Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт - Макс Хастингс

В этом первом сражении на северо-западе Европы у американской армии появилось обоснованное сожаление, что она со времени великой мобилизации американских людских ресурсов, начатой в 1940 году, не придала приоритетного значения набору в пехоту. Все страны, участвовавшие во второй мировой войне, направили в свои военно-воздушные силы и технические рода войск лучшую и более грамотную часть призывных контингентов. Но ни одна другая страна не позволила своим армиям превратить стрелковые роты в жернова для людей, непригодных для других занятий. Пехота сильно пострадала, когда виды вооруженных сил попытались дать солдатам свободу выбора специализации в вооруженных силах, ибо в 1942 году добровольно избрали пехоту или бронетанковые части только 5 процентов. «К концу 1943 года, — говорится в официальной истории боевой подготовки и снабжения сухопутных войск США, — система приоритетов и ряд других факторов привели к опасному снижению числа лиц, выделяемых для сухопутных войск, которые действовали бы более эффективно в боевой обстановке».[143] Выяснилось, что пехотинцы были ростом на один дюйм меньше среднего роста солдат в армии — любопытная деталь, характеризующая их общие физические данные. В марте 1944 года статистика дала еще более тревожные данные, из которых следовало, что, в то время как пехота составляла 6 процентов от общей численности армии, потери за счет пехоты составляли 53 процента от общего числа потерь в армии. Это соотношение стало еще более тревожным в в ходе боёв в Нормандии

Серьезные усилия начали предприниматься весной 1944 года, чтобы в пехоту направить более квалифицированных и энергичных молодых людей. В марте 30 000 огорченных курсантов авиационных школ были оптом переведены в пехоту. В пехоту были поспешно переведены многие солдаты других военных специальностей, и проведено первое из многих прочесывание тыловых служб с целью изыскания новых офицерских и солдатских кадров для пехоты. Но все эти меры были запоздалыми, и армия, сражавшаяся на северо-западе Европы, в итоге этих мер не получила существенной помощи. Из поступавших в Нормандию пополнений, которые затем составляли основную массу потерь, только 37 процентов были обучены как стрелки. 1-я армия остро нуждалась в компетентных офицерах и сержантах. В некоторых частях нужно было осуществить полную замену младших командиров. В ситуации, когда младших командиров остро не хватало, снова и снова призывали солдат сражаться без контроля и руководства со стороны командира батальона или даже командира роты, и это довольно часто повторялось. Американская армия решительно отвергала практику немцев создавать отборные и второсортные дивизии для их использования в различных ситуациях и по различному назначению; в ней стремились формировать соединения приблизительно одинаковых качественных показателей.

Однако в Нормандии, да и на последующих стадиях войны решающую роль в войсках генерала Брэдли играли несколько наиболее опытных и закаленных в боевом отношении соединений. Это 1-я, 4-я, 9-я пехотные и 2-я танковая дивизии. Как англичане в ходе первых недель сражения в Нормандии пришли к тревожным выводам относительно своей тактики на поле боя и отсутствия решительности у некоторых основных соединений, так и американцы серьезно забеспокоились по поводу невысоких боевых качеств некоторых соединений. В докладе 1-й армии по поводу тактических уроков в Нормандии говорилось:

Важно, чтобы пехотинцев во время обучения воспитывали в духе смелости и решительности. Многие подразделения приобретают эти качества только после длительного пребывания в боевых условиях, а некоторые так и остаются безынициативными и малоэффективными. С другой стороны, части, состоящие из специально отобранного персонала, как, например, воздушно-десантные и рейнджеры, проявляют наступательный дух с самого начала. Средний пехотинец слишком сильно полагается на поддерживающую артиллерию, когда при нашем наступлении нужно сбить противника с занимаемых им позиций. Солдат не убежден в достаточной степени в своих собственных потенциальных возможностях и эффективности прицельного огня карабинов и пулеметов. Сильное впечатление производят решительные действия и непрерывное энергичное движение вперед с целью захвата территории и уменьшения потерь.[144]

Подобно англичанам, американцы обнаружили, что у них скверно организовано взаимодействие между танками и пехотой, отсутствуют средства связи на поле боя между танкистами и пехотой. У них не было телефонов на броне танка, которые были установлены впоследствии и давали возможность пехотинцу вступать в контакт с командиром танка, связаться с экипажем, часто под сильным огнем противника. Офицеры с удивлением обнаруживали после боя, как мало выстрелов произвели их подчиненные. Несмотря на постоянное требование «вести огонь на ходу» для подавления обороны противника, многие пехотинцы инстинктивно не могли стрелять, когда они не видели цели, или были больше озабочены тем, чтобы найти укрытие и оттуда целиться в противника. Командир стрелковой роты из 9-й дивизии докладывал: «Американский солдат слишком беспечен, выставляя себя без надобности на виду у противника. Каждый думает, что какой-то другой «Джо», а не он будет убит». Здесь, пожалуй, будет уместно процитировать, что писал в докладе генерал Марк Кларк, будучи в Италии, примерно в это же время: «Пехотинец при десантировании, как и в других операциях, тащит на себе тяжелый груз, несет потери и еще должен обладать мужеством идти вперед, несмотря на опасность. Вне всякого сомнения, наша боевая подготовка еще не дает дисциплинированных офицеров и дисциплинированных солдат. Командиры до батальона включительно имеют слабость позволять своим подчиненным выходить из-под контроля».

В 1944 году развернулись и продолжались многие годы бесконечные дебаты относительно боевых возможностей английского и американского солдата и их недостатков, выявившихся в ходе боев в Нормандии. Очевидна истина, что лучшие английские и американские части были в самом деле подлинно лучшими, вполне сопоставимыми с другими боевыми частями. Каждая армия временами оказывалась озадаченной различным национальным подходом к войне другой стороны. Американский генерал Гэвин писал об англичанах: «Во многих отношениях англичане принимают войну куда менее серьезно, чем мы».[145] Англичане в свою очередь временами не скрывали своего презрительного отношения к театральности американского стиля — американские генералы неизменно носили каски и личное оружие, в то время как английские командующие не носили ни того, ни другого; у американцев всегда наблюдалась тенденция к театрализации поля боя, в то время как англичане всегда стремились понять суть того или иного момента на поле боя. Однако один английский офицер, который много общался с американцами, позднее говорил, что «если они иногда и хвастаются, то и делают максимум того, чтобы дела соответствовали хвастовству». Гэвин добавил к вышеприведенному замечанию относительно англичан: «С другой стороны, в вопросах дисциплины и боевой эффективности они показывают очень высокие образцы».[146] Для союзников стало привычным без конца твердить о недостатках друг у друга — о медлительности англичан под Каном или о неэффективных действиях некоторых американских дивизий, застрявших в живых изгородях Нормандии. Несмотря на отличные действия 7-го корпуса Коллинса при овладении Шербуром, каждой армии недоставало наступательного порыва и ударной мощи, необходимых для прорыва оборонительных позиций немцев на поле боя. Один из наиболее известных американских историков — специалистов по этой кампании, Вейгли, недавно писал, что в Нормандии «ограниченные возможности американской армии непрерывно наращивать ударную мощь еще больше ослабляли гонку в неведомое на поле боя, где не было достаточного простора для использования мобильности»

Глава 6

Немецкая армия: попытки задержать прилив

Для каждого немецкого солдата, не лишенного воображения, битва за Нормандию являлась последним усилием в войне, которое давало слабую надежду на достижение в конечном итоге победы в ней. Для укрепления ненадежной немецкой обороны в Нормандии в течение июня сюда шли со всей Европы сотни тысяч солдат, тысячи танков и автомашин, с большим трудом пробираясь по разрушенным железным дорогам, а под конец по дорогам, вдоль которых виднелись щели-окопы, подготовленные на случай неизбежных налетов союзной авиации. В разведывательной сводке 21-й группы армий от 22 июня, основанной на данных из захваченных документов, говорилось, что солдаты Роммеля представляют собой

…ту же самую смесь нахального невежества (главным образом в СС), очень слабой надежды и открытого отчаяния, которая проявлялась в аналогичных ситуациях в прошлом. Оружие возмездия все еще остается несбыточной надеждой, а немецкая авиация стала предметом главного разочарования. Всеобщее мнение сводится к тому, что «томми» — не солдат, несмотря на его серьезное боевое оснащение.[147]