Открытка - Лия Флеминг

Война лишний раз показала им всем, как, в сущности, хрупка человеческая жизнь и как наивно загадывать о будущем в такое неопределенное время. Слава богу, у Фиби были некоторые средства, позволяющие облегчить жизнь своему брату. Она надеялась, что этот ее жест доброй воли хоть как-то примирит их и растопит тот лед отчуждения, который образовался за те долгие годы, пока они не общались. Вскоре пришло письмо от Хильды с новым адресом на конверте. Она благодарила Каролину за фотографии Дезмонда, которые та послала им, и расхваливала на все лады новое жилье.

Весной 1940 года ситуация резко обострилась. Немцы осуществили блицкриг, вторгшись на территорию Бельгии и Голландии. Потом последовал разгром британских войск под Дюнкерком. Все лето страна жила в ожидании вторжения немецких войск на Британские острова. Хотя внешне жизнь в Лондоне шла своим чередом. Народ, стараясь забыть об ужасах войны, предавался танцам на балах, кинотеатры ломились от публики. И так продолжалось до тех пор, пока немцы не стали регулярно, каждую ночь, бомбить Лондон.

Фиби была занята на съемках нового фильма, а потому безвылазно сидела в Лондоне. Очень скоро она привыкла и к вою противовоздушных сирен, и к канонаде ответных артиллерийских залпов (пушки были установлены по всему городу, даже в парках), и к слепящим огням прожекторов, обшаривающих каждый миллиметр ночного неба. Разве что нехватка сна валила с ног от усталости. Спать в бомбоубежище, в плотном кольце десятков, сотен людей, Фиби категорически не могла. Она не могла заставить себя даже вздремнуть хотя бы с полчасика. Земля над ними содрогалась от разрывов мощных авиационных бомб, выли пожарные сирены, глухо рокотали самолеты, волнами наплывающие на город со своим смертоносным грузом на борту. Это было страшно. И Фиби из последних сил старалась не поддаваться панике, помнить о том, что она – британка и обязана сохранять хладнокровие в любой ситуации.

Но вот, сбросив смертельный груз, самолеты неприятеля улетали прочь. Пошатываясь от напряжения и пережитого ужаса, Фиби выбиралась из бомбоубежища наверх, жадно вглядывалась в ночное небо, вдыхала в себя прохладный воздух, пахнущий порохом, озиралась по сторонам, видела, как пожарные сбивают пламя с поврежденных труб газопроводов, слышала, как трезвонят проносящиеся мимо кареты «Скорой помощи», как завывают пожарные машины, и сердце ее снова наполнялось ужасом и тоской. Сколько несчастных уже навеки погребены под этими полыхающими от огня завалами, думала она, разглядывая оранжевые всполохи пожаров над ночным небом Лондона.

Каждый налет оставлял свои ужасающие следы на теле города. Седой туман стелился густыми клубами по пустынным улицам города, он пах дымом, смрадом и тленом. Каждое новое сентябрьское утро несло новые смерти и новые страдания.

К счастью для Фиби, ее квартира пока еще не пострадала. Но в один из таких безрадостных дней к ней явился Билли, весь в слезах. Он принес ужасную новость. Бомба попала в тот госпиталь, где работала Китти. Прямое попадание. Китти как раз занималась эвакуацией больных в бомбоубежище. От нее не осталось даже тела, которое можно было бы оплакать и предать земле.

Шок от известия был столь сильным, что в первую минуту Фиби даже не смогла расплакаться. Две ее лучшие подруги ушли в мир иной, и теперь она осталась одна. Что-то в ней в тот день тоже умерло навсегда.

Китти всегда была для нее опорой, она была в ее жизни той силой, которой Фиби подпитывалась, когда сама слабела духом. Сколько дельных, сколько нужных советов получила она от подруги за долгие десятилетия их дружбы, советов, которые не раз выручали ее в трудной ситуации. К кому ей теперь обратиться за помощью? Кто поддержит ее в трудную минуту? Кто посочувствует ей? Когда Билли, наконец, ушел, она дала волю слезам. Слезы лились рекой, а она сидела и оцепенело разглядывала свою пустую квартиру, все еще не в силах поверить в то, что произошло. Какой смысл ей и дальше жить среди этой разрухи? Разве мало она насмотрелась на чужое горе? Разве сама она не пережила такое же горе, потеряв столько любимых и дорогих ее сердцу людей? И после всего этого политики еще толкуют о каком-то там мифическом гуманизме, думала она со злостью. Собственная беспомощность, бессилие изменить то, что происходит, приводили в неистовство. Внезапно Фиби почувствовала себя старухой, одинокой, никому не нужной старухой.

Спустя неделю после поминальной службы по Китти и ее медсестрам, погибшим вместе с нею в результате бомбежки, авианалеты на город возобновились с новой силой. От попаданий бомб пострадали даже Оксфорд-стрит и несколько других центральных улиц Лондона. И снова начались бессонные ночи в бомбоубежищах. Фиби, закутавшись в плед и прижимая к себе сумочку с документами, вслушивалась в оглушительные взрывы, от которых закладывало уши и готовы были лопнуть барабанные перепонки. А рядом с ней сидел какой-то старик и меланхолично наигрывал на губной гармошке полузабытые песенки, популярные еще в ту, прошлую войну. Сколько раз она сама пела их, выступая на фронте.

Но вот налет закончился, люди потянулись на выход. Фиби тоже вышла со всеми остальными на улицу и тут же поняла, что окружающий ландшафт изменился до неузнаваемости. Так и есть! Бомба попала прямо в их дом. Четырехэтажный жилой дом в мгновенье ока превратился в груду металла и дымящихся развалин. Кое-где еще виднелись разбросанные пожитки, остатки мебели. То, что еще вчера было родным домом для многих людей, превратилось в чудовищную, фантасмагоричную скульптуру на фоне зияющего провала.

– Назад! Назад! – кричали военные из оцепления. – Туда нельзя! Прорыв газопровода!

Все уничтожено, впрочем, ничего такого, о чем стоило бы горевать. Слава богу, Каролина заставила ее привезти в Далраднор старые семейные альбомы, записные книжки, драгоценную шкатулку с письмами Артура. Вовремя же она успела сделать это. И вот сейчас у нее нет дома, нет ничего, кроме того, что на ней. Да еще сумочка с документами. Слез снова не было. Да и о чем плакать? Подумаешь, вещи! Дело наживное. За этот ужасный месяц она потеряла свою лучшую подругу, которую уже никогда не вернешь.

– Ступайте сюда, дорогая моя! – ласково проговорила ей женщина в униформе. – Я сейчас отведу вас в холл и напою чаем. У вас шок.

Она закутала Фиби в одеяло и сунула в руки чашку с горячим сладким чаем. И Фиби двинулась, как пьяная, к очереди на оформление регистрации.

– У вас есть где жить, милая? – участливо осведомился у нее чиновник, ведущий запись. Фиби отрешенно помотала головой. Но тут же вспомнила.

– У меня есть дочь! – объявила она громко. – Я поеду к ней!

– Это куда? Нам нужно выправить все бумаги по новому месту вашего проживания.