Открытка - Лия Флеминг

Готовясь к встрече, Калли оделась со всей тщательностью. Нельзя же явиться в присутственное место в таком виде, какой бывает у людей, проведших в пути бессонную ночь, да еще и под бомбежками, когда то и дело приходилось выходить из вагона и вжиматься всем телом в железнодорожную насыпь.

Примми оставила ключи от своей жилой комнаты под кирпичом в стене. Целую неделю она работала где-то за городом, а потому Калли застала в ее комнате самый настоящий кавардак. Да и вид Лондона ее потряс. Столько руин, целые кварталы снесены с лица земли. В документальных хрониках, которые показывают в кинотеатрах перед началом сеансов, все эти разрушения никогда не демонстрируются. Как же могут все эти люди жить и работать здесь, невольно задалась она вопросом. Почти все магазины закрыты, окна в домах зияют пустыми глазницами, кругом горы мусора, автобусы стоят прямо на тротуарах. Но Лондон между тем продолжал жить и работать. И Калли вдруг почувствовала прилив гордости за своих соотечественников, которых не сломили никакие вражеские бомбардировки.

Отель, где ей была назначена встреча, располагался неподалеку от Вестминстерского аббатства. Она назвала свое имя охраннику на входе и стала ждать, пока ее пригласят. Само здание отеля показалось ей крайне затрапезным и даже каким-то неряшливым. Как правило, мимо таких домов проходишь, не обращая на них никакого внимания. Как же в таком отеле живут люди, подумала она, поднимаясь по лестнице на самый верхний этаж. Ведь им же нужно где-то спать, что-то есть… Она замерла перед нужной дверью в ожидании, что ей откроют. Да, совсем по-иному представляла она себе место встречи с анонимными столичными чиновниками.

Но вот дверь распахнулась, и навстречу к ней вышел высокий представительный мужчина. Правда, он не представился, а провел ее прямиком в свой кабинет. Письменный стол и два старых потертых кресла, вот и вся обстановка. В комнате было свежо, если не сказать холодно. К ее вящему удивлению, мужчина обратился к ней по-французски, видно, желая проверить, насколько хорошо она понимает язык и насколько быстро ответит ему. Калли ответила с ходу. На столе лежала почтовая открытка, слегка помятая по краям. Такое впечатление, будто ее не раз складывали и многократно сворачивали трубочкой.

– Насколько я понимаю, эта открытка адресована вам! – мужчина подвинул открытку ближе к ней. – Как вы познакомились с человеком, который написал ее?

Калли сразу же узнала почерк Ферранда и замерла от неожиданности.

– Эту открытку мне написал Луи-Ферранд Ван Гротен. Мы встретились с ним в Каире.

– Полагаю, он был вашим любовником?

Прямота вопроса заставила Калли поежиться. Она неопределенно пожала плечами и ничего не ответила.

– Итак, миссис Ллойд-Джоунз… Или вы предпочитаете «миссис Тоби Джоунз»? Так вот, я готов сообщить вам следующее.

После чего последовал пространный рассказ о ее жизни, плюс некоторые неизвестные ей подробности о мошеннических операциях Тоби и о том, что он где-то сейчас скрывается под вымышленным именем. А далее последовало описание того, как она встретилась с Феррандом в Александрии и вступила с ним позднее в любовную связь, уже в Каире.

– Так вам известно, где сейчас находится Ван Гротен? – закончил свой монолог мужчина.

Калли нервно сглотнула слюну. История собственной жизни в пересказе постороннего человека вызвала у нее оторопь. Она выдавила из себя жалкое подобие улыбки и промямлила:

– Я думала, меня пригласили по поводу некоторых фотографий…

– Вы провели несколько месяцев в Бельгии, не так ли? У вас едва заметный фламандский акцент, когда вы говорите по-французски, но все же графиня Ван Гротен приняла вас в свою школу. Я правильно излагаю события?

Мужчина замолчал и снова стал внимательно наблюдать за ее реакцией.

– Да, я обучалась в ее школе. У нас была небольшая группа учениц. Все вместе мы путешествовали по Бельгии.

– У вас ведь и няня была родом из Бельгии, не так ли? Из семьи фламандских беженцев.

– Да, Марти! Она жива?

– Вы хорошо говорите на фламандском?

– Немного.

К чему все эти вопросы? Куда он ведет, недоумевала Калли. Но вслух она рискнула озвучить лишь коротенький вопрос:

– А зачем это?

– Нам нужны хорошие переводчики, а также люди для выполнения других ответственных поручений. Ваше прошлое нас заинтересовало. На этом пока все, миссис Джоунз.

– Как к вам попала открытка от Ферранда?

– Скажем так: ее переслали к нам не совсем обычным способом и, как вы догадываетесь, не по официальным каналам.

Мужчина вдруг резко поменял тему разговора:

– Как вы вообще относитесь к оккупации Бельгии? У вас есть какие-то контакты с вашими друзьями, которые остались там?

«Ага, – мелькнуло у нее, – этот человек проверяет меня на политическую лояльность и вообще интересуется степенью моей информированности».

– В газетах про Бельгию почти ничего не пишут, – начала она робко. – Конечно, я очень переживаю за своих друзей, которые остались там. Если нужно сделать что-то, чтобы помочь им, я готова… Но что именно от меня требуется?

Поначалу она говорила на французском, слегка запинаясь, но когда разговор пошел на привычные темы о друзьях и близких, язык развязался сам собой, и ее речь полилась легко и свободно. Неужели их интересует именно ее бельгийское прошлое?

Мужчина неторопливо поднялся из-за стола.

– Благодарю за помощь! Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор строго конфиденциален. Но если вы нам вдруг понадобитесь снова, я хотел бы знать, где и как мы можем разыскать вас.

Она продиктовала лондонский адрес Примми и свой домашний адрес в Шотландии.

– О, я знаю эти места! Прекрасная природа! И рыбалка великолепная. Насколько мне известно, вы приютили у себя в доме семью беженцев и у вас маленький сын. Полагаю, его отец Ван Гротен?

Осведомленность собеседника начинала пугать Калли. Во всяком случае, еще никто не озвучивал подобную догадку вслух.

– Дезмонд прежде всего мой сын! А кто его отец – это уже вопрос вторичный! – вспыхнула она.

– Вы очень благоразумны и рассудительны, миссис Джоунз. Особенно учитывая тот факт, что на деле вы никогда не были женой мистера Джоунза.

– Мы были женаты! – возмутилась Калли. – Мы поженились в 1935 году на борту судна «Мари Соланж», вышедшего из Марселя в порт Александрия. Наш брак зарегистрировал лично капитан судна.

По какому праву этот человек так бестактно вмешиваться в ее личную жизнь?

– Судно-то было не британское. К тому же вы не обратились в Отдел регистрации гражданских актов в Доме святой Екатерины за получением соответствующего уведомления о браке. Так что ваш брак – это фикция перед лицом закона.