклонении на сто километров.

Стеша с силой втянула в себя воздух и прошипела сквозь стиснутые зубы:

— Зараза.

Потом задумалась:

— Демид, у нас с тобой неправильный подход.

— В каком смысле?

— Давай сразу рассчитывать манёвр, и я сразу буду писать циклограммы ориентации и поворачивать аппарат. Без пуска маршевых.

— Так отклонение может расти.

— Конечно, будет расти. Но оно будет расти в одну сторону. Через два часа ты опять пересчитаешь траекторию, и я подправлю циклограммы. В итоге, когда мы окажемся в апогее, мне надо будет лишь чуть подправить уже готовую циклограмму и чуть довернуть аппарат. Тогда манёвр выйдет точнее.

— Звучит разумно, — согласился Морозов.

Корнея, который время от времени заплывал в кабину с едой для товарищей, предупредили, чтобы держался поближе к койке, потому что аппарат будет вращаться чаще, чем планировали.

Ещё дважды аппарат разворачивали, во второй раз за полчаса до выхода в апогей. Наконец, в назначенное время девушка, облизнув губы, сказала:

— Маршевый — пуск!

Тяжесть опять наполнила каждую клеточку тела, и даже бионические пальцы, казалось, двигались с трудом. Как только двигатель, отработав определённый циклограммой срок, выключился, Морозов, довольный, сообщил:

— Выход на расчётную подтверждаю. Ожидаемая стыковка с Лексигоном через полчаса.

Девушка вывела на экран перед собой изображение с обзорных камер снаружи корпуса судна. Космос чернел непривычной чернотой, потому что древние объективы не были способны различить далёкие звёзды в дневном свете Солнца, голубой шар Земли покрывала вязь облачных узоров.

Демид, повернув голову к Стеше, проговорил:

— Можно расслабиться на пять минут.

Потом, краем глаза заметив что-то на мониторе перед Стешей, встрепенулся:

— Погоди. Что это у тебя тут?

— Где?

— Вот, на фоне Земли?

Маленькая палочка чернела на блюдце голубой планеты, будто бактерия в чашке под микроскопом.

— Не знаю, секунду назад её не было.

По корабельной связи девушка попросила Мохова подняться к ним и спросила, когда он оказался за спинкой её кресла:

— Корней, как думаешь, что это?

— Не знаю. Мы на запретной орбите, и случайных кораблей здесь быть не может.

— Может, это за нами? — предположил Демид.

— Вполне вероятно, — согласился Мохов.

— Что будем делать? Уходить? — спросила Стеша.

— Думаешь, получится? — на вопрос вопросом ответил Корней.

— Он приближается, — воскликнул Демид, — глядите, растёт в размерах.

Палочка, и в самом деле, заметно увеличилась и теперь была никак не меньше пальца.

— От такого не уйдёшь, — пробормотал Корней, — И потом, может, это и есть наша цель?

— Не понял, — сказал Демид.

— По сути, сигнал отследили не до самого сервера Лексигона. По транспондерам и спутниковым усилителям за ним проследили до орбиты Лексигона, и на этом основании предположили, что он приходил на один из серверов системы. Правильно я говорю, Стеша?

— Да, — подтвердила девушка.

— Но никто ведь толком не знает, что на этой орбите летает помимо серверов системы, она же запретная. Эта штука могла вполне быть получателем сигнала.

— Даже если и так, что делать-то? — не унимался Демид, — Эта штука нас просто размажет, она гигантская, судя по всему.

Почесав подбородок, Корней сказал неожиданно спокойным голосом:

— Пусть размазывает.

— Зачем? — ехидно поинтересовался Демид, — я понимаю, у тебя есть какая-то мысль. Поделись ей с нами.

Мохов вздохнул и начал объяснение:

— Надо вспомнить, в чём заключается наша задача. А наша задача заключается в том, чтобы собрать информацию. Поэтому сейчас надо подготовить доклад с картинками и отправить его товарищам по партии через ближайший транспондер. Если мы впоследствии не выйдем с ними на связь, они будут знать, что эта штука представляет опасность, и учтут это при подготовке следующей экспедиции. Конечно, наши жизни при этом могут прерваться, но жизнь движения Ad Astra не прервётся, и ему мы принесём больше пользы, если дождёмся, когда неизвестный корабль нас нагонит. Конечно, это только моя точка зрения, и если вы вдвоём решите по-другому, а я окажусь в меньшинстве, я спорить не стану.

— Я согласна с тобой, Корней, — заявила Стеша.

— Зануды, — притворно обиделся Демид, — оба вы — слишком правильные зануды. С вами и спорить невозможно.

Все трое молча уставились в монитор, на котором рок, приняв форму огромного космического корабля, приближался к их жизням с намерением скрестить траектории.

«Возможно, — думала Стеша без всяких эмоций, — моя смерть вместо традиционного чëрного балахона выбрала тонны металла и композита в качестве платья и летит на меня прямо сейчас. Почему мне не страшно? Я стала фанатиком? Навряд ли, я не чувствую экстаза, восторга, радостной дрожи от совершения жертвы во имя великой цели. Тогда в чём причина? В том, что я делаю дело, которое я выбрала сама, вместе с людьми, которых люблю? В том, что я счастлива».

Корабль быстро рос в размерах, и вскоре стало возможным различить его детали. Вытянутый корпус с заметным утолщением в центре, как будто дракон проглотил слона, покрывали похожие на змеиные чешуйки радиаторы теплоотведения с тёмными пятнами теней, что многочисленные выступы и решётки радиаторов отбрасывали под лучами Солнца. Сходство с драконом усиливали также сопла двигателей ориентации на торцах судна, казавшиеся рогами и костяными наростами на утыканной антеннами, словно